Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Цэрэн нагнулся, вытер клинок об одежду убитого и подобрал отброшенный в пылу схватки посох. Николай сразу вспомнил Раджита Сингха рассказы об индийских пандитах, прятавших в монашеских посохах шпионские принадлежности. А посланец Лаханг-Лхунбо держал в своём посохе меч — но не счёл нужным сообщить об этом своим спутникам. Что ж, нельзя не признать — он воспользовался своим секретным оружием на редкость вовремя…

Курбатов осмотрел трупы и сплюнул:

— Добре сработал сатана бритоголовый! И клинок остёр, чисто бритва! А всё ж, шашкой оно ловчее бы вышло…

Несмотря на толику снисходительности в голосе, фраза прозвучала вполне уважительно. Похоже, казак признал в тибетском монахе собрата по живорезному ремеслу.

— Посмотрите, что тут есть!

На каменном полу стояли носилки с чем-то громоздким, прикрытым парусиновым чехлом. Рядом с ним стояли двое мужчин, один в замасленной робе техника, другой — в белом лабораторном халате.

Юбер сдёрнул чехол. Перед ними на носилках стоял большой серебристый ларец замысловатой ступенчатой формы, напоминающей китайские храмы. Николай во время своего азиатского путешествия повидал немало восточных шкатулок — обычно их стенки подобных покрывали рельефные изображения богов, людей и животных, орнаменты из древних религиозных символов. Этот же ларец вовсе не имел украшений, если, конечно, не считать за них желобки, разделяющие поверхность стенок на ровные квадраты. Они, в отличие от других частей ларца, не сверкали полированным серебром, но были шершавыми, словно изъеденными кислотой.

Сердце Николая ёкнуло, пропустило удар.

— Я правильно понимаю, что мы пришли сюда за этим?

— Вы всё правильно понимаете, Юбер. Это он. Ларец со «слезами асуров».

Цэрэн молитвенно сложил ладони, поклонился и нараспев произнёс фразу на незнакомом языке. Николай, худо-бедно научившийся различать языки Индии и Тибета, ни разу не слышал ничего подобного.

Юбер дёрнулся, будто его кольнули шилом пониже спины.

— Чтоб меня черти взяли, мсье! Откуда вы…

— Это тайная мантра почитания, сагиб. Монахи, ухаживающие за реликвией, должны были произносить её всякий раз, когда открывали хранилище. Мантра никогда не была записана ни на одном из когда-либо существовавших языков. Её тысячи лет подряд заучивали наизусть все обитатели Лаханг-Лхунбо.

Канадец ухмыльнулся.

— Выходит, Саразен нарушил ваши заповеди, мсье Цэрэн? Я зазубривал эту тарабарщину по бумажке, которую он мне передал, как пароль для Раджита Сингха. Кстати, я как-то поинтересовался — оказывается, он тоже не знает, что она означает — пароль передавался в его семье из поколения в поколение, но смысл его давно утерян.

Николай внезапно поймал себя на мысли, что ему не хочется прикасаться к реликвии. Наоборот, тянуло поскорее закрыть её чехлом, спрятать с глаз долой…

Он помотал головой, отгоняя наваждение.

— Неплохо бы выяснить, подлинный ли ларец? Мсье Цэрэн, вы ведь знаете, как его открыть?

Канадец, похоже, не испытывал ничего подобного.

— Не знаю. — отозвался монах. — Ларец Унашаса при мне не открывали. Этот ритуал проводится раз в сто лет, и при моей жизни такого не случалось. Но я, разумеется, изучил записи, оставленные предшественниками, и знаю, как надо обращаться с ларцом и его содержимым.

Юбер недоверчиво хмыкнул.

— Всего раз в сто лет? Неужели не тянуло заглянуть как-нибудь во внеурочное время, просто из любопытства?

— Любопытство есть признак мяту́щегося разума, сагиб. Это первое, от чего следует отказаться тому, кто хочет встать на путь просветления.

Николай покачал головой.

— В записках Саразена есть подробная инструкция. Но сейчас не время, да и не место — процесс это непростой и требует хорошего освещения. Вот выберемся наружу, и тогда, в спокойной обстановке… Что до подлинности ларца: поправьте меня, если я не прав, Цэрэн — внешне он не отличается от того, что хранился в Лаханг-Лхунбо?

— Так и есть, сагиб. Впрочем, есть способ проверить…

Он вытащил из-под своей хламиды давешнее оптическое устройство.

Николай едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.

— А я-то гадал, зачем вы притащили сюда эту штуку! Собирались с её помощью установить подлинность реликвии?

Вместо ответа монах направил «микроскоп» на стенку ларца. Юбер, вытянув шею, словно любопытный школяр, наблюдал за его манипуляциями.

— Мсье Цэрэн, вы позволите… одним глазком?

Монах слегка протянул канадцу прибор. Юбер повозился, то сдвигая, то раздвигая линзы, пока не издал восхищённый возглас.

— Глазам не верю, мсье Николя! Квадраты — на самом деле колонки невероятно мелкого текста. Буквы знакомые, где-то я их уже видел…

— Это санскрит. — ответил Николай. — Все ясно, Юбер. Текст — указания по использованию содержимого ларца, «слёз асуров», в точности, как писал Саразен. Глаз не может различить отдельные значки, а потому они кажутся нам просто шершавой поверхностью.

Канадец истово закивал.

— Но какова оптическая сила! Несомненно, монахи изготовили увеличительные стекла из отполированных самоцветов — ведь линзы изобретены на Востоке и стали известны в Европе благодаря трудам арабского учёного Абу Али ибн Хайсема. Но до этой штуки далеко и лучшей цейссовской оптике — можете поверить, я неплохо в этом разбираюсь. Быть может, дело в особых свойствах камней?

Видно было, что Юбер оседлал любимого конька и не собирается останавливаться. Николай решительно отобрал у него «камни небесного мастера» и вернул владельцу.

— Всё, с остальным будем разбираться потом. А сейчас давайте-ка выясним, как эти вот господа собирались выбираться из каземата?

И указал стволом «люгера» на носильщиков, испуганно жмущихся к стене тоннеля.

Николай хромал вдоль улицы, опираясь на палку. Её он подобрал возле пристани, в развалинах дома, в который угодила шестидюймовая бомба с «Витязя». Колено немилосердно болело — последствия удара о скалу, когда в кромешной тьме подземного потока его оторвало от троса и поволокло, швыряя на острые выступы скал. Он обмирал от ужаса всякий раз, когда привешенный за спиной аппарат Галибе́ра задевал за стену и ждал, что вот-вот раздастся стеклянный хруст, клёкот вырывающихся пузырей сжатого воздуха, и тогда конец…

Финал вылазки вполне подошёл бы для лихо закрученного приключенческого романа. Осознав, что враг уже в крепости, Моро приказал двум доверенным помощникам позаботиться о «слезах асуров». Сам он собирался присоединиться к ним позже — и присоединился бы, не случись роковой встречи в лаборатории.

Помощники в точности исполнили распоряжение: взяли охрану, извлекли из потайного хранилища ларец и направились к пещере, в которой начинался «запасной ход». Но вызванные взрывом обвалы перекрыли часть коридоров, «спасатели» стали искать обходные пути, напоролись прямиком на чужаков. Спасая свои жизни — кому охота погибать ради заведомого злодея, к тому же, мёртвого? — они выложили всё, что было им известно. В том числе, и сведения «запасном выходе».