Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Коридор, изгибаясь, тянулся вглубь. В стылой, подвальной тишине шаги звуки шагов разносились далеко, гулко отражаясь от стен. Отсветы редких электрических шаров играли на укреплённых под потолком вентиляционных коробах и трубах, отражаясь в оплавленном базальте.

— Как полагаете, мсье, почему здесь никого нет? Я думал, придётся пробиваться с боем…

Юбер был прав — после нападения полутролля им не попадалось даже следов живых существ. И, как ни вслушивался Николай, ни единый звук не выдавал чьего-то присутствия.

— Надо полагать, вся охрана у главного входа, на случай прорыва.

— А техники, лаборанты? Прислуга, в конце концов? Кто-то же должен был мыть здесь полы, вытирать пыль, наконец? Видите, как чисто в коридорах?

— Видимо, Моро мобилизовал всех до единого. — отозвался Ббер. — Майки говорил — каземате хранятся запасы оружия, целый арсенал. Винтовки, револьверы, даже «Гатлинг» на колёсном лафете!

О'Фланниган кивнул, подтверждая сказанное.

— Что ж, нам это только на руку. Хорошо бы застать Моро врасплох: если его апартаменты расположены ниже зала-лаборатории, есть шанс, что пальбы он не услышал.

— Согласен, мсье. Иначе он бросил бы на нас все силы. Ну, Майки, где твоя лестница? Мы уже не меньше четверти мили прошагали, не меньше — а ничего пока не видать…

Лестница нашлась за ближайшим поворотом. Спустившись по ней, отряд оказался в небольшом зале, из которого вели в противоположные стороны два прохода. Из правого, перекрытого прочной решёткой, ощутимо тянуло теплым воздухом, пахнущим горячим железом, машинным маслом и угольной гарью.

— Машинные залы. — пояснил ирландец. — Паровики, динамо и компрессоры — часть механизмов приводится в действие сжатым воздухом. Даже пневматическая почта есть.

Николай кивнул, вспомнив медные трубы под потолком.

— Здесь собраны все достижения современной науки и техники! — с энтузиазмом воскликнул Юбер. — Гальванические светильники, машины на сжатом воздухе, а приборов сколько, любой университет позавидует!

— Чему же удивляться? — невесело усмехнулся Николай. — Тэйлор, насколько мне известно, скупал патенты по всей Европе. Впрочем, и сам он немало выдумал, прямо тебе профессор Шульце из «Пятисот милли…»

И едва успел прикусить язык. Не стоило лишний подкидывать спутникам пищу для размышлений. А то ведь одна оговорка, другая, третья — глядишь, кто-то и задумается…

За проходом открылся недлинный коридор, упиравшийся в стальную дверь, лишённую ручек и замочных скважин. Сбоку в стене имелась панель с запорным колесом и четырьмя прорезями-шкалами, снабжёнными рычажками и делениями. Возле делений стояли цифры — ноль, единица, двойка, и так далее, до девятки.

О'Фланниган попытался провернуть колесо, но оно даже не дрогнуло.

— Этого я и боялся. Запорный механизм с секретным шифром. И что теперь делать? Здесь же миллион комбинаций!

— Гораздо меньше, сагиб, всего десять тысяч. Это просто: надо перемножить число «десять» на себя четыре раза.

Ирландец в изумлении уставились на Цэрэна.

— А тебе-то откуда знать, бритоголовый?

— Сагиб полагает, что таблицу умножения придумали в Европе? Тогда я вас разочарую: десятичная система счёта была известна в великих городах Ракхига́рхи и Хара́ппа около пяти тысяч лет назад.

Юбер потрепал приятеля по плечу.

— Лучше не спорь, Майки. Индусы изобрели математику, когда наши с тобой предки бегали с дубинами и жили в пещерах. К тому же, наш тибетский спутник прав: четыре по десять — это ровным счётом десять тысяч комбинаций, не больше и не меньше.

Ирландец, раздосадованный тем, что его уличили с невежестве, упрямо мотнул головой.

— Десять тысяч, миллион — какая разница? Пока перепробуем, пройдёт месяц, а то и больше. Может, получится снять щиток и добраться до запорного вентиля…

Монах, не слушая его, извлёк из складок хламиды странный предмет — два отшлифованных в виде двояковыпуклых линз прозрачных камня, синий и ярко-красный. Бронзовые оправы «линз» соединялись подвижными стержнями и винтами.

Это же микроскоп, догадался Николай. Но что он собирается разглядывать?

Цэрэн будто прочёл его мысли:

— Возле делений, соответствующих нужным положениям рычажков, металл поцарапан несколько сильнее. Глаз этого не различит, а вот с помощью камней небесного мастера Твиш а ра [67] Один из младших богов индуистского пантеона, ювелир и оружейник. всё будет видно.

Видимо, камни-линзы обладали какими-то особыми свойствами: крошечные, почти невидимые царапинки на гладком металле стали ясно различимы, словно детали фотографии, подретушированные китайской тушью.

Неведомый «небесный мастер» знал своё дело: Цэрэн определил нужную комбинацию с первой попытки. На этот раз колесо провернулось легко, раздалось пронзительное шипение и дверь — броневая плита, сделавшая бы честь банковскому хранилищу или орудийной башне броненосца — поползла в стену.

— Я же говорил! — обрадовался ирландец. — Открыв вентиль, мы подали давление воздуха в цилиндры, толкающие ригели замка.

За плитой оказался ещё один коридор. Светящихся шаров здесь уже не было и Николай, подняв перед собой фонарь, первым двинулся вперёд.

Через сотню футов ход закончился возле низкой железной арки. За ней фонарь высветил кусок каменного пола, а дальше тонуло во мраке обширное помещение. Оттуда доносился сильный запах — но не сгоревшего угля, и не кислая вонь питательной смеси, но грозовой свежести. Николай невольно вздрогнул — так пахло возле работающего апертьёра.

Он стиснул рукоять «люгера» и шагнул под арку. Следом скользнул Курбатов с «Мартини-Генри» наперевес. Тьма отступила на несколько шагов, стал виден низкий потолок и ряд стеклянных шкафов вдоль противоположной стены.

— Добро пожаловать, джентльмены! Приветствую вас в моей скромной обители!

Высокий, худощавый человек, одетый в белый халат, стоял шагах в десяти, возле панели, усеянной переключателями и циферблатами. В правой руке он держал короткую медную трубку, направив её на незваных гостей. От трубки к большому стеклянному сосуду, стоящему рядом на лабораторном столе, тянулся толстый провод. В полутьме сосуд чуть светился пульсирующим голубоватым светом.

Левой рукой незнакомец дотянулся свободной рукой до панели. Щелчок, под потолком ярко вспыхнули электрические шары. Гости непроизвольно зажмурились — и вздрогнули от громкого лязга за спиной. Стальная плита, упавшая, подобно ножу гильотины, из прорези в арке, преградила вход в коридор, отрезав их от товарищей.

— Ах ты ж, паскудина..!

Курбатов, щурясь от яркого света, вскинул к плечу винтовку. Но выстрелить не успел — сухо, рассыпчато треснуло, поперёк комнаты ширкнули ветвящиеся молнии и ударили в казака. Он окутался сетью змеящихся разрядов, конвульсивно изогнулся и с хрипом повалился на спину.