Юрий Силоч - Союз нерушимый… [litres]

– А что с мятежом?

Шеф остановился, глядя в стену.

– М-да, – неопределённо сказал он спустя пару мгновений. – Мятеж подавлен. Но последствий не оберёшься.

– Это каких? – напрягся я.

– Все члены Ставки мертвы. Все депутаты тоже. Помимо них куча жертв среди гражданских и военных чинов. Связь нарушена, с экономикой полная задница, на фронте неспокойно. Но если в целом, то мы победили. Ты победил, – поправился Палыч. – Тем не менее сейчас не время отлёживаться. Доктора тебя подлатали, так что собирай вещи, едем в Контору. Есть новая работа.

– Ну ладно, – я слез с постели, улыбаясь до ушей, и обнаружил, что мне приделали новую руку – ничуть не хуже старой. – Работа так работа…

Палыча мой вид шокировал: наверняка он подумал, что сотрудник повредился в уме, а мне почему-то было так легко и спокойно, будто я долго-долго нёс тяжёлый чемодан и, наконец, получил возможность от него избавиться.

Через несколько минут чёрная «Волга» катила по ночной Москве в сторону Конторы. Дворец Советов с заклинившей статуей Ленина остался далеко позади. На проспекте Калинина, через который нас почему-то повёз навигатор, окна четырёх огромных «книжек» горели, образовывая исполинскую надпись «СССР». Я смотрел по сторонам – на спящую столицу, которая проснётся утром и продолжит жизнь с того момента, как её прервал мятеж. Несмотря на то что, как оказалось, я провалялся без сознания почти сутки, ужасно хотелось отдохнуть.

«Ничего-ничего, – успокаивал я себя. – Скоро будет горячий душ, чистая одежда, любимая кровать и мохнатая кошачья морда под боком».

Палыч сидел рядом – нахохлившийся, закутавшийся в пальто, то и дело клевавший носом.

– Да! – устало говорил он с кем-то. – Да, пацан нам нужен. Он очень способный. А этому старому жиду, как бы ни торговался, больше двухкомнатной не давай. Угу. Угу. До связи.

На какое-то время установилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом двигателя.

– Что это всё-таки было? – задал я давно мучивший меня вопрос.

– Ты о Ленине?

– О нём самом.

– О-о, тут очень интересная история, – ответил шеф, прищурив глаз. – Было настоящим удовольствием её распутывать. В кои-то веки детективная работа, а не поиск тех, кто рассказывает политические анекдоты. Пока ты валялся без сознания, мы допросили кучу народу. Из числа тех, кто остался жив, само собой, потому что Ильич начал своё очищение именно с соратничков. Очень здравая, кстати, мысль.

– Действительно, – согласился я. – Ни Захарова, ни Гречко совсем не удивила мысль, что главный пытается их слить. Похоже, они готовились к этому заранее. Так всё-таки, откуда взялся Ленин?

– Началось всё с десяток лет назад, когда у кого-то из учёных возникла идея улучшить человека не кибернетически, а биологически, – начал рассказ Палыч. – Старый человек – тварь очень хрупкая и анархичная, а значит, для построения коммунизма и освоения радиоактивной целины бесполезная. Даже с железяками внутри. А вот новый советский человек, способный пить радиоактивную воду, выдерживать попадание гаубичного снаряда, питаться лучами солнца и так далее – это уже совсем другой коленкор….

– …И воплощали эту идею в Загорске-9, – продолжил я мысль шефа.

– Именно, – кивнул он. – Экспериментировали со всеми частями тела: мышцы, пищеварительная система, кости и так далее. Стремились достигнуть предела во всём: если мышцы, то как можно сильнее; если кости, то крепче стали, если мозги – то… Соответственно. Не знаю, в чью больную голову пришла мысль воссоздать вождя мирового пролетариата в улучшенном виде. Но факт остаётся фактом: в рамках проекта мозг того, старого Владимира Ильича достали из банки с формалином, просканировали, сняли максимум нейронных связей, взяли биологический материал и принялись экспериментировать. Первые модели, насколько мне известно, получились неудачными, оно и понятно, наука есть наука, без неудач никуда, но вот потом удалось – и на свет появился наш герой… Что это там? – мы стояли чересчур долго, и Палыч вытянул шею, стараясь рассмотреть причину.

Оказалось, что причина крылась в небольшой пробке: фары высветили блокпост впереди, где угрюмые милиционеры проводили проверку документов. Рядом стояли, притопывая на холоде, солдаты Кантемировской дивизии.

– Так вот, – шеф снова сел на место и продолжил. – Тот мозг был первой удачной моделью, но был и нюанс – слишком быстро мутировал. Разрастался, обретал новые способности, обучался и через какое-то время, похоже, понял, кто он и чего от него хотят. Учёные ставили на нём эксперименты по подключению к сети – это была их ошибка номер один. Давать сверхразуму доступ ко всему возможному массиву информации – это как-то… Да ёлки-палки, что там?! – начальник нервничал из-за вынужденного простоя. – Короче, мы проследили всю схему. Ленин варился-варился в сетевой информации и решил действовать. Не размениваясь на мелочи, он связался сразу с высокими чинами, которых можно было купить или шантажировать – как наших покойных депутатов. Взламывал почту, искал грязное бельё: с его возможностями это было раз плюнуть. Через депутатов вышел на «большие звёзды» армии, флота, КГБ и далее. Я читал его переписку с нашими подопечными, и у меня на глаза наворачивались слёзы зависти. Шедевр челночной дипломатии.

Милиционеры подошли к нашей машине, Палыч показал голограмму удостоверения – и старлей в серой шинели, кивнув, выпустил нас на свободу.

– А зачем вообще всё это было надо? – спросил я.

– Не знаю, – пожал плечами шеф. – Может, двинулся на революции, а может быть, – он понизил голос, – дело в том, что у нас и правда совсем не тот режим, о котором мечтал Ильич… В общем, нашлась куча недовольных. Причём не из тех, кто живёт в бараках и мясо видит раз в неделю. Люди, у которых было всё, чего только можно желать, с удовольствием продавали страну, причём за не особенно и высокую цену. Офицеры КГБ – за возможность сместить, наконец, верхушку Конторы. Депутаты – за должности, квартиры и барахло. Военные – за тёплые места в Генеральном штабе или политическую карьеру. Мерзавцы. Даже хорошо, что он их почти всех… – Палыч сделал красноречивый жест ладонью у горла.

Я усмехнулся:

– Ну да, он сделал за нас всю работу на несколько лет вперёд.

– Ага. Как бы сокращения не начались, – растянул губы в улыбке Палыч. – Так вот, первым проколом нашего гения стал Золотарёв. Незадолго до Большого концерта он начал Ленина открыто шантажировать, требуя дать собственную республику в Европе. Это была большая ошибка обоих, которая в итоге и похоронила всё предприятие и их самих в придачу. Ильич решил разобраться с предателем самостоятельно, а чтобы никто ничего не заподозрил, замаскировал под убийство с личными мотивами.