Александр Лидин - Ключ от всех миров [оптимизирована обложка]

Я только рукой махнул.

– Делайте что хотите.

– Ты морду-то не вороти, – подступил ко мне Тогот. – Вот из-за таких чистоплюев дедушка Ленин полстраны изничтожил. А не струсил бы в свое время Керенский… Да, Корнилов залил бы кровью Питер, и повисли бы большевики по фонарным столбам вдоль Невского, погибло бы человек сто, ну а так миллионы после в расход пошли. Классненько… А относительно этого кадра. В тюрьму его не посадишь… вывернется. Расстрелять… Умрет, но не прочувствует… А так, молототерапия. Как показала практика, если боги мозги Прометею на место вставили, то уж мы с каким-нибудь Дмитриевым справимся…

– Ты мне лучше скажи, на кой вы меня в больницу запаковали. Ну, положили бы в саркофаг…

– А что саркофаг? У тебя физических повреждений не было, а психические он не лечит. А в больнице, под надзором врачей, с манной кашкой…

– Да не кушал я там ни разу. Раз проснулся, потом два… и в бега.

– Ну, а может, оно и лучше, – подвел итоги Тогот. – Нынче вон сколько людей травится самыми полезными продуктами. А ванна занята. У нас тут постоянный клиент.

– Ладно, – отмахнулся я. – Решили в больницу, так в больницу. Хотя…

– Понимаешь ли, Артур, если бы ты был болен или что-то было не в порядке, – нудным тоном, каким обычно малышам объясняют очевидные истины, начал Тогот, – то я бы, без сомнения, применил магнию, а так… Тебе нужно было просто отлежаться в тишине, чтобы тебя никто не трогал. Там тихо, а тут, у нас, весело. Чего стоила одна отправка наших чинуш на «принудительное лечение»…

– А вся эта аппаратура и дежурства?

– Ну, береженого Бог бережет, ты же знаешь… Ладно, смотрю, мы уже пошли по второму кругу. Так что ты бы лучше шел, тебя там Судья дожидается.

Я огляделся, но с первой попытки так и не заметил скрытую тенями дверь.

– Тебе туда, – смилостивившись, указал Тогот.

Я, пошатываясь, встал на ноги, и тут мне в руки легла элегантная тросточка.

– Тебе пригодится.

– А раньше, в больнице, ты не мог ее организовать? – поинтересовался я у покемона.

– Нет, конечно, – ехидно улыбнулся тот. – Надо же было, чтобы ты прочувствовал всю свою физическую никчемность… А так в больнице без тросточки ты живо взбодрился, а иначе месяц бы пытался на ноги встать и выл бы мне тут, как белуга. К тому же некогда мне было тросточки тебе организовывать. Я там с одной старшей медсестрой тискался. Классная баба, весом тонны три… – и Тогот злорадно хихикнул. – А ты иди… Иди… Если захочешь, мы с тобой потом поговорим.

Повернувшись, я захромал к двери. Может, Тогот и прав. Если бы не эта безумная погоня по больнице, то я так быстро на ноги не встал бы. Все-таки прав, мерзавец!

Подойдя к двери, я тяжело вздохнул, взялся за ручку и на мгновение остановился: что ждет меня там? Рванул ручку на себя и замер, широко открыв рот. Я словно вернулся лет на десять назад. Те же старинные кожаные кресла, те же обои… Только вот этого выступа тут не было и тумбочка вроде была немного другой. Я покрутил головой, внимательно приглядываясь. Я находился в прихожей… А квартира… Она очень напоминала квартиру моей мечты. Да и мебель была почти такой же. Сделав несколько шагов, я оказался в гостиной, где вместо узких окон корабля было одно огромное панорамное окно от пола до потолка. Точно такое, о каком я в свое время мечтал. Посреди огромной гостиной журчал небольшой фонтан, а сбоку за столом устроились судья, лжесудья , маркграф, Геннадий Николаевич и Викториан.

– Да ты проходи, проходи, – жестом пригласил меня к с толу судья . – Не стесняйся. В конце концов это мы у тебя в гостях, – голос его был глубоким, добрым, из него напрочь исчезли властные металлические ноты, которые так поразили меня при первой встрече.

Я кивнул, однако вместо того, чтобы подойти к столу, направился к окну и с удивлением уставился на открывшуюся незнакомую панораму.

– Где мы?

– Местные называют этот район Васькой, – пояснил судья . – Какой-такой Васька, я не знаю, но…

– Но…

– Но Тогот приложил массу усилий, чтобы устроить тебе это гнездышко, когда исчезла угроза со стороны властей.

– Исчезла? – удивился я.

– Да ты садись, выпей кофейку, подкрепись, а потом, откуда взяться угрозе, если те самые чиновники, что тебе угрожали, теперь у нас проходят программу воспитания.

– Это как тот? – я с неодобрением кивнул в сторону двери в пространственный карман, где остались Дмитриев и два моих лучших друга.

– Нет, там случай особый, – вздохнул судья. – Это не воспитание, а переосмысление жизни, на это ваших чиновников не подбить. У них нет души, переосмысливать нечем.

Я подошел к столу, втиснулся на табурет между лжесудьей и маркграфом.

– И что теперь?

– Торжественное открытие пути между мирами, и все…

– И все?

– Ну, после воспитательного процесса чиновники пойдут на перемены. И, надеюсь, у вас тут все наладится.

Я с сомнением посмотрел на судью .

– Однако вы, батенька, пессимист, – добавил он и при этом лукаво мне улыбнулся, и очень улыбка эта мне не понравилась. Напомнила она мне кого-то, вот только кого?

– И все-таки не пойму, – уперся я, размешивая сахар в огромной кружке растворимого кофе, – как вам это удалось устроить.

– Очень просто, – пожал плечами судья . – Я заменил людей псевдообразами, вроде этого, – и он кивнул на лжесудью .

– Но ведь вы не похожи.

– Были похожи, когда я прибыл на вашу планету. Тогда у нас было одно лицо. Не забывай, я не человек… и не аморф, конечно, – добавил судья , заметив мой подозрительный взгляд, – так что со временем, сообразно условиям и прочему, моя внешность сообразно меняется. Впрочем, можешь и сам убедиться: все высокопоставленные лица на своих местах, а вот что до истинных «героев», – тут судья усмехнулся, – это пусть твой наставник тебе экскурсии проводит.

– Наставник? – переспросил я. Похоже, в этот день меня уже было ничем не удивить. А потом, проследив взгляд судьи , я резко развернулся.

За спиной у меня стоял Тогот. Я и не слышал, как он подкрался. Но это совершенно в его духе.

– Что, закончил с очкариком?

– Сейчас у него период реабилитации. Завтра снова приступим.

– И не жалко тебе так измываться над живым существом?

– Интересно, а Чикатило ты бы тоже стал защищать?

– Но он маньяк, убийца.

– А этот еще хуже. Одно дело ткнуть человека ножом, и все… И совсем другое разорить, ограбить, вымотать все нервы и в финале посадить лет на восемь, когда человек совершенно невиновен. Это же ни с какими физическими пытками не сравнится. А мы: «Маньяки… маньяки…» Вот, к примеру, чиновник, укравший миллионы. А ведь он украл их не у меня, не у тебя, он украл их у бабки, которая должна умереть в развалюхе без лекарств… у тех, кто всю жизнь горбатился для того, чтобы это быдло нажирало себе харю в кабинете… Впрочем, ты как, кофе допил?