Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— Ну так и что с того? — озадаченно нахмурился Николай. — Мало ли, где разбойники могли раздобыть армейскую винтовку? И при чём тут сообщение из Леха?

— А при том, что «Снайдер-Энфилды» были у половины бандитов, и все новенькие, чуть ли не в фабричной смазке! А значит — что?

Сикх быстро заговорил по-английски, указывая пальцем то на винтовку, то на гелиограф.

— Вот и господин Сингх со мной согласен. Такое оружие разбойники могли получить только от англичан — те известные любители подпортить жизнь соседям. У резидента в Лехе наверняка имеется некоторый запас — он через контрабандистов снабжает приграничные племена для набегов на Китайский Туркестан. А нашим татям «Снайдеры» доставил пандит, в уплату за помощь. И, судя по состоянию винтовок — совсем недавно!

Раджит Сингх покрутил «Снайдер-Энфилд» в руках, оттянул ударник, пощёлкал крышкой затвора.

— Эти разбойники — хунзы или нагары из Канджу́та. — продолжал Мерзликин. — Они держат в страхе горные племена от Афганистана до Яркенда. Их гнездо — город Балтит в долине Хунза. Тамошний народ промышляет контрабандой и водит караваны через перевалы Гиндукуша и Каракорума в обход британских постов. Не брезгуют и разбойными набегами — немало купцов сгинет безвестно, если бандиты получат современные винтовки!

Николай покачал головой.

— Откуда у вас уверенность, что сэр Энтони действует на свой страх и риск. А вдруг всё это операция англичан?

Раджит Сингх, наигравшись с затвором, отложил оружие.

— Если позволите, я объясню, сахиб. В отряде одни разбойники, не считая, конечно, таинственного европейца и пандита. Но если бы резидент действовал с ведома начальства, он послал бы заодно и сипаев! А это отлично обученные солдаты, с ними вашим казакам пришлось бы повозиться!

Похоже, понял Юбер, сикха крепко задела лёгкость, с которой казаки одержали победу. Памирские разбойники доставили немало хлопот и англичанам и войскам махараджи Кашмира. А тут, какие-то чужаки походя истребляют крупную, отлично вооружённую банду!

Николай встал.

— Почтенный Раджит Сингх прав. Мне не терпится вернуться в Лех, вытряхнуть сэра Энтони из резиденции и расспросить с пристрастием: где его сообщники и куда они должны доставить ларец? Может, ещё не поздно их перехватить?

Мерзликин одобрительно кивнул.

— Вот это дело, Николай Андреич! А вздумает упираться — казачки пропишут ему горячих по филейным частям. Всё выложит, как миленький!

Николай поймал недоумённый взгляд Раджита Сингха и повторил сказанное по-английски. Сикх чуть за голову не схватился.

— Да вы обезумели! Здесь, конечно, не Сринагар, но похищать чиновника британской администрации… К тому же, всё равно ничего не выйдет: гарнизон крепости состоит из солдат махараджи, и до сих пор они не вмешивались в наши дела. Но если вы учините что-то подобное, им придётся нарушить нейтралитет, и тогда берегитесь!

— Сколько там солдат — двадцать, тридцать? — с деланным безразличием осведомился Мерзликин. — В шестьдесят четвертом, в Туркестане, мы, ежели у противника не было десятикратного превосходства, такие стычки и за бой-то не считали — проводили по бумагам как учения на марше. А тут три десятка, вздор! Да пластуны их ночью в ножи возьмут, и ни одна собака не забрешет.

Николай больше не мог сдерживаться — он прислонился к стене юрты и залился гомерическим хохотом.

— Но в крепости пушки! — взвыл не на шутку перепуганный Раджит Сингх. — А если к гарнизону присоединится городская стража? Вы хоть представляете, какая будет резня?

Теперь хохотали все: и Николай, и штабс-капитан и урядник, и даже Юбер, сообразивший, наконец, что русские морочат сикху голову.

Мерзликин достал из рукава платок и принялся вытирать глаза.

— Простите нашу шутку, господин Сингх! Неужели вы, и правда, подумали, что мы хотим развязать здесь войну?

— А что, идея хороша… — кровожадно ухмыльнулся Николай. — Держу пари, Ташлыков справится. Он на Кавказе и не такие штуки проделывал.

Сикх недоумённо переводил взгляд с одного собеседника, на другого, медленно наливаясь кровью.

Юбер понял, что пора вмешаться.

— Умоляю, почтенный Раджит Сингх, не надо сердиться на наших русских друзей! Право же, никто не хотел вас обидеть: все устали, издёргались, вот и снимают напряжение, как умеют…

Николай крякнул и потащил из нагрудного кармана плоскую оловянную фляжку.

— Напряжение следует снимать по-другому. Ташлыков, голубчик, тащи-ка сюда манерку — у меня в палатке есть початая. Ещё бараний бок тащи, и лепёшки, пока казачки всё подчистую не подъели! А вы, уважаемый, глотните пока. Надеюсь, вера не запрещает?

Сказано было по-русски, но сикх понял. Он взял фляжку, сделал большой глоток и к удивлению Юбера, даже не закашлялся.

— Наша святая книга «Гуру Грантх Сахиб» не одобряет поедания мяса и употребления дурманящих напитков. Но строгого запрета нет, и к тому же, — сикх строго посмотрел на урядника, — надеюсь, ваши доблестные воины лишили животное жизни, не позволив ему испытать мучений?

Николай едва не поперхнулся, справляясь с новым приступом смеха, и перевёл вопрос. Услыхав, чего от него хотят, урядник в изумлении вытаращил на начальство глаза — не шутят ли?

— Да ты отвечай, Ташлыков! — подбодрил казака Мезенцев. — Их сиятельство желают знать, как вы, армеуты, барана кололи?

— Зачем колоть-то, вашбродие, нешто он боров? Смахнули голову шашкой, и вся недолга! Курбатов, вишь, побился об заклад на рупь, что с одного удара снесёт — и выиграл, анафема!

На бородатой физиономии казака было написано искреннее недоумение: с чего это вдруг штабс-капитан удумал титуловать нехристя на княжеский манер?

Штабс-капитан махнул рукой.

— Ладно, ступай, Ташлыков и, в самом деле, вели принести водки и закусить чего-нибудь. И поставь у юрты караульных, чтобы не шастали, кому не надо. Смех смехом, а нам ещё многое надо обсудить, и хорошо бы без лишних ушей…

На внутреннем рейде было тесно. Нет — очень тесно. Клочки неба запутались в переплетении мачт и снастей, вместо воды — сплошь доски палуб и борта, смолёные, облупившиеся, свежевыкрашенные. Между ними в невообразимой толчее, какой позавидовал бы любой восточный базар, снуют десятки, сотни лодок, лодочек, лодчонок. Моряки возвращаются на свои суда, горланят, предлагая свой товар торговцы, чьи скорлупки, кажется, вот-вот пойдут на дно под грузом экзотических фруктов, рулонов ярких тканей и чеканной медной посуды. Угольные баржи, неторопливо ползут вслед за деловитыми колёсными буксирами.

И корабли — каких тут только нет! Арабские посудины, словно вышедшие из сказок «Тысячи и одной ночи», соседствуют с океанскими пароходами британских судоходных компаний и неказистыми шхунами ловцов жемчуга. Землечерпалка-грязнуха приткнулась к пирсу рядом с нарядным пакетботом германского Ллойда. И, словно призовой жеребец среди неказистых крестьянских лошадок и мулов — чайный клипер, завернувший сюда по пути в Китай, поправить потрёпанный экваториальными штормами такелаж.