Катэр Вэй - Меня зовут Ворн [publisher: ИДДК]

– Лучше бы съели… – чуть слышно пробормотал он сам себе пересохшими губами.

Лексий довольно оскалился.

«Съесть – это мы всегда можем, – горько усмехнулся он в душе. – Я бы и рад тебя сожрать, да вот только теперь мучиться оба будем. Я – от переживаний за трон, а ты – от долгой, но мучительной жизни. „Предки слышат все, даже мысли“, – вспомнил он слова отца, и на миг стало страшно. – Нет, Гурд, я не собираюсь лишать жизни того, кто носит твой знак, – мысленно обратился он далекому предку, – но и власти своей я ему не отдам».

Тарна оптимизма отца не разделяла. Вид девушки оставлял желать лучшего. Словно корова перед воротами бойни, стояла она у трона. Все планы юной каннибалки по расправе над еще не состоявшимся, но уже ненавистным супругом рухнули карточным домиком. Убить подопечного Великого – считай проклясть весь свой род на полное истребление. Она не любила сестер, но отец был ей дорог, его смерти она не хотела.

– И куда это все делись?

Калин сидел на полу в небольшой комнате без окон, с почти обычной кроватью на ножках, только собрана она была не из дерева, а из больших костей неведомого мальчику животного. Судя по останкам, при жизни это существо должно было достигать размеров не меньше мамонта. Предмет мебели настолько заинтересовал, что Калин рассмотрел его со всех сторон. Костяные планки и перекладины в местах стыков прилегали так плотно, что не просунуть и лист бумаги. Ремни из толстой шкуры удерживали добротный прошитый матрац, гнутые были спинки украшены резьбой. Рядом стоял здоровенный сундук с обитыми железом углами, а на стене висели пустые полки. Судя по следам пыли, совсем недавно на них что-то стояло. Вся немногочисленная обстановка сделана по уму, удобно и очень качественно, как говорится, на века. На полу мягкая шкура вместо ковра, на стенах рисунки: сцены боя и охоты, пейзажи города и леса, выполненные в цвете и довольно умело. Калин медленно шел вдоль стен, внимательно рассматривая творчество меченых. Он не помнил, как оказался в этом помещении. Очнувшись лежащим на полу неизвестно где, первым делом проверил нож.

– Уф, – выдохнул с облегчением, – на месте.

После разговора с вождем шаман снова дал выпить отвар. Калин выпил, подумав, что раз его желают женить, то точно не отравят, по крайней мере, пока. Не ожидая подвоха, он опустошил поднесенную емкость и не успел ее вернуть проклятому колдуну, как мир вокруг поплыл в глазах, свет померк. Очнулся мальчик уже здесь.

Дошел до двери. Железная, низкая, узкая, как на корабле. Подергал ручку – заперто.

Почему-то даже не удивился. На полу в углу глиняный таз и кувшин того же материала. Заглянул – вода. Рядом сложенная вполне чистая тряпка. Принюхался к кувшину – слабый кисловатый запах, будто недавно в этом кувшине держали скисшее молоко. Пить не рискнул. В животе громко заурчало и свело от запахов. Голод мучил уже настолько, что мальчик готов был съесть что угодно, даже в сыром виде.

«Интересно, сколько времени прошло? – размышлял он, медленно вышагивая по комнате, продолжая разглядывать стены. – Сутки бродил по тоннелям, ну, примерно сутки в клетке просидел, тут еще повалялся… хм… двое? Трое?»

Желудок вновь свело. Калин согнулся, ухватившись за живот. Стиснув зубы, матерно выругался и повернулся к кувшину с водой. Долго принюхивался, но все же решил сделать пару глотков. Жжение внутри тут же прошло, резь утихла, только урчать желудок стал чаще и громче.

– У, гады, хоть бы сухарей каких дали, козлы крашенные! – прорычал он раздраженно. Ярость нарастала.

Час, может, два или даже все три прошло с момента пробуждения. Комната изучена досконально, сундук, к великому огорчению, оказался пуст, кувшин тоже давно опустел, а есть хотелось только сильнее, хотя казалось, что сильнее и некуда уже. Однако…

Щелкнув замком, дверь отворилась. На пороге стоял преобразившийся Хузар. Умытый, в простой рубахе и обычных штанах. Без воинственного «абгрейда» Калин еле признал его и даже потер ладонями глаза – а не мерещится ли?

– На, переоденься и пошли в святилище, – шагнув в комнату, Хузар протянул мальчику сложенную стопку вещей. – Не попортил мне тут ничего? – по-хозяйски окинув взглядом помещение, меченый уселся на кровать, закинув ногу на ногу. – Молодец. А то я переживал. Жалко было бы.

Калин, пыхтя, натягивал штаны.

– Сам, что ли, мастерил?

– Нет. Но мастера того уже нету, а так уже никто не умеет, поэтому и жалко.

– А это? – кивнул мальчик, указывая на художества.

Лицо Хузара изменилось. Выражение приобрело глубокие черты печали, скорби. Он развернулся, бережно проведя ладонью по разукрашенной стене.

– Нет. Я умею только воевать, – и резко отдернув руку, поднялся, направившись к дверям. – Оделся? Пошли! – бросил на ходу и вышел.

Калин натянул рубаху с геометрической вышивкой по воротнику и уселся на шкуре, скрестив ноги.

– Ну, чего расселся, идем, – Хузар злился. – В святилище зайти нужно, поблагодарить предка за предсказание и принести жертву.

Калин при слове «жертва» замер и, сверля Хузара набыченным взглядом, твердо заявил:

– Нет. Я никого убивать не стану.

Ухмылка Хузара нервировала мальчика. Его сейчас вообще все нервировало. Мысли были лишь о еде, и голод свой он глушил гневом.

– Твоя кровь, с обряда. Ее ты поднесешь в дар.

Калин поднялся на ноги и пошел к выходу.

– Вперед ступай, – пропустил его Хузар, замыкая дверь. – Я скажу, куда идти.

– Ты без охраны? – удивился мальчик. – Не боишься, что я нападу на тебя и сбегу?

Калин шагал по коридору, освещенному прикрепленными к стенам плошками с топливом. Подобные «лампы» он наблюдал и у хуман.

– Тут некуда бежать.

Хузар шел следом, не спуская с того глаз. Он не врал, действительно, бежать парню было некуда, кругом посты и тяжелые двери. Не зная пароля, дальше ближайшего заслона не пройти. Но и жить ему хотелось, да и лишние неприятности ни к чему. Отчитывайся потом за свою оплошность…

– Ты так уверен в этом? – с вызовом бросил мальчишка.

– Сам сейчас убедишься. Иди.

Пустой длинный коридор, иногда попадались двери, подобные той, из которой он только что вышел. Поворотов Калин насчитал четыре, но заблудиться в этом месте все равно бы не вышло – путь один. И вот они уперлись в двери. Шлюзовые, герметично перекрывающие отсек.

– Ого! – вскинул Калин брови вверх, остановился, внимательно рассматривая преграду.

Хузар подошел к стене, сдвинул в сторону пластину и протараторил в образовавшуюся дыру непонятную скороговорку. Дверь скрипнула и медленно пришла в движение.

«Вот тебе и аборигены», – Калин стоял, почесывая затылок.

Створки разомкнулись и ушли в стороны, открывая дальнейший проход.