Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Облик Саразена сильно переменился. Куда делся вчерашний щеголь? Цилиндр и элегантный сюртук исчезли, сорочка испятнана машинным маслом и сажей, рукава закатаны до локтей.

— Ткань… э-э-э… мироздания? Боюсь, я не совсем…

— Скоро всё поймёте, юноша. А пока — прошу немного подождать.

Профессор склонился к циферблатам на панели апертьёра.

— Придётся погасить апертуру. Катушки перегреваются, а это опасно.

Кривошеин извлёк из-под щитка пучок проводов с медными наконечниками-штырьками и по одному стал втыкать их в отверстия на своей краге — в точности телефонная барышня у панели коммутатора.

Шкалы на краге засветилась. Апертьёр издал прерывистый звонок, какофония вспышек и механического движения в его недрах стала затухать. В зале сразу стало темнее. Распорядители засуетились, выставляя на улицу беженцев.

Саразен извлёк из жилетного кармашка часы.

Коля радостно встрепенулся — наконец-то!

— Между прочим, вы правы. — сказал Саразен, когда Кривошеин ухромал в глубину зала-цеха. — Слово «апертура» латинского происхождения, и означает «дыра» или «устье». А в терминах оптики — действующее отверстие оптического прибора. Вы ведь изучали физику?

Прапорщик кивнул.

— Тогда мне будет гораздо проще. Как вы, разумеется, знаете, любой предмет обладает четырьмя измерениями. Три из них — длина, ширина, высота, четвёртое — продолжительность существования. Ограниченность человеческого разума до сих пор заставляла нас противопоставлять пространственные измерения временнóму, лишь потому, что наше сознание от начала и до конца жизни движется в одном его направлении.

— Это… — неуверенно отозвался Коля, — представляется мне вполне очевидным.

Откуда-то ему было знакомо сказанное профессором. Но откуда?

— Великолепно! — обрадовался Саразен. — С недавних пор выдающиеся умы нашего столетия стали задаваться вопросом: неужели четырьмя измерениями всё и ограничивается? Не может ли существовать и пятое, находящееся под углом к предыдущим четырём, как пространственные измерения, длина, ширина и высота находятся под прямыми углами одно к другому? Кое-кто из учёных даже пытался создать геометрию Пятого измерения — например, в этом направлении работал ваш соотечественник, математик Лобачевский. К сожалению, он не опубликовал полностью свои труды…

Коля механически кивал, словно китайский болванчик. Где он встречал эти объяснения? Уж точно не в учебнике физики.

— Вы, разумеется, знакомы с геометрией, и знаете, что на поверхности, обладающей двумя измерениями, можно сделать чертёж трёхмерного тела. А если оперировать категорией Четвёртого измерения, то можно при помощи трёхмерных моделей можно представить предмет в пяти измерениях. Улавливаете?

— Кажется, да, — неуверенно пробормотал прапорщик, уже потерявший нить рассуждений.

— В результате своих исследований я создал апертьёр, — устройство, позволяющее перемещаться не только в трёх привычных измерениях…

Колю вдруг осенило: Саразен почти слово в слово повторял разъяснения изобретателя из романа Герберта Уэллса. Когда-то они с приятелем-гимназистом заучивали эту книгу наизусть, надеясь отыскать в ней что-то, позволяющее подступиться к тайне путешествий во Времени.

Но… как? Неужели и здесь повторилась история Лори-Груссе? Впрочем, у него ещё будет время в этом разобраться. А пока…

— Профессор, — заговорил он, чувствуя, как в желудке возникает ледяной ком, — вы хотите сказать, через вашу… хм… через ваш «разрыв» можно попасть в прошлое? Или даже в будущее?

Саразен покачал головой.

— Увы, мой юный друг, перемещение во времени противоречило бы такому фундаментальному понятию, как причинность. Представьте: некий путешественник отправился в прошлое и убил там кого-то из своих родителей. И тогда он сам, когда придёт срок, не появится на свет, а значит, не отправится в прошлое и не совершит рокового убийства! Или, например, наш путешественник встретит в прошлом самого себя, и тогда получится, что один и тот же физический объект, а человеческое тело, безусловно, относится к таковым, существует в удвоенном числе, а это противоречит закону сохранения материи!

Коля вовремя подавил ухмылку. Не объяснять же, что он сам — живое доказательство возможности перемещений во времени?

— Я пытался усовершенствовать апертьёр так, чтобы он позволял перемещаться и во времени. Последний эксперимент состоялся только вчера, но, увы, он закончился провалом.

«А вот и нет! Профессор добился успеха — правда, сам он об этом не подозревает…»

— Таким образом, — с воодушевлением продолжал Саразен, — хоть я и потерпел неудачу, зато сумел освоить использование пятого измерения. Если вернуться к трёхмерным аналогиям, то наше мироздание — листок бумаги в толстой пачке. Моё открытие позволяет преодолеть зазор между листками и проникнуть на соседний листок-мироздание. Или, если прибегнуть к аналогии из области электричества: соседствующие мироздания подобны медным пластинкам в конденсаторе академика Эпинуса [18] Эпинус, Франц — российский и германский физик, работавший в области теории электричества. , а апертура — пробой слюдяной прокладки. Такая аналогия даже более точна, поскольку для создания апертуры требуется электрический разряд большой мощности.

Таким образом, перед нами открывалась возможность не просто переместиться в другое мироздание, но и путешествовать в обоих направлениях — туда и обратно. Представьте охвативший нас восторг, когда после первой же попытки перед нами открылся целый мир — дикий, первозданный, полный неведомых чудес! Условия там вполне подходят для существования людей, а потому мы решили основать там колонию. Мы — это я сам и те несколько сотен человек, которые доверились мне и решили поддержать мой проект. Со временем нас становится больше: кто-то жаждет познания, кто-то видит в Городе Солнца шанс на воплощение своей мечты. Но большинство ищет спасения от несправедливости, угнетения, от произвола власть предержащих — как те бедняги, которых мы на ваших глазах переправили на ту сторону!

— А ваш апар… апертьёр точно открывает проход в другой мир? — неуверенно спросил Коля. — На Земле полно мест, куда не ступала нога человека! Быть может, он отправил вас в какой-нибудь уголок Амазонии или Новой Гвинеи?

— Сперва мы так и подумали, особенно, когда увидели тамошнюю растительность. Но первая же ночь всё расставила на свои места.

— Это уж будь благонадёжен! — раздался за спиной голос Кривошеина. — Ты бы видел ночное небо Солейвиля! Ничего общего с нашим, что в южном, что в северном полушарии…

Коля обернулся. Он услышал, как подошли «студент» и Груссе — гул механизмов заглушал шаги, да и внимание его целиком захватил рассказ профессора.