Анатолий Заклинский - Планета Снегов

Она проснулась посреди ночи и поняла, что лежит в кровати одна. Комната была другой — почти такой, как в общежитии медицинской академии, только не было вещей ни соседки, ни самой Джен. Только кровать и голые стены. Зато в комнате был кто-то ещё. Она не видела его, лишь чувствовала.

Вилли. Так она называла его уже после того, как всё случилось. Сначала же он был просто безымянным плодом. Молодая студентка оказалась беременна в очень неудачный момент. Мужчина, который являлся отцом, оказался не таким, как она думала. Узнав о её положении, он сразу настоял на прерывании беременности. Как оказалось, у него, такого же студента, только уже готовящегося к выпуску и поступлению на высшую ступень академии, нет планов на семью, а родить вне замужества Джен бы не смогла. Вернее, ей это было крайне неудобно. И дело даже не в общем порицании и том, что из-за особой политики федерации, незаконнорожденного ребёнка у неё могли попросту забрать. Её собственная семья тогда могла не поддержать её. Отец был очень строгим, а мать не имела своего собственного мнения и слова.

И тогда, придя к тому, что у неё нет выбора, Джен решилась на прерывание беременности. Процедура недорогая, учитывая небольшой срок, не слишком болезненная, учитывая наличие современных препаратов, но очень сложная с моральной точки зрения. Особенно для Джен, которая всегда старалась придерживаться высоких моральных принципов. Немного смягчило ситуацию то обстоятельство, что она не знала, в какой именно момент у плода не осталось шансов. Нельзя было понять, когда результат приёма таблеток стал необратимым. Она всё поняла лишь при обильных месячных. Всё было кончено.

На смену специальным препаратам пришли антидепрессанты, потому что тот, кого она убила, Вилли, являлся ей во снах. Новые таблетки убили его и в этом плане, помогли Джен справиться с реальностью и хоть как-то найти себя. Благо, с напряжённой студенческой жизнью это было не так сложно. Джен с головой ушла в учёбу, больше не контактировала с мужчинами вообще, и всё это помогло ей закончить с отличием первую ступень, а потом поступить на вторую, которую она до этого не планировала проходить.

Стало легче и обыденнее. Вилли даже после окончания приёма таблеток перестал навещать её во снах. Ребёнок даже не имел пола на момент смерти, но всё равно виделся ей мальчиком. Она молила его о прощении, и он, как ей думалось, простил её. Потом появился Ланд, который, несмотря на некоторую простоту, был лучше многих из тех, кого она знала. И, после отказов многим ухажёрам, Джен, наконец, ощутила интерес к мужчине.

К тому же, он, узнав, что она беременна от него, Микки, наоборот, испытал воодушевление, не сбежал, и уже начал строить планы. Всё, казалось, осталось в прошлом, и вот сейчас Вилли вернулся. Джен лишь чувствовала его, не видела. У него ещё не было облика на момент смерти. Он являлся лишь частицей жизни. Великой частицей, из которой выросло бы существо, наделённое разумом, сознанием, которое могло бы многого достигнуть, изменить этот дурацкий мир к лучшему, если бы не было убито. Причём, собственной же матерью. Той, что могла проводить его в жизнь не только биологически, но и во всех остальных отношениях. А если нет…

Вилли не говорил, но он передавал свои мысли ей в голову. И сейчас он думал о том, что даже федеральный приют в этом отношении был бы лучше. Это была бы возможность. Хоть и не самая лучшая, но возможность всегда лучше отсутствия возможностей. Может быть, уже сейчас ей разрешили бы его забрать. Вот только забирать некого. Он — лишь тень, у которой нет глаз, но она взирает на неё из темноты. У неё нет ничего, потому что ей ничего не дали, кроме сотворения. Оно является чудом, тонким, эфемерным, легкоуязвимым, но чудом. И с ним обошлись так — подло, грубо и пошло. И вот сейчас Вилли вернулся, чтобы напомнить, что никто ничего не забыл. И что даже тот факт, что внутри Джен сейчас зреет новая жизнь, не является знаком того, что её простили. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.

Слишком свежее воспоминание, несмотря на годы. Может быть, он явился в назидание? Чтобы напомнить ей, сколько тысяч раз она пожалела о сделанном и даже не думала о подобном в этот раз? Но так она и не собиралась. На этот раз всё по-другому и всё точно будет хорошо. Так зачем он явился? Она пыталась объяснить ему, что уже не будет делать прошлых ошибок, что она до сих пор раскаивается, и будет помнить о нём всегда, но теперь настало время двигаться дальше, и она к этому готова.

Сложно говорить с тем, для кого слова ничего не значат. У кого не было ни голосовых связок, ни ушей для того, чтобы использовать или понимать речь. Но после этих мыслей ей стало немного легче, а потом она проснулась и осознала, что всё осталось позади. Рядом с ней мирно посапывал Ланд, один вид которого навевал мысли о том, что теперь всё действительно будет хорошо, особенно после того, как они выберутся с этой проклятой планеты.

Утерев холодный пот со лба, Джен снова легла и укрылась одеялом. Возможно, почувствуй она что-то недоброе в тот момент, она смогла бы сыграть для Лизи ту роль, которую Грант исполнил для Шиффера.

15

Лизи не оставила кровавых надписей, и вообще её смерть была не такой кровавой, и не такой зловещей, как у Кроу. Воспользовавшись тем, что Джен отвлеклась, она взяла для себя лишнюю пачку успокоительного. А ведь и её подруга дала ей повышенную дозу. Пожалуй, если бы кто-то мог заглянуть в её мысли этой ночью, её бескровная смерть не показалась бы ему спокойной. Огромные мерзкие существа, покрытые чем-то напоминающим хитин, пытались дотянуться до неё своими лапами, запутать её в свои нити, обездвижить, а потом отравить и убить.

Она была измотана, она хотела закрыть глаза и спрятаться, но это не помогало, потому что едва её веки смыкались, как ужасные твари возвращались снова. Они снова тянулись к ней, не оставляя возможности для спасения. Надежда была только на таблетки, и Лизи употребила их все. Только тогда по её телу начал разливаться покой, больная голова успокоилась, и ей удалось уснуть. Навсегда.

Ланд был мрачнее тучи, но всё равно уступал в этом отношении Гранту, который как будто онемел — с того момента, как они нашли Лизи, он не произнёс ни одного слова. Не то чтобы они стали очень близки, но всё равно это было для него потерей большей, чем для остальных.

Что же до самой Лизи, то пустая упаковка от таблеток рядом с кроватью однозначно указывала на причины смерти. Оставалось лишь произвести фиксацию и прочие формальности, большую часть которых, конечно, должна была делать Джен. Ланду же предстояло заняться Шиффером и Грантом.

Самым удачным решением было совместить нужное и важное. Занять навигатора и заставить работать технического специалиста. Вне зависимости от того, что происходило, оставаться на Буране было нельзя. Что они будут делать этой ночью, он не представлял. Стоило всем вместе усесться в общем зале и следить друг да другом. Иного пути он не видел, но пока об этом было рано думать. Сейчас он больше всего надеялся на дневники, которые должны были приоткрыть тайну. Он боялся только оставлять Джен одну, но и не хотел посвящать её в прочитанное, в первую очередь ради её же спокойствия.