Артем Мироненко - Земля – лишь ферма

Беря старт от подмышки, его кисть, сжимающая нож, промелькнула перед горлом девушки. Кровь брызнула очкарику в лицо, на очки и одежду. Продолжая посмеиваться каким-то странным, жутковатым смехом, он отпустил ее волосы и вальяжно отошел в сторону. Из перерезанного горла фонтаном хлынула кровь. Опустившись на колени и простояв так секунду, девушка упала ничком.

Вокруг послышались ахи, вскрики, плач.

– Что же ты, падаль, наделал?! Зачем ты ее убил?! – До очкарика всего-то метра четыре было, но ствол автомата, упирающийся в спину, сводил к нулю мои шансы. – Ты заслуживал такое, она – нет! А ну, иди сюда, мразь! И ножичек прихвати, я тебе его вместе со своим кулаком в глотку затолкаю!

– Как же, как же… помню. Ты тот взбалмошный мальчуган, который не умеет держать себя в руках, – вытирая нож о комбинезон убитой девушки, протянул он.

– Конечно, помнишь, гнида! Еще бы ты не запомнил! Что, убьешь меня теперь?! Отомстишь?! Так давай, я тебя не боюсь!

Вынув из кармана сиреневый платок, очкарик еще раз тщательно протер клинок и рукоять.

– Нехорошее мнение у тебя обо мне сложилось, Богданцев. – Он положил в карман нож, застегнул молнию и принялся протирать очки. – Я на самом деле не злопамятный, а вот кое-кто очень даже. Разнарядка на тебя другая выписана, как и на твоих друзей-товарищей.

– Чего?! Какая еще, к чертям, разнарядка?!

– Очень скоро ты об этом узнаешь. И ой как приятно удивишься!

– Кем выписана?!

– Вот невезуха-то, и двух дней не прошло, как из химчистки забрал. А тут это… – промямлил он, безуспешно потирая кровавые пятна на комбинезоне. – Эх, нести теперь опять.

Бросив платок на спину девушки, очкарик вдруг вспомнил, что не вытер еще кое-что. Личико свое тошнотворное! И хоть оно выказывало недовольство, но нагибаться-таки пришлось. Он быстро поднял платок и, аккуратно поводив им по лицу, словно оно святыня какая-то, бросил обратно.

– Кем выписана?!

– Кем-кем, начальником, естественно. Почтеннейшим человеком. Самим Алексеем Вениаминовичем. Он, кстати, лично меня попросил, чтобы я с тебя и твоей шайки глаз не спускал. До самого вашего отбытия.

– Как же я сразу не догадался, что тут не обошлось без свиного рыла Шакалова!

– Зря ты так. Алексей Вениаминович, между прочим, тебе и твоим дружочкам и подружкам жизнь сохранил, а ты его доброе имя поносишь. Нехорошо, Богданцев, ох нехорошо.

– Ничего, однажды я ему столько благодарностей отвешу, что не унесет! И тебя как следует отблагодарю, можешь не сомневаться!

– Когда? В следующей жизни?

– Еще в этой! Обещаю! Нет, клянусь!

– Ха-ха! Представляю твое лицо, когда ты прибудешь на место и поймешь, насколько нелепы были твои заявления.

– Какое еще место?!

– Я же сказал, скоро узнаешь. Алексей Вениаминович хочет, чтобы это было для тебя сюрпризом. Ха-ха! А пока вернись в колонну, иначе я найду способ, как сделать очень больно не только тебе, но и твоим соратничкам! Уяснил?!

Ничего не ответив, я поднялся и пошел в строй. А очкарик отобрал из остальных колонн еще по четыре человека и увел их с помощью своей вооруженной своры. Через несколько часов, войдя вместе с развозчиком еды, за трупом девушки явился человек в красном…

Деваться было некуда, оставалось лишь ждать новых сюрпризов Шакалова, которые уж точно не окажутся лучше старых. И ждать пришлось немало.

Спустя десять обедов к нам заглянул очкарик за новыми жертвами, но в их число мы снова не попали. Его «добычей» стали девять вновь прибывших мужчин, два старика, три девочки дошкольного возраста и одиннадцать молодых девушек.

Удача, если можно так назвать, улыбнулась нам в следующий раз, по прошествии еще двадцати обедов. Отобрав с полсотни человек, очкарик отвел их неведомо куда, затем вернулся за нами. Правда, помимо нашей пятерки, он прихватил еще и Назара с сыном. На нас опять надели кандалы, но в этот раз только на руки, приставили охрану, шестерых по бокам и двоих сзади, и первым делом сводили в душевую.

Двадцать минут! Целых двадцать блаженных минут нам выделили на помывку! Мылом обеспечили, полотенцами, а потом даже и новые коричневые комбинезоны с красными носками выдали. Для полного счастья не хватало лишь расчесок, но почему-то в них нам отказали. И вот уже минут десять мы, все такие из себя чистые, благоухающие и непричесанные, следовали цепочкой по коридору за недочеловеком в сиреневом комбинезоне.

– Никита, я думаю о том же, что и ты? – ткнув меня пальцем в спину, спросил Давид.

Все мы, наверное, думали об одном и том же, поскольку то, куда вел нас очкарик, вряд ли оставалось для кого-то секретом. Наш путь уже отчетливо прослеживался, разделяясь впереди на две стези. Одна вела в тупик, упираясь в глухую стену, а другая на платформу с инопланетным кораблем.

– Если ты думаешь о том, что нас запихнут в эту консервную банку и забросят на какую-нибудь планету, кишмя кишащую всякими монстрами, орками и долговязыми мутантами, тогда да – мы думаем об одном и том же.

– Что же теперь будет? – повернула ко мне голову Дашка.

– Не бойся, сестренка. Живы будем – не помрем. В случае чего мы и долговязой твари покажем, где раки зимуют. Главное – держаться вместе.

– Правильно, держитесь, наивные создания, – влез очкарик, – только уясните одну немаловажную вещь: там вы будете еще более ничтожным мусором, чем здесь. Покорными рабами, которых имеют все кому не лень. На которых плюют, справляют нужду и даже убивают, чтобы элементарно позабавиться. И как вы думаете, станут ли там с вами церемониться? Ага, держите кармашки шире. Да вас там за малейшую провинность сотрут в порошок и скормят вам же подобным, чему я был бы несказанно рад.

– Гамадрилам слово не давали! Мэров продажных пугай своими байками, а мы поживем – увидим!

– Ах, если вы называете это жизнью, тогда поживите, поживите.

Остановившись у входного проема в перилах, очкарик нажал кнопку на поручне, мигающую красным светом. После непродолжительной паузы из пола выдвинулся металлический мостик и опустился на платформу. Пройдя по нему, мы выстроились напротив инопланетного корабля.

С тех пор как нас вывели из хлева, Натали не промолвила ни слова. Все ее внимание уходило на диковинные постройки, на мечущийся персонал в разнообразных комбинезонах и на этот звездолет. Но, находясь теперь на расстоянии вытянутой руки от него, она не могла молчать:

– Боже мой, настоящая инопланетная тарелка. Примерно такими я их себе и представляла.

– И я тоже, – проронила Дашка.

– Удивительно, правда? Чудо прям…

– Да уж, хорошенькое чудо. Я бы даже сказал, всем чудам чудо, – завелся Кирилл. – То, что могло использоваться во благо и способствовать созиданию, служит только для разрушения. Чудо должно исходить от света, а тут, куда ни глянь, кругом кромешная тьма. Так какое же это чудо?