Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Юбер хмыкнул, не скрывая скепсиса.

— Жизнь заставит — соврут, как миленькие! Подпустить к самой ценной реликвии чужака, который в монастыре без году неделя, да и явился неизвестно откуда? Как хотите, а что-то тут нечисто…

Юбера можно было понять — досада по случаю конфуза с французским была ещё свежа. Вот и сейчас он с подозрением косился на непрошеного попутчика. И пусть разговор идёт по-немецки — кто знает, сколько ещё языков у того в запасе?

А потому, бдительность, и ещё раз бдительность! Заранее проинструктированный Курбатов разлегся на помосте, раскурил костяную трубочку с изогнутым чубуком, и дребезжащим голосом затянул песню. Юбер с трудом разобрал нечто вроде «ohisya, ty oyisya, tu n'as pas peur de moi» [39] «Ойся ты, ойся, ты меня не бойся» — старая казачья песня. — он, конечно, не выучился понимать по-русски, но эту песню казаки распевали каждый вечер. Николай по его просьбе перевел пару куплетов, но канадец так и не понял, что означает «ohisya, ty oyisya».

Русский с сомнением покачал головой.

— А вот я монаху верю. В ваших словах есть резон, но сами подумайте — что ещё могло понадобиться в монастыре посланникам Тэйлора? А это они, тут сомнений быть не может! Да и короб у «прыгуна» явно весил немало. Не булыжниками же он его наполнил?

Юбер скептически хмыкнул.

— Ладно, допустим, вы правы и монах не соврал. Но зачем вы согласились взять его с собой? Спустились бы и без их помощи, а попробовали бы помешать — в три ствола мы бы их быстро успокоили!

— Ну, во-первых, далеко не факт. Зверюги здоровенные, не меньше медведя, а его не всякой пулей свалишь. А во-вторых — на кой им вообще соваться под пули? Заберутся повыше, спустят нам на головы десяток камешков — и все, поминай, как звали! Но главное даже не это. Не помню, кто сказал: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». В точности наш с вами случай!

— Думаете, монах задумал что-то недоброе?

— А пёс его знает, что он там задумал! Но сдаётся мне, в покое он нас не оставит, а прогоним — увяжется следом, тишком да тайком. Вы не знаете восточных людей — в коварстве и упорстве им нет равных. Пусть уж будет на глазах, так спокойнее.

Канадец пожал плечами, но спорить не стал. У этих русских своеобразное представление о спокойствии…

— Есть ещё одно соображение. Насколько я понял, Саразен узнал о свойствах «слёз асуров» из надписей на стенках ларца бегумы. А вдруг и на этом ларце написано что-то важное? А мы с вами не сильны в санскрите… в отличие от нашего нового друга.

— Но с чего вы взяли, что он захочет нам помогать?

— Пока — ни с чего. А вот когда мы его раздобудем… тогда будет уже совсем другое дело.

— Так вы ещё надеетесь вернуть ларец? — изумился Юбер. — Я-то думал, всё потеряно и остаётся только возвращаться…

— Ну уж нет! Первоначальный план Саразена пошёл псу под хвост — без «слёз асуров» апертьёр не построить, а мы он рассчитывал именно на такой вариант! Значит, есть два пути: признать своё поражение и возвращаться по домам. Или…

Доски заскрипели. Юбер поднял голову — монах приблизился на несколько шагов и замер в ожидании. За спиной у него — Курбатов, ладонь на рукояти ножа. Только мигни, и…

— Вы уже отдохнули? — Голос тибетца шелестел, будто сухой песок сыплющийся на каменный пол. — Ветер утих, и если поторопимся — будем внизу до темноты.

Николай встал, потянулся, с хрустом расправляя плечи.

— И то верно, что-то мы засиделись. Курбатов, ты как, готов? Туши свою носогрейку, пора! И, кстати, уважаемый… — он повернулся к монаху — как вас величать? Раз уж вы намерены и в дальнейшем составить нам компанию, так может, пора представиться?

Монах сложил руки и поклонился — жест вышел почти официальным.

— При посвящении мне дали имя «Цэрэн» — в переводе на ваш язык означает «живущий очень долго».

Юбер с усмешкой похлопал собеседника по плечу.

— Надеюсь, это имя вам подходит. Дорога предстоит неблизкая, всякое может случиться…

— Будет так, как записано в «Книге мёртвых». — кротко ответил Цэрэн. — Что бы мы не делали, предначертанного не переменить.

Фамильярного жеста канадца он словно не заметил.

— И вот ещё что. Я привык доверять тем, кто находится рядом — а как, скажите на милость, доверять человеку, о котором почти ничего не знаешь? Придётся вам быть пооткровеннее, а то ведь мы можем и передумать…

— …ну и выследили в ущелье. Беглеца снесло туда на этом, как его..?

— Парашюте. — подсказал Юбер. Они закончили спуск час назад и сразу попали в объятия Мерзликина. И теперь выпытывали из начальника экспедиции подробности недавней стычки.

— Да, верно. Ну вот, как только он опустился на землю — вся орава тут как тут! Ташлыков, не будь дурак, не полез на них вшестером, а занял позицию в полуверсте оттуда, на крутом склоне. И когда шайка двинулась к выходу из ущелья — встретил огнём. Бандиты растерялись: они явно не ожидали, что кто-то рискнёт напасть на такой большой отряд. Отошли, прикинули расклад, спешились, и полезли наверх. А тут и мы подоспели.

— Потери большие? — осведомился Николай.

— Обошлось, слава Богу. Трое поцарапанных и двух лошадей подстрелили, пришлось добить. Да вот, ещё господина Сингха чуток…

Сикх, услыхав своё имя, кивнул. Он уже оправился от полученных ранений — царапина на груди оказалась неглубокой, но руку приходилось держать на перевязи.

— Шишей этих, почитай, десятка четыре было. — вставил урядник. — И ещё с полдюжины прятались в скалах — те сумели уйти. И ещё… — казак замялся. — помните, вашбродие, вы следы энти, четырёхпалые, на бережку рассматривали? Там ещё были абнакавенные, людские следы, чуней и башмаков. Вот и здесь был в точности такой же башмак!

Николай вспомнил отпечаток подошвы по соседству со следами людей-гекконов.

— Это, наверное, и был тот, с парашютом. Жаль, упустили, он много чего мог порассказать.

— Нет, Николай Андреич. — покачал головой Мерзликин. — Прыгуна мы не упустили, его застрелил Ташлыков. Да вы расспросите вашего индийского друга, он как раз осматривал тело — добавил штабс-капитан по-английски.

Раджит Сингх щёлкнул пальцами и телохранитель протянул ему небольшой свёрток. В нём оказалось небольшое круглое зеркало, закреплённое на латунной подставке с угломерной шкалой.

— Переносной гелиограф, такими пользуются разведчики и артиллерийские наблюдатели. Как видите, приспособлен для того, чтобы прятать в складках одежды. Пандитов учат пользоваться ими в школе при Управлении Великой Тригонометрической съемки Индии.

Николай посмотрел на сикха с удивлением.

— При чём тут пандиты? Гелиограф принадлежит человеку, устроившему резню в монастыре. Цэрэн, монах, который пришёл с нами, видел, как он им пользовался.