Илья Крымов - Мироходцы. Пустота снаружи [litres]

На небе, за пеленой сероватых облаков, зародился некий звук. Не сразу удалось распознать гул лопастей, а потом на облака пала тень – и вот уже они разошлись, пропуская массивный заостренный силуэт на четырех круглых лопастных движителях.

– Ха! Это самый большой квадрокоптер, который я видел, – с улыбкой отметил Аволик, пока его еще можно было расслышать за нараставшим звуком.

Летучий транспорт завис над аванпостом, и днище его раскрылось, выбрасывая четыре металлических каната с карабинами. Мертвецы надежно укрепили карабины на петлях платформы, куда дотоле складывали разгруженный товар. Человек в черном плаще встал рядом с ящиками, и великий оборотник понял, что ему, видимо, стоит последовать примеру. Плавный подъем окончился в трюме, где другие мертвецы сразу же принялись укреплять контейнеры для безопасной перевозки, а самозваный охранник усадил и пристегнул Эдварда к одному из кресел, крепившихся вдоль стен. Сам он удалился в сторону, видимо, кабины пилотов.

Внезапно для самого себя Эдвард Д. Аволик обнаружил, что находится в замкнутом пространстве рядом с восемью представителями нежити, да еще и будучи обездвиженным. В иных обстоятельствах это могло бы пощекотать нервы кому угодно, только мертвецы попались сугубо смирные и на «живчика» не реагировали никак. Все они были обритыми наголо мужчинами и женщинами старшего возраста. Кем бы кадавры ни являлись прежде, из каких бы семей ни происходили, чем бы ни занимались, какие бы посты ни занимали, смерть, как говорили владыки мира сего, уравняла их всех. Теперь трупы носили одинаковые серые комбинезоны из грубой ноской ткани и ошейники с оккультными печатями.

– Эй, ребята, – прокричал великий оборотник, – как работа? Как зарплата? Условия труда нормальные?

Если кадавры и расслышали, то не подали виду. Они летели стоя, держась за специальные поручни и пялясь в пустоту.

Единственным развлечением стал иллюминатор рядом с головой. Там, где удавалось поймать зазоры в облачном море, сквозь кои солнце достигало заснеженных земель, эти самые земли представали красивым черно-белым холстом, на котором острый взор не выхватывал ни единого признака разумной жизни. Ни дорог, ни построек, лишь пересеченная местность: холмы, леса да реки, все белым-бело.

Через час транспорт стал неспешно снижаться, пока не произошел мягкий толчок, ознаменовавший посадку. В кормовой части трюма опустилась широкая дверь-трап, и внутрь стало забираться еще больше ходячих трупов, которые принялись перетаскивать контейнеры наружу. Тем временем показался Кронхайд, несший подбитый мехом плащ и забавную шапку, похожую на ушанку.

– Наденьте, пожалуйста.

– О, право, это лишнее. У меня отличная терморегуляция.

– Ваша внешность довольно нетипична для Дайгула, хотелось бы скрыть ее.

– Оу!

Нутро летуна великий оборотник покидал уже под маскировкой, и ему приходилось пошевеливаться, чтобы не отставать от широко шагавшего аборигена. Оказалось, что сели они на площадке среди системы построек, в которых с некоторым усилием узнавалось нечто вроде военной базы. Бараки, склады, гаражи, пищеблок, плац, полоса препятствий, большое кирпичное здание штаба с флагштоком, где реяло знамя. Вдали виднелось стрельбище. Все выглядело бы вполне стандартно, кабы не обилие мертвецов тут и там.

Кадавры-грузчики перетащили все контейнеры в два грузовика, и те, порыкивая, направились в сторону складских построек, тогда как Кронхайд держал путь к штабу. Мимо них двигались колонны мертвецов в военной форме и при оружии, которыми командовали живые офицеры. Время от времени мелькали белоснежные плащи некромантов.

– Славно маршируют, – заметил Эдвард Д. Аволик, разглядывая ближайшую мертвую колонну. – А как стреляют?

– Так же, как маршируют, – ответил Кронхайд, не оборачиваясь.

Кадавры шли в ногу, повинуясь выравнивавшему шаг руководству офицера, но при этом раскачивались в разные стороны, сутулились, потряхивали головами, словно младенцы с неразвитой шейной мускулатурой, и постанывали. Вместо стройного единообразия получалось нечто довольно смехотворное. И почему-то жуткое.

– Мы не были готовы к приему гостей, господин Аволик, так что первое время побудете в скромных, стесненных условиях. Я отправлюсь на личный доклад к Добрым Отцам, а также передам вашу кровь на анализ. Когда получу результаты, переселю вас в жилище, сообразное вашему статусу.

Вслед за Кронхайдом великий оборотник поднялся на третий этаж штаба и проследовал в отдаленную комнату с тяжелой деревянной дверью. В комнате было большое окно, кровать, письменный стол, вешалка, книжный шкаф и пара стульев, но жилой она не казалась.

– Вновь приношу извинения за неудобства. Я распоряжусь, чтобы вы получали трехразовое питание из офицерской столовой, персональная уборная расположена вот за этой дверью. Если желаете чего-то, можете сказать сейчас.

– Нет-нет, не беспокойтесь. – Аволик повесил дареную одежду на вешалку. – Я с удовольствием подожду вас здесь, мне некуда спешить.

Промедлив немного, абориген кивнул и покинул помещение, дверь закрылась. Великий оборотник не замедлил улечься на кровать и заложить руки за голову. Взгляд блуждал по слегка облупившемуся потолку, тогда как на губах светилась мягкая улыбка. На губах Эдварда почти всегда светилась такая улыбка – и на людях, и наедине с самим собой. Благожелательность, спокойствие, обаяние являлись не только инструментами успешного оборотника, но и частью сущности вазари.

Небольшая задержка нисколько не опечалила его, великий оборотник умел ждать, тщательно выбирал моменты, чувствовал возможности. Перед его предвосхищающим взглядом уже были просторы следующего мироздания и важная сделка, которая подведет практически к самому завершению другую, давнишнюю, висевшую на нем комплексную сделку, что была бы уж провалена, кабы заказчик снабдил ее временными рамками и не заплатил вперед. Оный заказчик давно ушел в мир иной, однако помимо временных рамок договор не предусматривал также аннулирования в случае самоликвидации одной из сторон. И кто другой мог бы хмыкнуть и, пожав плечами, забыть обо всем, но только не этот великий оборотник. Подписанный договор обязан был быть исполненным вплоть до последней точки, и великий Эдвард Д. Аволик об этом позаботится!

Скоро, очень скоро он получит в свое распоряжение сердце бога времени, и тогда останется лишь собрать все компоненты воедино, чтобы сбросить их на пороге заброшенного старого дома. Товар будет доставлен по адресу, и великолепное чувство освобождения, а также осознание выполненного дела захлестнут… Перед Эдвардом сплелся образ серого изможденного лица, полупрезрительный взгляд «нет в ассортименте».