Александр Лидин - Ключ от всех миров [оптимизирована обложка]

– Только харакири над кастрюлей морковного супа спасет твою душу, несчастный, – отвечал я в тон Тоготу. Так сказать, обмен любезностями состоялся. – А пока ты еще жив, не мог ли ты ввести меня в курс дел.

– А хи-хи не хо-хо? – ехидно поинтересовался покемон. – Только глаза открыл, и сразу новости ему подавай. Ты от новостей-то ласты не склеишь?

– Ну, судя по тому, что я в российской больнице, – начал я, рассматривая изумительный калейдоскоп трещин на потолке, который требовал побелки еще в позапрошлом веке, – и возле меня не наш очкастый друг с парой автоматчиков, а Валентина, то перемены, если они и случились, то только к лучшему.

– Правильно мыслишь, Шарапов.

– Итак, я жду, – настойчиво повторил я.

– Что ж, «посылка» дошла нормально. Судьязабрал ключ… Кроме того, начата программа перемещения. Тридцать самых высших чиновников страны помещены в тела самых бедных людей страны, влачащих существование ниже уровня бакинской канализации.

– И каков результат?

– Потрясающий. Эффект чуда. Самое главное, что любой из перемещенных понимает, что мы – они называют нас между собой «тайной оппозицией» – не шутим, и от нас не спрячешься. Один тут попытался модернизацией заниматься… Месяц с запорами на холоде на очке просидел, сразу с головой полегчало. Другой объявил, что в каждой школе должны быть не только бассейны, но и биде. Неделя работы престарелым учителем в сельской школе на Таймыре, и иллюзии рассеялись, словно дым.

– Но ведь, вернувшись к сытой жизни, они наверняка быстро забудут о своих мучениях.

– А вот для этого существует «повторый курс» лечения. Как глупость сморозил, так отправился голову прочищать. У нас страна большая, проблем много, а дураков среди элиты чиновников еще больше.

– Да не дураки они.

Тогот на мгновение осекся.

– Артурчик, тот редкий случай, когда ты прав. Они вовсе не дураки, просто им плевать на все, кроме собственного кармана. И во власть они идут не для того, чтобы государство поднять, а для того, чтобы наворовать, и желательно столько, чтобы не только им, а и их внукам, и правнукам хватило. Кстати, Судьяс Викторианом уже разрабатывают программу для возвращения назад в Россию украденных денег.

Я только фыркнул.

– Ты знаешь, по-моему, это невозможно. Никто из этих упырей добровольно ничего не отдаст, и воздействовать на них много сложнее.

На мгновение прикрыв глаза, я попытался представить себе эту картину. Однако моей убогой фантазии не хватило.

– Тем не менее, зная неотвратимость кары… зная, что откупиться не удастся, а помучиться придется, они, хоть и неохотно, постепенно идут на сотрудничество. Один, чтобы мы от него отстали, даже позвал себе на помощь крутого африканского шамана. Сидели, дули щеки, пока я не пригласил к ним в гости нашего маленького негритенка.

– Бибиулу?

– Угу. Зайчики быстро нашли общий язык, а на следующий день этот шаман поскакал в ближайший монастырь и буквально за пару дней отрекся от всей своей ереси, превратившись в идеального католика. Стал образцом пуританства.

– Да… Хотелось бы на все это самому взглянуть.

– Не получится. Тебе лежать и лежать. Слишком долго по звездным мирам гулял, славой наслаждался. Мы едва тебя реанимировали.

– А Валентина?

– Что Валентина?

– Почему она меня охраняет?

– Она за тобой присматривает. А охраняет она наших воспитуемых, чтобы коньки не двинули, жаловаться не побежали… Она их судьбы словно ниточки в кулаке держит. Если кто что не так, «чпок» за ниточку. Вначале вроде как предупредительный выстрел, а если кто слишком упертый, то ведь ниточку Судьбы можно и оборвать.

– И сколько рыпнулось?

– Да пока ни одного. Как только Валентина им напоминает о том, что все люди смертны, они быстренько в себя приходят. Жить-то хочется. К тому же, как мы недавно выяснили, все люди подобного типа очень трусливы. Тряхнешь хорошенько, и он как дихлофосный таракан: лапки кверху, и готов и к труду, и к обороне.

Я закрыл глаза. Все это больше походило на сон. Но самое замечательное, что я в этом сне, то бишь суете, не участвовал. Это все равно как заболеть перед контрольной, а потом узнать, что писать ее тебе уже не придется. Однако, несмотря на некое внутреннее облегчение, я почему-то чувствовал, что не все тут так уж просто. Нет, далеко не все.

И с этим странным чувством – радостью, смешанной с опасением поверить в нее, – я и уснул.

И снился мне воистину прекрасный сон о житии чиновников в шкурах простых людей, брошенных на произвол судьбы в глубинах страны. И не до высоких материй им было в новой жизни…

Следующее мое пробуждение оказалось не столь солнечным, потому как первый, кого я увидел, был Тогот. А покемон радостных чувств у меня не вызывал, причем с раннего детства. Хотя теперь рядом со мной не было ни хитроумных аппаратов, ни капельниц.

Да и его широкая улыбка не предвещала ничего хорошего. Тогот протянул мне упакованное нижнее белье и джинсовый костюм. А потом, словно из воздуха, вынул пару казаков из крокодиловой кожи. Я-то был совершенным голым, а посему предложенное демоном показалось мне заботой высшей пробы.

Я встал, но, покачнувшись, тут же ухватился за спинку кровати.

– Ты как?

– Не дождетесь.

– Идти сможешь?

– А то…

– Одевайся, нас ждут великие дела.

– Ты уверен?

– Более чем.

Далее мне ничего не оставалось, как подчиниться. К тому времени, как я закончил одеваться, Тогот исчез.

– И?

– Да здесь я, здесь. Никто тебя, сиротинушку, не бросит, не обидит, – заверил меня покемон. – Значит, так, – тут он сделал многозначительную паузу – этакий воспитательный прием, чтобы я был повнимательнее. Хотел я, конечно, рассказать ему, что я думаю относительно его приемчиков, но смолчал. Только сейчас мне на больную голову не хватало трехчасовой лекции о человеческой неблагодарности и так далее, и тому подобное. – Так вот, – продолжил демон, – ты тут лежал благодаря тому, что один из служителей Древних – заведующий отделением. Но… Не стоит нам светиться, проходя выписку по обычной схеме. В общем, так, на чердаке за лифтерной транспортная пентаграмма, если что, подкорректирую курс и прикрою… Ну что, готов?

Я кивнул.

– Тогда вперед!

Осторожно приоткрыв дверь палаты, я выглянул в коридор. Вроде бы обычный больничный коридор. Посмотрев налево, потом направо, я, не торопясь, степенно, так, как будто делаю нечто совершенно обыденное, вышел из палаты и не спеша направился к лестнице.

– Молодой человек! Молодой человек, куда это вы? – голос был женским, неприятным.