Дмитрий Самохин - Цепные псы Россы [litres]

Горец прибавил скорости, уже не обращая внимания на осторожность, и тут же нарвался. Завернув за барак к поляне каменных мешков, он наткнулся на двух надсмотрщиков, придерживавших под руки хрипящее и корчившееся в судорогах существо, облаченное в черный монашеский балахон, подпоясанный веревкой. Капюшон сбился с его головы, обнажив волосатую оскаленную морду, перетянутую шипастыми кожаными ремнями. Существо хрипело, рычало, изо рта пузырями выходила кровавая пена, а глаза бешено вращались. Оно пыталось вырваться из рук надсмотрщиков, но они держали крепко.

Завидев выскочившего им на встречу заключенного с автоматом наперевес, летиане опешили, выпустили из рук корчившегося от боли Цепного Пса, тот упал на землю и забился в судорогах, и потянулись к автоматам, висевшим за спиной. Воспользоваться ими они не успели.

Горец моментально сориентировался и первым открыл огонь. Расправившись с надсмотрщиками, он, сам не зная зачем, больше из жалости к нелепому существу, испытывавшему дикие муки, прикончил его короткой очередью. Цепной Пес принял смерть как избавление и затих. Его безумные глаза успокоились, а на лице проступила улыбка.

Никита опустился на колени, силясь унять скачущее встревоженное сердце. В груди болело, и там словно сворачивалась спиралью змея. Горец внезапно разучился дышать, пробовал вздохнуть, но воздух отказывался входить в легкие. Горло горело, а глаза чесались. Никита выронил автомат из рук, он звякнул металлом об лежащий на земле булыжник и упал на выставленные перед собой руки. Стоя на коленях, упершись ладонями в землю, Горец почувствовал, как к глазам подбираются слезы отчаянья и досады. После всего того, что он пережил, после всех испытаний и забрезжившей на горизонте надежды на спасание, он умирал и ничего не мог с этим поделать. Его сворачивало от боли в дугу. Сердце скакало галопом, и Никита понимал, что вот сейчас оно не выдержит и разорвется в клочья, и он умрет, не дожив до спасения, до счастливых слез Ежонка и скупых мужских объятий Бориса Тюрина. И вот когда Никита уже совсем отчаялся, а перед глазами появилась багровая пелена, воздух наконец-то пробился в легкие. Парень сделал глоток живительного кислорода, потом еще, а затем жадно задышал. Боль, терзавшая грудь, медленно отступала. Приступ миновал.

Горец утер грязным рукавом вспотевшее лицо и поднял автомат. У него появился второй шанс. Он тут же дал себе зарок, что, как только доберется до цивилизации, ляжет в медкапсулу на полное обследование. Не хватало еще в век высоких технологий умереть от банального инфаркта.

После пережитого приступа бег давался с трудом, к тому же прямая дорога сменилась петлянием между дыр в бетоне по поляне каменных мешков. Часть мешков ждала своих обитателей, но большая часть была заполнена. Изможденные, истерзанные гореваны смотрели на него снизу с надеждой и тянули к нему руки, умоляя спасти.

Он бежал мимо, приговаривая на ходу:

– Подождите, подождите! Все будет хорошо! Скоро придет спасение. Осталось чуть-чуть.

Захватить пулеметную вышку оказалось проще всего. Летианин оказался настолько поглощен зрелищем прорывающихся на территорию резервации повстанцев, что заметил поднимающегося Никиту в последний момент. И тут охранник сплоховал. Он подумал, что это кто-то из своих, и упустил момент, когда еще можно было повернуть дуло пулемета к лестнице и снять лазутчика. Летианин окликнул Никиту, его глаза расширились от ужаса, увидев коричневую робу заключенного и нашивку – перевернутое вверх корнями умирающее дерево – знак горевана, и в ту же секунду рождавшийся в горле крик затих. Никита спустил курок, и короткая очередь перечеркнула грудь дозорного. Он сделал шаг вперед, покачнулся и, перекувыркнувшись через ограду, мертвым рухнул мешком вниз.

Горец бросил ненужный автомат, подскочил к пулемету и развернул его в сторону казарм, где шел неравный бой. Залегшие по кустам бывшие заключенные держали на прицеле все входы и выходы из казарм. А те ощетинились дулами автоматов и никого не подпускали к себе. Вмешавшийся Горец переломил ход боя. Подавив огонь из казарм, он позволил гореванам ворваться внутрь и переключился на главный охранный периметр.

Повстанцы прорвали его. Прицельными ударами артиллерийских установок они смели пулеметные вышки охраны, разрушили главный административный корпус резервации и, судя по поднимавшемуся дыму, добрались и до инкубаторов. На расчищенную территорию ворвались вооруженные гореваны, и бои с летианами завязались в проходах между бараками.

Горец как мог помогал повстанцам, прицельным огнем расстреливая летиан, встававших на пути у освободителей. Время от времени его пулемет умолкал, но после перезарядки тут же возобновлял работу.

Пособника гореванов заметили, и оставшиеся в живых пулеметчики летиан на вышках сосредоточили огонь на нем, но Никита, вжавшийся в доски настила, молил лишь об одном, чтобы его не подорвали свои, не разобравшись в чем соль.

По этим улицам уже прошел пожар войны, выворачивая реальность наизнанку. Брошенные покореженные дома, изъеденные пулями, с дырами от артиллерийских снарядов. Улицы, заваленные трупами гореванов и летиан, выглядели открытым филиалом местного кладбища. Особенно бросались в глаза изуродованные мертвые тела чудовищ, порожденных летианскими биотехнологиями. Каждую такую тварь удавалось убить с большим трудом, и рядом с ней лежало по трое-четверо гореванов, в качестве искупительной жертвы. Очень редко встречались тела в черных балахонах, мертвые Цепные Псы.

Поль, не выпуская из рук автомата, продвигался по пригороду гореванской столицы. Вдалеке грохотала канонада не смолкавшего вот уже третьи сутки уличного боя. Изредка навстречу попадались солдаты в летианской форме. Увидев перед собой непонятного бойца, они тут же пытались убить его. Умирать Полю не хотелось, и он пресекал поползновения на корню. Дважды он видел гореванов, в дальнем конце улицы показались зеленые мундиры и тут же исчезли в лабиринтах своей столицы.

Изредка Поль позволял себе отдохнуть. Он забирался в ближайший дом, где ему не могли помешать летиане и гореваны, доставал из вещмешка провиант, нарезал толстыми ломтями колбасу и сыр и ел, закусывая черствым хлебом. Слава создателю, с провизией проблем не возникало. Достаточно было зайти в любой брошенный дом и пошарить в кладовке, поэтому Поль много с собой не таскал. Зачем нагружать и без того утомленное тело, если любой дом – круглосуточный магазин самообслуживания, где проводится новая акция: «Все бесплатно».

Шум сражения не смолкал ни днем, ни ночью. Правда, ночь в гореванских подземельях была понятием относительным. Ночь, это когда все фонари на улицах начинали еле-еле мерцать. Поль старался прибавить ходу, боясь опоздать, но про себя поражался стойкости гореванов. Летиане навалились на них всей своей мощью, бросили на амбразуру даже свой главный козырь, Цепных Псов, но при этом гореваны не сдавались. Пропустив врага на родные улицы, они все же не давали ему продвинуться дальше и завладеть всем городом.