Катэр Вэй - Меня зовут Ворн [publisher: ИДДК]

«И как она только не путается в своих одеждах», – думал мальчик, стоя по правую руку от вождя, рядом с Хузаром, который не оставлял юного воина без присмотра ни на миг.

После того, как Калин лишился чувств в святилище, Хузар решил – случись мальчишке умереть раньше времени, то и ему головы не уберечь. Лексий не простит такой оплошности. Нарушить планы вождя – считай подписать себе смертный приговор. Умирать Хузар не собирался, тем более, из-за какого-то сопляка. Принеся его в свое скромное жилище, воин, позвав служанку, приказал принести бульона из крыс с накрошенной туда хлебной лепешкой. Стоило влить немного пищи в рот мальчишки, как он очнулся и уже сам жадно опустошил всю плошку.

– Что это? – облизывая губы, поинтересовался Калин и с подозрением уставился на пустую посуду.

– Просто крыса, – Хузар с сожалением усмехнулся.

Столько времени морить голодом пацана и все зря. Теперь на свадебном пиру он точно не притронется к мясу поверженных им же соплеменников. Ну, ничего, после брачной ночи он больше не в ответе за нового родича. Пусть сам Лексий довершает обряд принятия. Подпил зубов обычно делают сразу после первого узора, но так как мальчик не ел мяса, ему не вправе были довершить обряд и отложили эту процедуру на потом.

Девушка в черном все кружилась и кружилась под ритмичные звуки барабанов, а на каменный стол выставляли золотые блюда с кусками мяса и кувшины с напитками. Шаман со своими помощниками готовили новые узоры на полу, для свадебного ритуала, собирали арку, украшали ее большими белыми цветами. На дверях у выхода два постовых. К одному из них подбежал взволнованный «абориген» и, что-то сказав, тут же удалился. Глаза постового резко расширились. Он поспешил к Правителю. Упав перед ним на колено, вымолвил с замиранием дыхания:

– Господа идут.

– И я приветствую тебя, Лексий, – высокий человек в длинном сером балахоне с капюшоном, скрывающим лицо, протянул свою длань над склоненной головой правителя меченых и снисходительно коснулся ее. – Что тут у вас происходит?

С интересом окинув взглядом помещение, говоривший обратил внимание на мальчика у трона, который довольно-таки надолго замешкался, прежде чем опуститься на колени, как то делали всегда и все без раздумий, а этот словно думал, опускаться или нет.

– Свадебный обряд, Господин. Дочь моя, Тарна, замуж выходит, – Лексий стоял перед человеком в балахоне и двумя его спутниками, опустившись на одно колено и в почтении склонив голову.

– Мальчик, он не похож на ваших, и тем более, на хуман. Кто он?

Лексий немного замялся с ответом.

– В северном гроте мы его взяли, Господин, он и есть будущий муж Тарны.

– Не до свадеб пока. Идем, Лексий, разговор у меня к тебе есть.

Лексий поднялся, и они вышли в другое помещение. Меченые шептались, переговариваясь, и иногда поглядывали на вроде как скучающего мальчишку, сидящего на полу. Но вид тот был обманчив, Калин не скучал. Он лихорадочно размышлял о том, как использовать появление этих Господ, чтобы смыться отсюда. В зале находилось слишком много народа, чтобы суметь прорваться, да и двери… Дальше ближайшего заслона ему все равно не уйти. Приготовления к свадьбе продолжались. Вот уже и невеста явилась в сопровождении эпатажных подруг. Калин усмехнулся, взглянув на нее, на что девушка отреагировала ожидаемо агрессивно. Сощурив глаза, она прошипела:

– Что-о, нра-авлюсь?

– Ты на Хель похожа. Богиню смерти, – усмехнулся Калин, продолжив с издевкой: – Только с макияжем чутка перестаралась. Воротник не давит, милая?

Здоровенный костяной ворот с шестью высокими шипами, увенчанными засушенными головами, видимо и правда давил, потому как девушка лишь скривилась, поведя обнаженным плечом, злобно засопела, но ничего не ответила. Возможно, она даже побагровела от ярости, но под плотным слоем краски Калин этого не увидел. Совершенно белые губы с горизонтальной алой полосой сильно контрастировали на фоне совершенно черного лица. Наложенные ногти – нет, вернее, то были натурально когти, сантиметров по десять каждый – выкрашенные в золото, сильно стесняли движение ее рук. Было заметно, что девушке довольно некомфортно, к тому же платье из воздушного, почти прозрачного материала практически не скрывало под собой ее женских прелестей. Если бы не длинная алая фата, которой она обмоталась, как сари, то Калину вновь пришлось бы краснеть. «Свадебный костюм» на ее фоне выглядел куда как скромнее – всего лишь один звериный череп на плече и пушистая шкура на другом. Хузар приказал одеться в те самые вещи, которые принесла служанка после обмывания ран. Калин с чувством превосходства поправил на поясе перевязь с ножом и с насмешкой подмигнул невесте. Та в ответ лишь оскалилась. Их разделял трон Лексия. Мучительно долго тянулось время, и наконец вождь с Господами вернулись. Резко побросав свои занятия, все присутствующие опустились на четвереньки, уткнувшись лбами в пол.

– Хузар, подойди к нам, – произнес один из Господ.

Хузар, словно спринтер, сорвался с места и тут же плюхнулся в прежнюю позу у их ног.

– Волей своей, – начал Господин пафосным тоном, поводя рукой с длинным широким рукавом, полностью скрывающим кисти, – я отменяю прежний выбор и назначаю в мужья тебе, Тарна, воина Хузара.

Не поднимая головы, Хузар тихонько крякнул.

– Поднимись, воин, я дарую тебе право стоять предо мной.

Хузар медленно поднялся, не веря в свое счастье, а Господин уже тихо добавил:

– Этот воин более достойная партия твоей дочери, Лексий. А мальчика мы забираем с собой.

Вождь лишь кивал на все в знак согласия, не смея возразить. Да и не желая. После разговора у него теперь голова болела о другом, и вправду, не до свадеб пока. Но такого поворота событий он не ожидал, думал, что просто отменит обряд и все. Воистину мудры Господа. И действительно, зачем пропадать добру, если все уже готово, да и дочку замуж выдать потом будет еще сложнее, а тут сразу три проблемы с плеч.

«Славься Господь наш Великий, – бормотал он чуть слышно, – славься ученики его мудрейшие».

Завершив свою эпичную речь, люди в балахонах в сопровождении вождя направились в сторону выхода, тихо продолжая разговор, а Хузар шагнул к Калину. Проходя мимо Тарны, он заметил, как легкая, почти неуловимая вуаль печали скользнула по ее лицу и тут же сменилась на обычное выражение недовольства с ноткой вызова. О таком подарке судьбы Хузар и мечтать не мог. Сказать, что он был рад, это ничего не сказать.

– Поднимись, – приказал он Калину, – тебя зовут.

Кивком указал в сторону уходящей компании и более не проявлял к мальчишке ни малейшего интереса. Больше этот сопляк не его забота, сегодня он самый счастливый человек на свете, сегодня у него будет замечательная ночь. Хузар с вожделением уставился на Тарну, облизнув пересохшие губы.