Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Третьему участнику стычки повезло значительно меньше. Тело доктора Моро почти скрылось под слоем облепивших его электрических слизней. Кроме бака, разбитого пулей «Райдера», в лаборатории оказалось ещё несколько таких же ёмкостей, и ни одна не пережила подземных толчков. Их отвратительная начинка рассыпалась по полу, и теперь по лаборатории приходилось ходить с опаской, чтобы не наступить на одну из электрических гадин.

— Как полагаете, мсье, что нас тряхануло? Я чуть не обмочился со страху, когда затрещал потолок, и камни посыпались. Выскочили из зала — и к вам!

Канадец с Геркулесом присоединились к соратникам спустя несколько минут после обвала. Совместными усилиями им удалось приподнять на пару футов «нож гильотины» и по одному протиснуться в лабораторию.

Николай взглянул на потолок. По каменному своду разбегались трещины, где-то в недрах скалы то и дело раздавался протяжный скрип.

— Похоже, наш ирландский друг не ошибся. Каземат был заминирован, и Моро, упав на панель, случайно замкнул цепь электрического запала. А может, всему виной слизни-громобои — их разряды могли вызвать импульс в цепи.

— А вы не допускаете, что он мог нарочно устроить взрыв?

Николай вспомнил руки Моро, беспорядочно шарящие по панели.

— Вряд ли. Хотя Моро был бы рад похоронить нас вместе с собой и с плодами своих трудов. Для него нестерпима была мысль о том, что кто-то присвоит его славу.

— Какая там слава… — уныло отозвался канадец. — Выбраться бы наружу, и на том спасибо…

— Об этом потом будем думать потом. Сейчас главное — ларец. Надо стены простучать, что ли…

— А то мы не простукивали! — возмутился Юбер. — По третьему разу уже пошли.

Николай огляделся. Темноту в лаборатории разгоняли ручные фонари. Геркулес и О'Фланниган шарили по углам, стучали прикладами винтовок по стенам, заглядывали за шкафы, подсвечивая себе ручными керосиновыми фонарями. Ирландец с натугой отодвинул от стены железный стеллаж и завозился в узкой щели — до слуха Николая донеслись приглушённые ирландские проклятия. Спустя пару минут О'Фланниган вылез из-за стеллажа и сокрушённо развёл руками.

— Продолжайте искать! Наверняка ларец где-то тут. И осторожнее, ради бога — здесь всё готово обвалиться от громкого чиха…

Тайник нашёл Цэрэн, за приборным щитком, вмонтированным в стену. В узкой нише, вырубленной в базальте, стопками лежали лабораторные журналы, пачки фотографий, папки с документами и чертежами. Юбер, наскоро пролистав взятую наугад папку, заявил, что перед ними — архив исследований Моро. Тут же нашлись два мешка из просмолённой парусины с плотно затягивающимися горловинами. Но не было главного — ларца со «слезами асуров». Николай трижды обшарил все уголки зала, схлопотав попутно несколько электрических укусов от слизней, но всё тщетно. Ларца нигде не было.

Приходилось признавать поражение и искать выход — тот самый потайной лаз, о котором упоминал О'Фланниган. Оставаться дальше в полуразрушенном каземате было рискованно, и не только из-за угрозы новых обрушений. Вентиляционные каналы, ведущие в машинный зал, закупорило обвалами, топки котлов, не получающие воздуха, гасли одна за другой. Но тлеющий в них уголь продолжал выделять угарный газ, двуокись углерода и бог знает ещё какую пакость. Пройдёт всего несколько часов, и воздух в каземате станет непригодным для дыхания.

Архив Моро решено было взять с собой. Бумаги этого талантливого, хотя и безнравственного учёного, наверняка содержали массу ценных научных сведений. А может, просто не хотелось возвращаться, несолоно хлебавши?

По коридорам шли цепочкой, прислушиваясь к доносящимся со всех сторон трескам и скрипам. На всякий случай, Николай велел разрядить оружие — любой выстрел мог вызвать новые обрушения.

О'Фланниган снова напросился идти первым. Следом за ним Геркулес волок повисшего на его плече Курбатова. Казак пришёл в себя, но у него едва хватало сил перебирать ногами и невнятно, вполголоса материться. За ними Николай и Юбер несли мешками с бумагами, а замыкал маленький караван Цэрэн.

Минуты текли, вязкие, как смола. Воздух становился всё тяжелее, приходилось прилагать усилия, чтобы сделать очередной вдох. Язычки пламени в фонарях уже потускнели, указывая на недостаток кислорода. Голова разламывалась, сердце колотилось, как сумасшедшее, в ушах в ушах ни на секунду не умолкал раздражающий, комариный звон.

Они обшаривали коридор за коридором, комнату за комнатой — и всё впустую. Не раз дорогу преграждали свежие завалы или намертво заклиненные стальные двери и решётки, с которыми не мог справиться даже поднаторевший в ремесле взломщика ирландец.

Больше всего Николай боялся, что спасительный выход скрывается за одним из таких препятствий. И упрямо заставлял спутников искать обходные пути, раз за разом убеждаясь: и этот коридор никуда не ведёт. Тогда они возвращались к развилке, чтобы начать поиски снова. При этом порядок движения менялся: ирландец становился замыкающим, а впереди шёл Цэрэн. Монах не зажигал свой фонарь, постукивая на ходу посохом по камню, словно слепой, нащупывающий дорогу своей тросточкой.

Эти повторяющиеся попытки, от которых на человека накатывало свинцовое ощущение бессмысленности усилий, и привели к тому, что они забыли об осторожности. И возле развилки, к которой отряд вернулся, обшарив очередной, двадцатый или тридцатый по счёту тупик, их ждала засада.

События развивались слишком стремительно для мозга, угнетённого безнадёжностью, свинцовой усталостью и недостатком кислорода. Секунду назад — тусклые огоньки коптилок, шорох камешков, сыплющихся из растрескавшегося потолка, да звуки шагов — и внезапно электрический луч в глаза, лязг передёргиваемых затворов и грозный окрик: «Стой! Бросай оружие!»

В узком коридоре, где с трудом могли разминуться двое, любая пуля гарантированно нашла бы цель. Юбер, увидав направленные в лицо стволы, закричал: «Не стреляйте!» и уронил свой «спенсер». Николай различавший из-за его спины только тёмные силуэты с винтовками наперевес, отшвырнул мешок и заскрёб ногтями по крышке кобуры, понимая, что не успевает…

Не растерялся только Цэрэн. Монах рыбкой нырнул вперёд, перекатился через голову и оказался среди охранников. Раздался шелестящий свист, блеснул металл, и темноту прорезали резанули крики, полные животного ужаса и боли. Потом раздался тошнотворный звук — утробное бульканье, пополам со свистящим хрипом воздуха, вырывающегося из лёгких — потом что-то мягко обрушилось на каменный пол, и наступила тишина. Лишь Николай вхолостую клацал затвором разряженного «люгера».

Юбер шагнул вперед и поднял фонарь повыше, освещая место схватки. Цэрэн стоял над грудой страшно искромсанных тел, и тёмные капли падали и с кончика узкого прямого меча, который он сжимал в правой руке. Лежащий у его ног человек ещё шевелился — ноги мелко подёргивались, сведённые предсмертной судорогой пальцы скребли по камню, кровь из перехваченного от уха до уха горла тонкими струйками фонтанировала, пятная двуцветную хламиду убийцы. На шафрановой ткани монашеского одеяния пятна казались чёрными, на бордовой же не были заметны вовсе…