Майкл Гир - Сети Паука

— Ты готов убить своего ребенка, который сейчас лежит рядом со мной? Это же плоть от плоти твоей, Нгуен Ван Чоу.

— Подумаешь, какой-то ребенок! — презрительно бросил Нгуен. — М’Клиа меня развлекала. Этот ребенок был своего рода испытанием — чем она готова ради меня пожертвовать. Многие женщины с радостью будут пресмыкаться перед Богом!

Он рассмеялся, а у М’Клиа перехватило дыхание.

— Нет... нет... Ты придешь мне на помощь, — прошептала она. — Ты... придешь ко мне!

— Знаешь, М’Клиа, если честно, я ожидал от тебя большего. Прийти к тебе? И к твоему выродку? Неужели ты серьезно считаешь, что я стану рисковать, вызывая на себя огонь патрульной эскадры ради какого-то слюнявого ублюдка? Женщина, я Деус! — Нгуен опустил на нее горящий взгляд. Его тонкие губы скривились в торжествующей самодовольной улыбке. — Смотри на меня! Я повелитель человечества... хозяин галактики! Что значит для меня один сын? Женщины нарожают мне целую армию сыновей! Со временем мои гены пропитают все человечество! Я БОГ!

Честер печально улыбнулся.

— Ты слишком самонадеян, раз собираешься оставлять Пауку такое наследство. Не сомневаюсь, Нгуен, твоя душа доставит Ему много интересного. Через тебя Паук узнает много нового... о грязи и зловонии.

— Ты должен обращаться ко мне мессия! — сверкнув глазами, прогремел Нгуен. — Меня невозможно остановить. Я разгромлю патрульную эскадру, уничтожу твою планету... Арктур... Землю... всех тех, кто встанет у меня на пути!

Честер не обращал внимания на женщину, забившуюся в угол. Рассеянно оглядевшись вокруг, он пришел к выводу, что является лишним в этой роскошной обстановке.

— Нгуен — это Бог! — выкрикнула М’Клиа, страстно сверкая глазами. — А я его императрица! — Ее взгляд зажегся безумием. — Нгуен, убей этого романовского пса! Обработай его мозг! Убей его! — Истерично захихикав, она достала неизвестно откуда бластер и приставила дуло Честеру к виску. — Убей его, супруг!

Блаженная улыбка Пророка оставалась безмятежной.

— Нгуен, сделай окончательный выбор. Ты отказываешься от этого ребенка?

Он склонил голову набок, не обращая внимания на прижатый к виску бластер.

— Оставь его себе, романовец. Корми его своей грязной кровью, текущей в твоих жилах. Долго ты не проживешь. Скоро тебе придется отправить душу к своему Пауку. Ты Сатана. Мой «Кулак» тебя уничтожит!

— Убей его! — радостно воскликнула М’Клиа. — Убей его! Убей! Покажи, на что ты способен! Продемонстрируй всей галактике свое могущество!

Забыв про зажатый бластер, она кричала, протягивая к монитору руки.

Нгуен снисходительно покачал головой.

— М’Клиа, ты меня позабавила больше, чем какая-либо другая женщина. Мне с тобой было весело... Легко. Скажи, время, которое ты пробыла императрицей, стоило любви твоего брата? Мук родов? Неужели ты действительно считала, что останешься со мной навеки? — Он подался вперед,изучая ее реакцию. — Ты довольна, М’Клиа, что продала свою душу, свой народ и свою драгоценную честь? — Нгуен рассмеялся. — О, как мне было с тобой хорошо!

— Я... императрица! Я... — Вдруг М’Клиа растерянно покачала головой. — Я родила... родила твоего сына!

— ЯДеус! — взревел Нгуен. — Что значит один сын, М’Клиа? Я стану Отцом целой расы людей! — Он безумно расхохотался. — А ты навеки останешься моей! Ты не будешь принадлежать никакому другому мужчине, кроме меня. Я был твоим первым возлюбленным, М’Клиа... и останусь единственным. Сейчас ты умрешь, М’Клиа. Я, Деус, так повелеваю! Твоя душа принадлежит мне, избалованная златовласая девчонка. Я тебя уничтожил, но с лихвой расплатился за это мгновениями наслаждения.

— Нет! — вскрикнула М’Клиа, постепенно начиная осознавать смысл его слов. — Нет! — Она тряхнула головой, потрясенно переводя взгляд с экрана на Честера. С ее уст сорвался тихий стон. — Я... императрица... — едва слышно прошептала она.

Пророк вздохнул.

— Ты частица Паука. И этого должно быть достаточно.

— Лжец! — злобно бросила она, вскидывая бластер. — Умри! Умри от руки М’Клиа. Умри...

Из ее горла вырвался булькающий хрип. Побледнев как смерть, с перекошенным от ужаса лицом, М’Клиа опустила глаза, беззвучно шевеля губами.

Честер едва пошевелил рукой. Между отяжелевшими от молока грудями торчала рукоятка романовского ножа; конец длинного лезвия вышел из белой кожи спины под лопаткой. М’Клиа была парализована шоком. Растерянно проведя рукой по отполированному дереву рукоятки, она подняла взгляд на Нгуена.

— Я императрица... — прошептала М’Клиа, не в силах поверить собственным глазам. — Ты меня спасешь?

Ее голубые глаза с мольбой смотрели на Нгуена Ван Чоу.

— Ты глупая шлюха! — фыркнул тот.

М’Клиа стала медленно оседать на кровать. На дорогой арктурианской ткани проступило расплывающееся алое пятно. Красавица закашлялась; у нее на губах появилась розовая пена, испачкавшая алебастровые щеки и шею, стекшая на изгиб налившейся груди. В комнате еще звучали отголоски слов Нгуена, а М’Клиа, вздрогнув, вытянулась на кровати, уставившись невидящим взором в пустоту.

Честер печально покачал головой.

— Ее душа отправилась к Пауку. М’Клиа приняла решение в поворотной точке. Когда душа больше не может ничему научиться, ей незачем оставаться в этой сфере существования.

Выдернув из раны нож, Честер вытер лезвие о жемчужно-белое бедро мертвой красавицы и одним движением срезал с ее головы золотовласый скальп.

— Радуйся своей маленькой победе, Пророк. Хорошо, что М’Клиа умерла. Я сам уже подумывал о том, чтобы от нее из- бавиться. — Нгуен усмехнулся, глядя на мертвое тело. — Наверное, в данном случае твое оружие оказалось таким же смертоносным, как и мое.

Честер взял на руки крошечного младенца.

— Я должен покормить этого малыша. Скоро он проголодается. Я не мог допустить, чтобы он вместе с молоком впитал из груди своей матери ненависть.

— Делай что хочешь. Скоро ты умрешь. У тебя нет никаких вопросов к Деусу? Обещаю, что на один вопрос я отвечу. Затем, разумеется, я тебя убью.

Честер посмотрел на экран.

— Действительно, я пришел сюда именно ради этого. Нгуен, какой цели служит твое зло? Вот мой вопрос. К чему ты стремишься? Что ты делаешь? Во что ты превращаешь человечество?

— Пророк, я же сказал, только один вопрос!

— Я спросил тебя об одном и том же, Нгуен. На самом деле, ты не можешь ответить на один вопрос, не ответив на остальные. Я учитель, однако я тоже учусь. Научи меня, Нгуен. Я слушаю. Видишь ли, я спрашиваю потому, что мы с тобой являемся частями одного целого. Способен ли ты это понять? Я узнаю тебя, поскольку по большому счету ты — это я, только в другом измерении, в другой фазе существования.