Александр Афанасьев - Оккупация [litres]

В результате такого вот «господарювання» мерзавцев, пришедших к власти на крови Майдана и обмане миллионов сограждан, государство Украина стремительно становится страной «третьего мира», где уже возможно все: безнаказанно обворовывать бюджет, стрелять в сограждан из наградных «стволов», публично с телеэкранов лгать согражданам об отсутствующих «успехах», годами обещать «безвиз» уже завтра, красть миллиарды и клянчить у Запада миллиарды же в долг, за три года войны не построить ни одного патронного завода, врать про судебную реформу, прогуливать заседания в Раде, гадить на законы Украины и стремительно богатеть на фоне войны.

И пока «лучшие люди» страны уничтожают Украину как государство, не теряют время даром и их подчиненные: например, подготовку к закрытию уголовного дела экс-министра Дмитрия Саламатина осуществляет военная прокуратура. Прокуратура, которую возглавляет пламенный патриот Украины Анатолий Матиос с портретом Кобзаря в кабинете…

И так – едва ли не по всей управленческой вертикали: «низы» видят воровской тренд «верхов» и следуют ему.

Цинизм властной верхушки при президенте Порошенко уже превзошел цинизм «семьи» Януковича. При Януковиче наиболее одиозных казнокрадов хотя бы сажали, при Порошенко же в тюрьму не сел никто; хуже того: все, кто сел за коррупцию при Януковиче, досрочно вышли на свободу при Порошенко.

Простые граждане страны наблюдают все это с брезгливостью и растущей ненавистью; в обществе ширятся разговоры о самосуде, введении в стране смертной казни, реприватизации и последнем «разговоре по душам» с олигархами, сделавшими Украину такой, какая она есть сегодня.

Но порошенки, аваковы, яценюки ведут себя так, словно они не собираются и жить в нашей стране: все крадется подчистую, как в последний раз, словно вся надежда – «на последний самолет» в час Х, чтобы остаток дней своих провести в спокойном, защищенном, цивилизованном мире. Мире, который они в силу своих нижайших человеческих качеств, узости кругозора, жлобского, преступного менталитета не смогли построить в своей стране. Да и была ли Украина вообще для них Родиной?..

Возвращаясь к заявлению Андрея Билецкого по поводу сепаратистов в руководстве Нацгвардии: это дешевый трюк. Зная, как осуществляется так называемая «спецпроверка» и что из себя представляет СБУ, вполне возможно присутствие сепаратистов в руководстве НГУ – равно как и в руководстве любого другого силового ведомства Украины. Да у нас Медведчук с Порошенко регулярно общается, чего уж тут…

Но это заявление депутата-прогульщика Верховной Рады последовало в разгар скандала с раздачей Аваковым наградного оружия своим сторонникам (напомним, сотни «стволов», два из которых вручены лично Билецкому). Скандал с раздачей «наградного» оружия накладывается на ширящуюся правдивую информацию о том, что именно «орлы Авакова» контролируют игровой бизнес в масштабах Украины, равно как и проституцию, и т. д. Понятно, что реальные факты активно раскручивают в СМИ пиар-службы Порошенко, уничтожая политическое реноме и Авакова, и всего «Народного фронта». Чтобы перебить негативный тренд, человек Авакова, Билецкий, дает старт новому скандалу, где «злодеями» выступает уже президентская сторона – ведь Нацгвардия подчиняется Главнокомандующему и ее возглавляет ставленник президента.

Поскольку Аваков на посту главы МВД – едва ли не последний кадровый козырь группировки Яценюка, биться за него (а точнее – за деньги в государственной «кормушке») «Народный фронт» будет «до последнего патрона»…

Но в этом диком действе нет интересов ни 40 миллионов простых граждан Украины, ни Украины как государства.

С дядей Федором мы встретились «как обычно» – то есть на набережной Днепра. Недалеко от Острова – места дислокации ГУР МО Украины, туда же сейчас из здания СБУ Украины съехала резидентура (станция) ЦРУ, и там же стоит аппаратура, обеспечивающая слежение за всеми абонентами подвижной связи и всеми пользователями Интернета по всему Киеву и области – тоже американская. В это сложно поверить, но это так. Сорок лет назад мы устанавливали прослушку в Вашингтоне – а теперь американцы устанавливают аппаратуру слежения в Киеве, Харькове, Одессе…

Что-то с этим надо было делать, но никто не знал что.

Есть люди, которые предпочитают встречаться в людных местах, а кто-то, наоборот, в безлюдных. Я предпочитал последнее. Что менты, что киллеры – не стесняются работать в людных местах, особенно менты. А вот у прикрытия руки скованы.

Я сидел в «Патруле» и проверял оружие. Проверил, снял с предохранителя и расстегнул кобуру, чтобы в случае чего. Поправил микрофон.

– Левый, Правый, здесь Папа.

– Левый, позицию занял.

– Правый, на подходе. Минуты три… тут пробка.

Один перекрывает выезд. Второй снайпер. В случае чего они дадут мне уйти. А случаи могут быть разные, особенно в оккупированном Киеве. Оккупированном криминалом.

– Папа, двигаюсь…

На набережной… грязища. Какая-то фриковатого вида телка подняла футболку и показывает водителям сиськи – бухая или укуренная. Спасибо, не надо такого.

Сворачиваю. Мне вряд ли будет видно, едут за мной или нет, – а вот группа наблюдения хвост, если он есть, скорее всего, увидит.

– Левый, движения нет.

– Правый, все чисто. Встал.

– Папа, всем внимание…

С другой стороны появляется микроавтобус – черная «Каравелла», дядя Федор покупает те же машины, что и СБУ. И даже номера из той же серии, что выделяют СБУ – что гарантирует отсутствие внимания ментов…

– Вижу черный бус справа.

– Предположительно, свои. Ждать.

– Есть.

Бус останавливается.

– Правый, подозрительная «Хонда», идет к вам, светлая, номер не вижу, грязь.

Дядя Федор вряд ли меня сдаст, но варианты разные могут быть.

– «Хонда» останавливается. Остановилась.

– Внимание на «Хонду».

– Один человек вышел из «Хонды». С водительского места. Лет пятьдесят, лысый.

– Свои…

Это дядя Федор…

Дядя Федор прибыл не в бусе, он взял свою машину. Я знал, что он меняет машины не раз в год, а раз в месяц и у него постоянно их две-три. Во избежание. Как он сам говорит – лучше остаться в живых в дешевом «Опеле», чем быть взорванным в дорогом «БМВ».

Какая-то правда в этом есть.

Сошлись на середине между машинами. Я кивнул назад: