Владислав Выставной - Карфаген [litres]

– Да чего уж тут непонятного, – протянул посредник. – Заманчивое предложение – перед всеми себя лжецом выставить. Это мне сильно в жизни поможет, почти как переломанные конечности.

– А чего мы его уговариваем? – раздался другой голос, глухой, безжизненный, но при том наполненный какой-то особой, злобной энергией. – Я с самого начала говорил: нехрен реверансы перед шакалами устраивать, заказы их исполнять – как будто мы их шавки, а не люди в авторитете. Это не они нас – это мы их должны использовать. Так было и будет.

Голос шел из глубины ямы, скрытой густой тенью. Присмотревшись, Змей разглядел сухощавого старика, неподвижно сидевшего у неровной стенки. Хотя, может, то был не совсем старик – просто конкретно поизносившийся от неправедной жизни и злоупотребления химическим допингом мужик.

Просто Змей узнал его, хоть и не видел долгие годы.

– Лишай? – пробормотал посредник. – Какими судьбами?

– Что, гнида, узнал? – усмехнулся человек во мраке. Медленно, с трудом поднялся и выдвинулся из тени. – Небось, я здорово изменился, а? По твоей, сука, милости!

Лишай намекал на давнюю разборку, посредником в которой Змей и участвовал. Тогда сцепились аж три группировки сразу – делили гидропонную теплицу в заброшенном туннеле, где выращивали какую-то лютую «дурь» на продажу. Бизнес был серьезный, легальным прикрытием и распространением вынуждены были заниматься совместно, не говоря уж о защите от конкурентов из неприкасаемых, контролировавших другие секторы. Лишай по свойственной ему беспредельной жадности запустил руку в общую кассу, был пойман и едва не получил рельсовый костыль в затылок от разъяренных партнеров. Но убийство главаря группировки грозило войной и проблемами для всего организованного подполья неприкасаемых, потому и был вызван специалист по тушению такого рода пожаров.

Змей.

Тогда ему удалось сравнительно легко разрулить ситуацию. Лишая заставили вернуть награбленное, и он, несмотря на то, что накосячил конкретно и восстановил против себя даже братков из своей же группировки, благодаря Змею отделался лишь легким испугом. Посредник справедливо считал, что конфликт лучше задавить в зародыше, и ему удалось заболтать всех, кто жаждал крови. Этому отморозку многие тогда хотели открутить голову – пришлось заступаться, убеждать, отмазывать, при том, что этот подонок даже близко не вызывал у него сочувствия. Так что Лишай должен был быть благодарен Змею по гроб жизни.

Только отчего-то затаил на своего спасителя лютую злобу. Наверное, это был как раз тот случай, когда не стоило делать добра, чтобы не получить в благодарность зла. Хотя было подозрение, что Лишай попросту съехал с катушек по причине злоупотребления различными веществами. Вот и сейчас он таращился на посредника прозрачными рыбьими глазами, сверкавшими посреди дряблого, испещренного морщинами лица, всем своим видом напоминая скорее ходячего мертвеца, чем авторитетного неприкасаемого.

– Не надо его наставлениями пичкать, – слабым голосом сказал Лишай. – Они ему не понадобятся.

Приблизив свою отвратительную физиономию и обдав трупным запахом из ввалившегося рта, он впился взглядом в пленника, бледно улыбнулся:

– Не нужно его возвращать в квадрат. И исполнять поручение шакалов – тоже не нужно.

– А что же с ним делать? – несколько напрягся Хмурый. – Грохнуть его предлагаешь, что ли?

– Хорошая мысль. Но это всегда успеется. А вот отдать его Червяку – было бы разумно. Червяк за его голову вагонетку пойла предлагал.

– Знаешь, из чего это пойло перегнали? – хихикнул тощий. – Сказать?

– Плевать! – оборвал его Лишай. – Знаю, что этот мудак сырье из канализации черпает. Но сами-то мы его пить не будем. А спрос на бухло растет, цена за никчемную башку вполне достойная. И Червяк рад будет, и нам респект. Этот гаденыш Червяку давно дорогу перешел.

Змей даже вспоминать не стал, чем там не угодил Червяку. Быть посредником – работа неблагодарная, авторитет держится, лишь покуда все не начинает к чертям рушиться. И тогда уж никто не усомнится в том, что крайним надо сделать того, кто когда-то из лучших побуждений уладил ситуацию.

– А ведь я тебе жизнь тогда спас, – тихо сказал Змей. – Тебя бы приговорили – за то, что руку в «общак» запустил.

– Кого ты там спас, гнида?! – Лишая аж передернуло, словно ударом тока. – Это были мои бабки! И ты слишком много на себя взял, молокосос! Тебя надо было еще тогда кончить!

– Твоя манера общения не доведет тебя до добра, – так же тихо сказал Змей. – Попомни мое слово…

Дыхание перехватило от нового болезненного удара в бок. Застонав, посредник привалился плечом к шершавой стенке норы.

– Решено, – сказал Хмурый. – Мешок на голову – и к Червяку. Куму скажем, что сбежал через дырку в проволоке, шакалы подтвердят – они у меня с рук едят.

– Баба с воза – кобыле легче, – хихикнул тощий, копаясь в груде хлама в углу ямы.

– Ты хоть знаешь, что такое кобыла? – сварливо спросил Лишай. – Последняя сдохла еще до твоего рождения.

– Слово смешное, – отозвался тот, вытягивая из кучи вещей большую тряпку из грубого джута. Похоже, это действительно был мешок. – Поговорок я много знаю, только хрен в них что разберешь. Мне нравится про семь нянек, которые детям глаза выкалывают. Вот нафига они это делают?

– А няньки – это, по-твоему, кто? – хихикнул Лишай.

– Ну, типа, беспредельщики, калечат всех подряд.

Хмурый изобразил на лице что-то вроде улыбки. Хмыкнул:

– И чего только не народилось в этих шахтах. Шпана безмозглая. Скоро будут думать, что крыса – это и есть та самая «синица в руках».

– А пошли вы все! – огрызнулся тощий. – Этого упыря уму-разуму поучите!

И с неожиданной ловкостью накинул мешок Змею на голову.

И в этот момент накатило.

Он совсем забыл, как это бывает, когда внезапно выпадаешь из привычной реальности в реальность призрачную. Поначалу Змей даже не понял, что произошло: просто наступила тьма, как это и положено в душном пыльном мешке.

Только перед глазами была не ткань из грубых волокон. Было другое пространство, почти не отличимое от реального. Только находившееся где-то далеко-далеко.

Да, он забыл, что происходило с ним тогда, когда обрел сомнительную славу пророка и был прозван Видящим. И вот, похоже, нахлынуло снова.

Только раньше он видел сверкающие горы, синее небо, солнце, Запретную гору, которая манила к себе, как и все запретное. Теперь же перед иллюзорным взором предстала полная противоположность тех, прежних видений.

Мрак.

Вселяющая ужас тьма.

Это было бы неудивительно, учитывая мешок на голове. Только эту густую тьму еще больше, контрастом, подчеркивали отблески то ли факелов, то ли еще каких призрачных огней, разрывающие однородную мглу этого зловещего места. Сознание беспокойно заметалось в этом неосязаемом мире, и сразу стало понятно: это плохое место. Дело было даже не в тьме как таковой – ей сложно удивить обитателя подземного мегаполиса.