Илья Крымов - Мироходцы. Пустота снаружи [litres]

Кронхайд покопался немного под плащом и достал на свет божий маленький футлярчик, который протянул иномирцу. Внутри лежал перстень-печатка с неким выгравированным символом.

– Добрые Отцы выделяют вам один повелитель как нашему очень важному гостю. У него, конечно, ограниченные полномочия, но для руководства в пределах временной резиденции их хватит. Также повелитель является подтверждением вашего высокого статуса для любого государственного служащего.

– Как мило с их стороны, в особенности если учесть, что я еще не овладел местным языком.

– Адепты Белого цеха привяжут к вашему повелителю штат прислуги и охраны, которая будет повиноваться мысленным командам. Не расставайтесь с ним, артефакты сего качества обычно не выходят из употребления круга высочайших чинов, это большая ценность.

Эдвард Д. Аволик внимательно рассмотрел дар, экспертным своим взглядом устанавливая его ценность, хмыкнул едва заметно и надел перстень на один из пальцев, где уже находилось золотое кольцо.

Путешествие заняло порядочно времени, летательный аппарат выбирался из глуши в населенный центр полуострова Мелинзар – средоточия мировой разумной жизни. Под днищем летуна начали появляться признаки инфраструктуры в виде мощеных дорог и небольших поселений. Время от времени в иллюминаторах открывался вид на каменные города дайгулитов – все как один небольшие и аккуратные, но совершенно незащищенные. Стены если и существовали, то старинные, невысокие, способные защитить разве что от дикого зверья, не более. Впечатление изменилось немного лишь на подлете к Целесию, городу, построенному мертвецами для живых.

Целесий был велик, хоть и не беспрецедентно. Такой же аккуратный, как другие города, но более развитой, с обширными заводскими районами, обилием массивных и неповторимых построек, главной из которых являлся Бледный шпиль, – тонкая башня белого камня, самая высокая постройка мироздания, дом Белого цеха. В лучах закатного солнца она казалась красной.

Посадочная площадка, на которую опустился их летун, находилась на территории лесного заказника близ столицы, где ожидал автомобиль. Оный транспорт имел два яруса, белый корпус поблескивал металлической лепниной, все три пары колес красовались зеркальными дисками. Путешествие по дороге прошло на верхнем ярусе, в просторном, отделанном красным бархатом салоне, тогда как шофер находился внизу, вместе с парой вооруженных кадавров-охранников.

Целью их путешествия оказался особняк, стоявший на одной из улиц респектабельного района столицы. Жилище внушало уважение, говорило о классе. Кованые ворота открыл мертвец в дорогой ливрее, а на пороге особняка встречал солидного вида мужчина средних лет с обширной лысиной, кое-как прикрытой волосами, и с тонкими усиками. Мужчина был дороден и постоянно потел, несмотря на холод вокруг.

– Приносим нижайшие извинения, господа, – начал он, успев лишь поклониться, – звонок мы получили всего несколько часов как. Благородное семейство не намеревалось возвращаться до весны, дом еще не отоплен…

– Вы все успеете, – заверил Кронхайд тоном, не подразумевавшим вероятности обратного. – Это господин Аволик. Он вас пока не понимает, однако вскоре станет понимать. Отныне вы – его слуга, господин Торий. Персонал будет поставлен цехом в ближайшее время. Здание переводится на режим строжайшей секретности, все линии связи будут демонтированы немедленно.

Кадавры-охранники тяжело протопали в дом и вскоре вынесли наружу массивную тумбу, к которой был прикручен аппарат связи с обрывками проводов. Конструкцию сбросили прямо наземь и разбили прикладами карабинов.

– Устройте гостя и заботьтесь о нем как о родном ребенке. Добрые Отцы смотрят на вас с воодушевлением и ожиданием, господин Торий.

Альто Белифаций Кронхайд ушел в молодую ночь, оставив автомобиль и охранников при особняке. Управляющий Торий тоже остался, пребывая в полнейшей растерянности. До него постепенно доходило, что Белый цех только что сковал его обязательствами, от которых нельзя было отказаться. О возвращении домой оставалось лишь забыть. Только теперь он по-настоящему взглянул на вверенного его заботам субъекта.

Столкновение со столь яркой улыбкой было внезапным, как столкновение с мчащимся грузовиком. Но эта улыбка воодушевляла, дарила крылья, внушала какую-то аномальную веру в хорошее. Незнакомец приобнял управляющего за плечи и повел в прихожую, как бы говоря, что волноваться не следует, все у него будет прекрасно.

Дни в особняке были довольно приятными, хоть и скучными изрядно. Некроманты натаскали уйму мертвецов – все сплошь солдаты да слуги, все новенькие, бледные, без сколь-нибудь заметных следов разложения. Солидная дама в белом плаще провела какие-то манипуляции над дареным перстнем, и все эти кадавры стали послушны гостю дома.

Оказавшись преданным самому себе, Эдвард посвятил время самообразованию и подолгу сиживал в домашней библиотеке. Поначалу с помощью господина Тория, а позже и самостоятельно, он изучал словари, несложные учебники по языку и письменности. На овладение базовыми знаниями ушло четверо суток, а еще через пару дней он говорил уже бегло, с легким акцентом, изредка задумываясь для поиска нужного термина. Было весьма забавно наблюдать за удивлением управляющего.

Кроме Тория и вазари во всем особняке обитало лишь две живых души: повар, заведовавший кухней и всеми мертвецами, что работали на ней, а также пожилая кастелянша, управлявшая штатом мертвых служанок, так что особой широты выбора собеседников не было, и разговоры Эдвард вел с Торием, который во время них заметно волновался.

– Скажите-ка, мой досточтимый друг, – начинал оборотник, ощущая, как абориген напрягался, – а насколько это гигиенично – допускать мертвецов до приготовления пищи?

От вопросов, подобных этому, Торий вздрагивал, как от пощечин. Он постоянно вытирал платком пот со лба, отводил взгляд, подолгу тянул с ответом.

– Ну, как общеизвестно, кадавры совершенно стерильны. Они не переносят никаких болезней благодаря нектару, полностью пропитывающему их тела.

– Но сам нектар совершенно непереносим для живых организмов. Что, если такой повар порежется при нарезке овощей?

– Существует свод простых законов, который мастера Белого цеха внедряют во все без исключения обрабатываемые тела. Мертвец, получивший повреждения, повлекшие выделение нектара, обязан оставить текущую деятельность и продемонстрировать последствия ближайшему человеку, желательно – представителю Белого цеха.

Иномирец покачивал в одной руке красивый бокал, пальцы другой дрессировали монетку, а золотые глаза невероятно сверкали в свете каминного пламени.