Николай Инодин - В тени сгоревшего кипариса [litres]

Егеря пытаются броском уйти из-под огня, но натыкаются на пулеметные очереди и меткий винтовочный огонь – греческая кавалерия успела подтянуться к месту прорыва.

Щелкает стопор люка, старший лейтенант Клитин проводит рукой по короткой стрижке, надевает шлем и опускается в башню.

– Вперед!

Смешанная линия из двух десятков Т-26 и легких «виккерсов», поливая землю пулеметным огнем, начинает разворачиваться на фланге оглушенных артподготовкой немцев…

Восьмерка bf-110, попытавшаяся отбомбиться по позициям артиллерии, попала под удар зашедших со стороны солнца «харрикейнов». Над местом избиения егерей завертелась очередная воздушная карусель.

Три часа спустя Клитин спрыгивает с надгусеничной полки и оглядывается по сторонам. Командир похож на черта: черное от нагара лицо, злые глаза – победа обошлась недешево.

– Твою мать, несколько сотен ублюдков без пушек и бронетехники! Хреновая получается война…

К тому моменту, когда выжившие фрицы начали сдаваться, в роте Клитина осталось тринадцать танков, при этом все уцелевшие бронеходы британского производства имеют по несколько пробоин. Оказалось, германские противотанковые ружья прошивают тонкую броню «виккерса», как бумагу. Пули у них винтовочного калибра, для того, чтобы угробить танк, нужно пять-шесть попаданий, но такого оружия у противника оказалось много.

Усиленную броню экранированных Т-26 ружья не пробивают, вся лобовая проекция клитинского танка в шрамах от рикошетов, там и тут торчат из металла приварившиеся сердечники пуль.

Но и здесь без потерь не обошлось – метко брошенная граната перебила гусеницу одной из машин, потом какой-то сумасшедший егерь метнулся к танку с ящиком взрывчатки. Был застрелен, но ящик под днище забросить успел. То, что от экипажа осталось, даже похоронить по-человечески нельзя – перемешано все. Придется братскую могилу делать, вместе погибли, пусть вместе и лежат.

Конные греки конвоируют небольшую колонну пленных – чуть больше сотни человек, большинство в свежих бинтах, но рожи наглые, смотрят с вызовом – рука сама тянется к кобуре.

– Да, это не итальянцы.

Старший лейтенант сплевывает на землю тягучую темную слюну. Тяжелых раненых собирают греческие санитары, не разбирая своих и немецких, грузят в двуколки. Полные телеги уезжают вниз по дороге, раскачиваясь на неровностях дороги, мотаются брезентовые тенты с красными крестами. Победители обшаривают трупы и кусты в поисках трофеев. Клитин приказал подобрать пару противотанковых ружей и набрать к ним патронов – вдруг подвернется случай накормить немцев их собственным блюдом.

Подбежавший посыльный отрывает старлея от размышлений – через пятнадцать минут сократившаяся почти вдвое танковая рота вытягивается в колонну и гремит траками в сторону перевала – на отдых времени просто нет.

В нескольких километрах южнее, там, где дорога выбралась наконец из тесноты ущелий на более-менее ровное место, на санитарный обоз падают со стороны солнца две пары стремительных теней. Хлещут по доскам и брезенту очереди скорострельных пулеметов, наискось пересекают дорожную пыль параллельные цепочки разрывов малокалиберных снарядов. Дико визжат раненые лошади, орут мулы, в этом аду не расслышать стоны и крики умирающих людей.

Рев форсированных моторов проносится над дорогой и уходит дальше. Тают в синем небе самолетные силуэты, превращаются в безобидные черточки, исчезают совсем. Секунды – и нет их. Остаются на земле трупы людей и лошадей, обломки двуколок, опрокинутые фургоны. Если бы не это, можно подумать – пригрезилась летучая смерть, померещились черные кресты на угловатых, словно топором рубленных, крыльях. За колючий куст зацепился обрывок брезента, трепыхается на ветру красный крест в белом круге. Тот самый, который так удобно ловить в оптику цейсовского прицела.

Ранним утром 15 мая вермахт нанес удар одновременно на огромном фронте от Заполярья до Албании. Его ждали, к нему готовились, но сдержать не смогли. На стороне фашистов сыграл опыт нескольких успешных кампаний, великолепная связь, мобильность и отточенное взаимодействие всех видов войск.

Советские дивизии стоят насмерть, но противник находит уязвимые места, концентрирует силы, взламывает оборону, в образовавшийся прорыв уходят танковые клинья, разрывая коммуникации, нарушая управление войсками, срывая…

А вот сорвать мобилизацию в приграничных округах не удалось. Потому что она закончилась за две недели до немецкого нападения. Повторить великолепный рывок, в считанные недели решивший судьбу Франции, на востоке не получается – на пути танковых клиньев встают новые дивизии РККА, заставляя топтаться на месте, искать обходные пути. По планам немецкого командования большая часть советских войск должна была быть окружена и разгромлена на границе, но красные дивизии и корпуса, теряя в непрерывных боях людей и технику, все-таки умудряются вырываться из сжимающихся клещей. Пусть не все и не всегда. Советская армия пятится, обливаясь кровью, но гасит мощь первого, самого страшного удара врага.

Почти вдоль всей границы противник за первые три дня боев продвинулся в глубь советской территории на несколько десятков километров. Потеряны Вильнюс, Каунас, Гродно, Брест, в Прибалтике тяжелые бои идут на подходах к Риге. Между Барановичами и Новогрудком навстречу отрезанной Гудерианом и прорывающейся на восток белостокской группировке РККА наступает шестой механизированный корпус, в белорусских лесах немецкие панцеры то и дело сталкиваются во встречных боях с БТ и Т-26. Немецкие танкисты при любой возможности уклоняются от таких схваток, советские танки чаще горят от огня противотанковых орудий и пуль многочисленных панцербюше 13 13 Панцербюше – 7,92-мм противотанковое ружье PzB 38 или PzB 39, в больших количествах состояло на вооружении пехотных частей вермахта, достаточно успешно применялось против неэкранированных Т-26 и БТ. немецкой пехоты.

Южнее полесских болот танковый балет еще только готовится – многочисленные танковые корпуса Киевского военного округа и танковая группа Клейста сходятся, выискивая у противника слабые места. Клейст осторожничает – здесь слишком мало доброй немецкой пехоты, а боевые качества венгров и словаков вызывают у него большие сомнения.

У самого Черного моря изготовившаяся к победоносному возврату Бессарабии армия Румынии неожиданно оказалась вынуждена откатиться от Дуная и судорожно отбивает атаки форсировавших пограничную реку дивизий Одесского военного округа.

Уже вечером пятнадцатого мая авиация и корабли Черноморского флота нанесли удар по порту и береговой обороне Констанцы.