Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

— Да, — устало согласился он, — знаю. И все же… Послушай, давай испытаем ее!

— Как? Хрустальный шар купим?

— Да просто спросим… Ну… про нас что-нибудь.

— Сережа, — медленно сказала Светка — ты уверен, что это нужно? Может, тебе просто показалось?

— Черта с два мне показалось!.. — И он решительно двинулся к двери в пристройку.

— Давай хотя бы подождем до утра, — предложила Светка.

— Она наверняка еще не спит, — возразил он. — Лежит там в темноте, усмехается…

И вдруг явственно увидел, как пятится, чтобы не поворачиваться спиной к этому чуждому существу, спускается по ступенькам, хлопает калиткой и бежит, бежит, пока за ним с грохотом не смыкаются двери электрички.

Осторожно отворил дверь в комнату и тут же отпрянул назад.

— Ты что? — Светка тревожно наблюдала за ним.

— Ее там нет!

Он со скрытым облегчением покачал головой.

— Наверное, опять сбежала.

— Сережа, — терпеливо сказала Светка, — она не могла сбежать. В пристройке нет окон.

Отстранив его, решительно распахнула двери. И недоуменно обернулась к нему.

— Вот же она! Да что с тобой делается?

Из-за ее плеча заглянул в пристройку. Девочка сидела на раскладушке и молча смотрела на них. Он помотал головой, отгоняя наваждение.

— Давай, — повторил, — давай спросим ее о чем-нибудь!

И, дернув плечом, чтобы сбросить умиротворяющую руку Светки, шагнул в пристройку. Девочка по-прежнему сидела не шевелясь, косая полоса света, падающего из-за двери, выхватывала половинку прозрачного лица — остальное сливалось с бревенчатой стеной пристройки.

Лунатичка, — подумал почему-то. И негромко окликнул:

— Эй!

Она чуть повернула лицо — теперь оно светлым пятном парило в сыром полумраке.

— Ты узнаешь меня?

— Узнаю, — отозвалась она удивленным, тоненьким голосом, — ты — папа.

Как же, подумал он.

Сесть рядом с ней на раскладушку почему-то не решился: так и топтался у порога.

— Кем я работаю?

— Программистом, — тихонько ответила девочка.

— Ясно. А… мама?

— Она песни собирает. И поговорки. Нет, пословицы… Нет, поговорки… опять я спуталась.

— Ну, — обернулся к Светке, — ты ей про работу рассказывала?

— Да, — удивленно ответила та, — немного.

Он задумался. Что бы ее спросить такое… А!

— Где я в Москве живу, описать можешь?

Девочка напряженно сдвинула светлые брови.

— Ой, ну… Смешное такое название… Перхушково, вот! Высокий дом такой, красивый. С балкончиками. На шестом этаже. И у меня есть своя комната, и там такие красивые обои с динозавриками…

Помолчала и весело добавила:

— Мы их вместе клеили.

Он покачал головой.

— Ну вот, — миролюбиво сказала Светка. — А ты уж вообразил бог знает что.

Он слегка расслабился.

— Да, — согласился, — промашка вышла.

И уже девочке:

— Все ты выдумываешь, глупая. На Маяковке я живу.

— Ты же сам говорил, скоро будут расселять, — неожиданно и совершенно нелогично заступилась Светка.

— Ну и что? — Он покачал головой. — Теперь всех расселяют.

Никакая она не ясновидящая, просто дурочка или фантазерка. Может, вся эта история — просто совпадение? Мало ли, на него одного, что ли, сом напал? Господи, но почему же он никак не может заставить себя взглянуть ей в лицо? Почему так передергивает при случайном прикосновении к беззащитному детскому тельцу? Словно и не ребенок это вовсе, даже не человек — нечто, что зародилось в слепом сыром сумраке, вылупилось из бесформенной массы, из смеси водяной пыли, травы и мокрой, кишащей дождевыми червями земли…

— А скажи-ка… — Он лихорадочно подыскивал правильный вопрос. Какой-нибудь бесспорный вопрос.

— Хватит на сегодня, Сережа, — тихо, но твердо сказала Светка.

Устало махнул рукой и уже повернулся, чтобы идти прочь, как вдруг его остановил голос девочки: отчетливый, звонкий и любопытный.

— Папа, а почему ты так кричал на маму из-за дяди Фила? Я даже убежала и спряталась.

Он резко остановился.

— Когда это я кричал?

— Вчера…

Покачал головой.

— Тебе показалось.

Но она продолжала:

— Что это уже не в первый раз, что тебе надоело…

— Слушай, — устало сказал он, — прекрати.

— …и что тебе понятно, почему ее весной тянет в эту дыру.

Он шагнул к темному силуэту на постели и, нащупав худенькое тельце, почти в полную силу встряхнул его.

— Заткнись, сказано!

— Сережа, — тихо проговорила за спиной Светка, — но ты же сам начал.

Отпустил девочку и, взяв Светку за локоть, вывел ее из пристройки, плотно прикрыл за собой дверь. Светка недоуменно глядела на него.

— Ты ведешь себя странно, — сказала она наконец.

Он чуть не рассмеялся.

— Я? Я веду себя странно?

Сильней сжал ей локоть.

— Послушай, неужели ты ничего не замечаешь? То, что она несет… в этом нет никакого смысла, никакой логики, но она… вползает, вот именно, вползает в нашу жизнь… она… черт знает откуда взялась, и смотри, как быстро она успела тебя приворожить.

— Ну, выдумщица она, — мягко сказала Светка, — ну, вруша… но ведь ты так себя ведешь, как будто это не маленькая девочка, а какое-то чудовище.

— Вот именно.

— Ты просто ревнуешь, — неожиданно сказала она.

Вытаращился на нее.

— Я? Я ревную?

— Привык, что все вокруг тебя вертится, а когда появился еще кто-то, требующий внимания, ты и поднял шум. И хватит, прошу тебя, на нее наскакивать. Иначе…

— Что — иначе?

Но Светка только пожала плечами и отвернулась.

До утра они больше не разговаривали.

Не разговаривали и утром, когда он встал, выпил чашку холодного, но почему-то безвкусного молока и вывел из сарая велосипед.

Дорога раскисла, требовались дополнительные усилия, чтобы нажимать на педали; мокрый, как мышь, он оставил велосипед у белого приземистого здания с табличкой «Администрация» и вошел.

— Ну что? — спросил с порога. — Звонили в район?

Участковый поднял голову, одновременно задвигая ящик стола.

Небось детектив читает, подумал он.

— Звонил, — ответил тот недовольно. — И чего каждый день сюда ездить? Я же говорил с вашей женой.

— Когда это? — недоверчиво спросил он.

— Вчера зашел. Мимо проезжал и зашел. Хотел посмотреть на девчонку-то, но вы как раз на речке были. В дом я не заходил, она к калитке подошла. Я ей и сказал, что сигнала в район пока никакого не поступало. А вот в интернат ее можно пока поселить — договорился я. Но она сказала — не надо. Вы, мол, собрались удочерить девчонку, если родители не объявятся.

Наткнулся на непонимающий взгляд.

— Она вам что, не сказала?

— Нет… — И, отводя глаза, чтобы не видеть сочувственного лица участкового, добавил: — Может, забыла.

Тот вздохнул.

— Сама, видать, решила, с вами не посоветовалась. Все они, бабы, такие. Сначала делают, потом думают.