Алексей Рудаков - Девятая стрела Хаоса

- Император, - Тина вскрикивает, когда перевернувшийся прямоугольник показывает нам измождённое тело, зажатое в тисках Золотого Трона: - Перевёрнутый.

- Хреново, - стоя у неё за спиной я вижу ту же карту и она, действительно перевёрнута кверху ногами:

- Хаос атакует, - проговариваю я её значение: - Потоки варпа несут смерть всему живому и лишь он может стать заслоном на их пути.

- Но у нас есть Зеркало, - Повернувшись ко мне, Тина смотрит на меня и в её глазах я вижу надежду. Кхм... Надо оправдать.

- Да, Зеркало. Верно. А зеркало равно обману. Значит, - поднимаю голову, делая вид, что копаюсь в памяти, на деле пытаясь придумать подходящее нам толкование: - Значит... Во! Вспомнил! Тут - опасность Хаоса, - показываю на Императора: - Тут искажения. - Теперь касаюсь Зеркала: - Значит опасность есть, но она будет мнимой. Дальше пошли.

- Думаете?

- Я не думаю, - позволяю себе пошутить - чисто для снятия напряжения: - В молодости думал. Потом поумнел и начал соображать. А по картам вот. Проявляй бдительность и опасность минует - как-то так. Согласна?

- Наверное...

- Следующую давай.

- Дюжина кубков.

- Пффф... - Позволяю себе легкомысленный выдох: - Фигня! Радость пира, полные чаши, хорошая компания. Нам везёт - Он к нам благосклонен!

- Согласна, - Тина облегчённо вздыхает, разглядывая карту с двенадцатью пирующими, поднимающими полные кубки над длинным столом.

- Следующую, - тороплю её - мне совсем не хочется, чтобы она приметила ногу тринадцатого гостя, чуть-чуть, самую малость торчащую из-под стола. Карта хороша, да. И хорошо то, что она, не получив нормального обучения, знает только верхний слой этого рисунка. Я, к сожалению, знаю и знание это беспокоит меня, хоть я и не показываю вида. Пир Убийц - таково второе название этой карты. Тринадцатый друг омрачает общее веселье? Так убейте его, чтобы он не мешал! Убейте, спрячьте тело и - пируйте! Его долго не хватятся, а когда возникнет тревога вас здесь уже не будет. Веселитесь, пока можете. Радуйтесь жизни, но путь для бегства держите открытым. О последнем говорит открытая дверь с другого края стола.

Продолжить своё толкование не успеваю - рука Тины касается четвёртой карты, но прежде чем она успевает перевернуть кусочек пластика, сильный удар снизу подбрасывает нас всех над палубой.

- Командир! - Виталий, вцепившийся своими щупальцами в пол и потолок дёргается вверх-вниз в своём кресле: - Воронка! Нас затягивает!

- Куда? - Пытаюсь вцепиться хоть во что-то, но пальцы лишь скользят по гладкому металлу кожухов:

- Куда нас несёт?

Ответить он не успевает - очередной рывок срывает техножреца с места, бросая на меня и прежде чем его трон вышибает из меня дух, я успеваю заметить зависшую в воздухе карту, с лица которой на меня ехидно улыбается толстяк в перепачканном грязью некогда белом халате.

(КОНЕЦ СОХРАНЕННОГО УЧАСТКА 10 - Борт Мародёра)

(НАЧАЛО СОХРАНЕННОГО УЧАСТКА 11 - Пространство Хаоса. Внимание! К чтению дальнейшего допускаются только прошедшие ментальную подготовку не ниже седьмого уровня. Прочим, во избежание принудительной очистки разума, дальнейшее ознакомление с записями [имя трижды вычищено] запрещено. Во имя Императора!)

Запись номер МХХР-24-ССВА-079

Интерлюдия 2

Из тьмы я был выдернут одним рывком. Даже, пожалуй, не так. Вот только что на меня летел, безуспешно цепляясь щупальцами за стойки, Виталий, вот карта, зависшая перед лицом и...

Ожидание удар, короткая вспышка темноты, предчувствие боли и - ничего.

Ослепительная тьма сменяется белым свечением, под ногами появляется пол... И всё?!

Щурюсь. Слишком светло. Сознание проясняется скачками, словно синхронизируясь с ударами сердца, гулко отдающимися по всему телу.

Удар - и перед глазами начинают проявляться очертания просторного зала.

Удар - светлые полосы принимают форму высоких, зауженных кверху окон.

Удар - мутное тёмное пятно впереди начинает шевелиться, выбрасывая в стороны побеги-псевдоподии, они изгибаются, поднимаются над выбросившим их телом и мой слух принимаются терзать резкие, отрывистые хлопки.

Аплодисменты? Память подбирает верное значение и сознание, словно получив команду "Вперёд!" прорывает вязкую пелену, даруя мне предельно чёткую картинку происходящего.

Я в зале - это верно. Просторном, с высокими потолками и узкими окнами - такие ещё называют готическими. Их тела, похожие во воздетые клинки мечей, забраны частой сеткой мозаик и та, стоит взгляду на ней задержаться, оживает. Вот финал какого-то боя. Один из бойцов, его броня ярко-золотого цвета - явно проиграл схватку и лежит на спине, выронив объятый пламенем меч. Над ним, гордо подняв клинок чёрного цвета, замер второй воин, с головы до пят закованный в тёмную броню.

Что-то смутно знакомое рождается в сознании, и я напрягаюсь, пытаясь вернуть утраченную память.

Нет. Ничего. Но ведь было! Была память про тот бой - очень важный и знаковый!

Была? Важный? Знаковый? Нет. Память пасует, обходя провал в своих владениях и перевожу взгляд дальше - на следующее окно.

Там, подобно тёмному пауку, разместилось нечто многолапое, чьи тонкие конечности пытаются захватить, подмять под себя всё пространство окна.

И снова - то же чувство. Да. Я точно знаю - что это. Так же я знаю, что этот паук - нечто опасное, нечто такое, от чего следует держаться подальше. Но... Память вновь сдаётся, а все мои попытки напрячься вязнут в чём-то мягком как вата и липком, как смола.

Снова резкие хлопки спереди.

С трудом отрываю взгляд от тонконогой кляксы на окне и перевожу его на амёбу... Ан нет, не на амёбу. Передо мной, вольготно развалясь в кресле самого простого, можно даже сказать, офисного вида, сидит мужчина средних лет. Или не средних? Его лицо, только что бывшее молодым, практически юным, вдруг меняется и на меня смотрит лысый старик.

"Это - бред" - формируется и крепнет во мне уверенность, в то время как мужчина опять меняется - теперь на меня смотрит, застынув в неприличной позе с широко раздвинутыми ногами, женщина.

"Бред. Я брежу. Мне это кажется" - убеждаю себя я, в то время, как женщина, превратившись в зеленокожего орка, вновь превращается в мужчину - только сейчас это ветеран множества сражений, лицо которого изборождено длинным - ото лба к подбородку, шрамом.

Руки воина поднимаются и мой слух в очередной раз режут жёсткие хлопки.

- Ну ты как? - Ветеран подаётся вперёд с интересом разглядывая меня: - В себя пришёл?

Трясу головой и хочу протереть лицо руками, как вдруг, стоит мне попытаться поднять их, нечто жёсткое бьёт меня в подбородок, заставляя вскинуть голову к потолку.

"Это ещё что?!"

Опустив голову - подбородок упирается в нечто тонкое и прочное, обнаруживаю, что мои руки заключены в жесткие широкие браслеты, от который вверх, исчезая их поля зрения в районе шеи, тянется штырь блестящего метала.