Александр Лидин - Ключ от всех миров [оптимизирована обложка]

– И что теперь?

– Прижми ее тело к ключу, и он сам найдет путь в ее тело… – но Тогот не «успел» договорить, как Альма метнулась, и в какой-то миг мне показалось, что девушка вот-вот вырвется из стальной руки Тзара, подарив ему свой скальп. Но я удержал ее и, подтянув к себе, поставил на ноги, а потом наклонился так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и прошипел, глядя ей в глаза:

– Прекрати истерику. Твой брат жив, просто спит, – я говорил медленно, четко проговаривая каждое слово, словно беседовал с умственно отсталым ребенком. – Сейчас ты возьмешь в руки ключ … эту штуку, а потом… – я хотел было сказать «когда он войдет в тебя», но, подумав о том, насколько могут перепугать ее такие слова, запнулся.

– Пусть крепко обнимет брата, – подсказал мне Тогот.

– А потом я позволю тебе обнять брата, – вслух повторил я слова покемона, чуть переиначив их. – Ты поняла?

– Да, – пробормотала девушка сквозь рыдания.

– Если сделаешь что-то не так, то можешь навсегда потерять брата… Понятно?

– Да, – но, судя по голосу, она ничего не понимала.

– Значит, так, – я слегка встряхнул девушку, – сначала берешь в руки ключ , а потом обнимаешь брата, крепко-крепко обнимаешь, понятно?

Она кивнула, не в силах выдавить из сдавленного горла «Да». Я резко распахнул шкатулку, и ключ залил помещение потусторонним синим светом.

– Взяла в руки, быстро!

Я видел, что девушку буквально трясет со страха, и непонятно, чего она больше боялась – меня или этого странного светящегося предмета, который Оракул назвал ключом. Неожиданно Альма завопила, тонким голосом, совершенно по-девчачьи. Она уперлась руками в столик, на котором стояла шкатулка с ключом , уперлась из всех сил, стараясь быть как можно дальше от этой странной сверкающей штуки. И тут, не знаю, или я окончательно утратил остатки человечности, или Тзар вновь показал себя, но, преодолевая сопротивление девушки, я буквально рывком ткнул ее в синее свечение. А потом резко отпустил, и она отскочила. Но ключа уже не было в шкатулке. На мгновение мне показалось, что Альма надела на часть лица синюю светящуюся маску. Но нет, светилась сама кожа, и, что самое ужасное, нездоровая синева медленно расползалась по лицу девушки.

– Я уже «включил» маяк, но если она сейчас же не обнимет брата, то они расстанутся навсегда…

Понимая, что никакие увещевания тут не помогут, я, шагнув вперед, со всего маха влепил Альме пощечину, она, ошеломленная собственным превращением, качнулась назад, споткнулась о тело брата, повалилась на него и, завывая то ли от страха, то ли от обиды, а может, и от боли – я ведь понятия не имел, больно ей или нет, – вцепилась в его тело, как в последнюю соломинку.

Я же, словно безмолвный палач, застыл над ней, наблюдая за происходящим. Всего несколько минут потребовалось на то, чтобы синева охватила все ее тело, а потом она начала… таять, растворяться, превращаясь в ничто, и вместе с ней начал таять и ее брат. С каждой секундой они теряли материальность и вскоре напоминали всего лишь два полупрозрачных облачка. Все это время я отлично видел, как от рыданий дрожат плечи бедняжки, я хотел наклониться к ней, обнять, успокоить, сказать, что ничего страшного с ней не случится, но вместо этого всего лишь стоял и смотрел.

И вот Альма превратилась в едва различимое облачко дыма, а потом и вовсе растаяла.

– Ну и как? – поинтересовался я.

– Что как?

– Посылка ушла.

– Вот странный ты человек, Артур, – усталым голосом начал выговаривать мне Тогот. – То маешься совестью и испытываешь странные чувства по отношению к девушке, то этак бездушно: «Посылка»…

Он еще что-то говорил, но у меня в душе горел огонь. Мне хотелось только одного: схватить Тогота и рвать, мять, душить. В порыве бессильной ярости я сжимал и разжимал пальцы.

– И еще… – все еще бормотал мне в ухо Тогот. – На твоем месте я бы вел себя посдержанней. А что до ключа, то девушка прибудет в наш мир только через пару часов.

– Пару часов?

– Поболтается в нигде и…

– Да она от страха спятит.

– Нас е…, а мы крепчаем.

– Я смотрю, ты уже на мат перешел.

– А ты решил остаться и поиграть в правителя?

– Нет, нет, как ты только мог подумать. Я точно такое же быдло, как ты…

Впрочем, Тогот был прав. Я подошел к автомату с моей внешностью. Что ж, пора возвращаться. Дай-то бог, чтобы все прошло, как надо. Сделав необходимые пассы и пробормотав в ухо машине кодовые слова, я активировал механизм.

– Что ж, Оркул, принимай командование.

Механизм шевельнулся, потом медленно поднялся из деревянного саркофага.

Я мгновение помедлил, потом неторопливо снял одежду и передал ее Автомату. Последним я вручил ему оружие, после чего осторожно лег на его место. Что ж, через несколько дней слуги Оракула вернут это тело назад в гробницу, а пока… Мой двойник, а теперь уже истинный Тзар Великий, закрыл крышку временного гроба и ударами рукояти меча вбил назад длинные гвозди, окончательно отрезав меня от внешнего мира.

Что ж, миссия была завершена, и никакого: «I come back». Я крепко зажмурился, ожидая начала обратного путешествия.

Когда я открыл глаза, надо мной был белый казенный потолок. Или тюрьма, или больница. Второе, естественно, было бы много предпочтительнее. С большим трудом мне удалось повернуть голову. И в самом деле, я находился в больнице, но порадовали меня не многочисленные аппараты неведомого назначения, от которых провода тянулись к датчикам и катетерам на моей груди и руках, а присутствие Валентины. Элегантная, как всегда, этакая красавица-вамп в облегающем черном платье, она восседала на стуле рядом с моей кроватью и изучала какой-то женский гламурный глянцевый журнал. От перенесенных ею страданий ни осталось и следа. Эта была прежняя Валентина, которая впервые проводила меня в обитель Викториана. Ах, как давно это было. Казалось, с того времени прошла целая вечность.

Я разглядывал ее минут десять, прежде чем она почувствовала мой взгляд и подняла голову, оторвавшись от блестящей страницы.

– А, наш умирающий… Пришел в себя, – поприветствовала она меня, широко улыбнувшись и продемонстрировав клыки истинного вампира.

Я попытался улыбнуться в ответ, но губы плохо повиновались. Наконец мне удалось выговорить:

– И сколько я тут уже провалялся?

Но Валентина меня не поняла, зато голосок внутри моего черепа триумфально возвестил.

– Три месяца.

– Ты?

– Нет, дед Пихто и Агния Барто.

Похоже, Тогот никогда не изменит своим привычкам.

– И… тебе не хворать.

– Чудное начало. О, Тзар Великий.