Сергей Валов - Ловцы душ на «Обероне» [publisher: SelfPub]

Неожиданно один из них, настолько увлекся, что не выдержал и, нетерпеливо притоптывая лапой, начал что-то вычерчивать коготком на песке. Остальные, умолкнув, придвинулись поближе, и трепетно внимали, не смея даже усом шевельнуть.

«Ого! – подумал капитан. – А ведь все это смахивает как минимум на служебное совещание командира низового ранга со своими подчиненными». Более того, Костя даже посмел предположить, что они не просто перемывали хозяйские кости, а с помощью своего муравьиного языка, как пить дать, плели какой-то заговор. И к бабке не ходи, здесь явно «попахивало керосином»! Иначе чем объяснялась такая таинственность и строжайшая степень конспирации?

И Ярославцева вдруг осенило: вот она его БУДУЩАЯ ОПОЗИЦИЯ! Его разведчики, солдаты и диверсанты.

Усилием воли, пробудив незадействованные участки головного мозга капитан, не теряя драгоценных секунд, приступил к форсированному изучению их языка, применяя для этого особую спецназовскую методику.

Насекомые, так и не обнаружив скрытого наблюдения за собой, «подискутировали» еще примерно минут двадцать, и мирно расползлись по своим местам.

Но и этого оказалось достаточно, чтобы Костя уже мог безошибочно произносить их имена, примерно определить объем словарного запаса и границы языковых возможностей.

Сказать по правде ему даже стало немного не по себе! Если и остальные насекомые, нещадно эксплуатируемые на территории всей планеты, были так же сообразительны и только на людях «прикидывались ветошью», то рано или поздно колонистам предстояло столкнуться, а может и вступить в вооруженное противоборство с хорошо организованной и грамотно законспирированной армией.

И его опасения были не беспочвенны. Язык буквально кричал об их интеллекте!

Посвистывание и пощелкивание обозначали в нем отдельные буквы и служили для составления примитивных предложений состоящих из двух, максимум трех слов. А вот чтобы решить с соплеменниками более сложный вопрос в ход пускались коготки и усики. С их помощью они могли быстро и бесшумно обмениваться любым объемом самой разнообразной информации.

Костю прямо так и подмывало разбудить эти сонные хитиновые хари, и попытаться установить с ними первый цивилизованный контакт.

Однако «гнать лошадей» пока не имело смысла. Его словарный запас не позволял завязать с ними открытый и полноценный диалог.

Озадаченный этим обстоятельством капитан, слегка поднапряг свои мозговые извилины и решил, что в первую очередь ему следовало поинтересоваться их историческим прошлым, и выяснить, почему они до сих пор не взбунтовались, а уж потом пытаться организовать первичный контакт и тесное взаимодействие.

Это «гениальнейшее открытие» окончательно успокоило его и, с чувством выполненного долга Ярославцев перевернулся на другой бок в надежде проспать как минимум до рассвета.

Он сладко потянулся, и в этот момент что-то шлепнулось рядом с ним прямо в изголовье матраца.

В мгновение ока Константин оказался на ногах и, одним широким прыжком, переметнулся в густую темноту.

В звездном небе, рядом друг с другом красовалась пара почти, что одинаковых по размеру спутников, и усадебный забор в их ровном, холодном свете, отбрасывая хорошую тень, надежно скрыл его от посторонних глаз.

Ярославцев, затаив дыхание, напряженно ожидал, когда противник выдаст себя новым действием. Рыпаться и геройствовать при таком раскладе не имело смысла. Тот, кто следил за ним, занимал очень выгодную огневую позицию, и мог уже не раз отправить его к праотцам.

Какой-то маленький предмет, блеснув в свете лун, поднял фонтанчик пыли возле его ног. Капитан в этот раз не стал менять позицию. Он медленно присел и подобрал с земли… Золотую женскую сережку украшенную крупным бриллиантом.

Кто-то явно желал с ним встретиться, и Ярославцеву ничего не оставалось, как медленно выйти на середину двора с разведенными в стороны руками. Пусть те, кто за ним наблюдают, увидят, что он все понял правильно и готов к дальнейшему развитию событий.

Константин успел примерно определить, откуда был произведен бросок и теперь выжидательно замер, стоя лицом к хозяйскому дому, который своим внешним видом больше напоминал маленький дворец падишаха, а не роскошное жилище крупного землевладельца.

Первый этаж этого необычного, для зажиточного гражданина, особняка был совершенно глухим, высотой около пяти метров с маленькими вентиляционными отверстиями и одной хорошо укрепленной дверью. Он отсвечивал разноцветными, до блеска отполированными гранитными блоками, украшенными тотемной орнаментной резьбой. Несмотря на явную дороговизну, в нем располагался обычный склад, сырья пекарных полуфабрикатов и готовой продукции.

Второй представлял собой кричащий деревом, шелком и позолотой жилой комплекс, меньшей площадью, ужатый к центру, настолько, что по его краю могли свободно разойтись как минимум два человека с гружеными ручными тележками.

На его углах хранились крепкие приставные лестницы, которыми хозяева могли воспользоваться в случаи пожара. Здесь же стояли большие емкости для сбора дождевой воды, стекавшей во время непогоды с единой крыши, похожей на большую луковицу.

Какое либо ограждение на межэтажном пандусе полностью отсутствовало, ни тебе декоративного бортика, ни надежных перил.

– Сюда. Сюда мой бесстрашный спаситель. – Приглушенно раздалось справа, и в окне одной из комнат несколько раз мелькнула белая тряпица.

Голос явно принадлежал молодой женщине.

«Может это засада?», – засомневался Константин и тут же отогнал свои подозрения прочь: – «Нет, нереально! Заманить меня в ловушку можно было и более простым способом».

Он никогда не блистал мастерством по-городскому паркуру, но уверенных навыков в горной подготовке вполне хватило на то, чтобы быстро и бесшумно оказаться на крыше.

Распластавшись ужом на ее прогретой за день поверхности, Костя выждал некоторое время, и тенью скользнул к темной пасти оконного проема.

На Фаногории не использовали стекло для тепло и звукоизоляции помещений. Из него делали изящную посуду для очень богатых земледельцев, а во время холодных зимних ночей все отверстия в домах, за исключением вентиляционных, закрывали изнутри плотно подогнанными деревянными щитами.

Капитан не стал, подставляться и заглядывать внутрь, и уж тем более перелезать через подоконник. Прижавшись спиной к теплой, чуть шероховатой стене, Константин тихонько кашлянул, обозначив свое присутствие.

В комнате предательски заскрипела половица и ленивым отголоском тявкнула собака.

– Умолкни Пхут! – громко потребовал все тот же женский голос. – Вечно ты брешешь не по делу.