Александр Афанасьев - Оккупация [litres]

Я видел это на экране ноутбука, к которому были подцеплены выводы с камер. Это было так необычно, что я переключился на систему наблюдения дома (никто не знал, что мне без спроса подключили ноут еще и к системе охраны всего дома) и начал переключать с камеры на камеру, пытаясь определить, не ждет ли рядом с домом группа спецназа в качестве болельщиков. Но спецназа не было, а был живущий на третьем этаже министр-полуночник, водитель которого пытался и его удержать на ногах, и закрыть дверь шикарного «Бентли».

Да, зря я в юности мечтал быть пограничником, зря. Надо было мечтать о министерском кресле. Тогда ездил бы на «Бентли» и заявлялся бы домой в три часа ночи в дрезину пьяный.

– Кто там?

Я снова перескочил на изображение с двери.

– Знаешь его?

– Нет.

– Иди в комнату, закройся и жди там.

– Нет.

Я знаю – спорить с женщинами бесполезно. К сожалению.

– Хорошо, стой здесь и смотри на экран, – я перевел изображение в режим шестнадцати каналов, то есть шестнадцать картинок на экране одновременно, – посмотришь, если увидишь движение резкое, спецназ там – крикнешь мне.

– Что крикнуть? – не поняла Аня.

– Что хочешь. И не показывайся, не светись, чего бы ни происходило.

За дверью был Кобыльчак. Вот чего я не ожидал – что он припрется ко мне домой в три ночи. На нем была какая-то дрянная куртка и брюки, вроде как с чужого плеча.

Я поставил дверь на стопор. Есть у нее и такая функция. Поставил – снаружи ничего не видно, это не цепочка, но больше чем на десять градусов она не откроется.

– Что надо?

– Пустите…

– А хуху не хох … – грубо сказал я, – я гостей не жду.

– Пустите. У меня есть важная информация.

У Кобыльчака и в самом деле была сумка. Спортивная какая-то.

– Что за информация?

– Пустите…

Я решился – разблокировал стопор и тут же направил на эсбэушника пистолет.

– Руки на виду. Все делать медленно.

…

– Сумку опусти на пол. Дверь закрой… она сама захлопнется… просто спиной.

…

– Так. Под рукой слева выключатель. Нажми. Просто нажми.

Свет залил прихожую.

– Вы один?

Кобыльчак кивнул.

– Я избавился от одежды… в ней могли быть жучки. Эту купил у бомжа.

Я показал стволом пистолета:

– Раздевайтесь.

– Что?

– Что слышал! Одежду снимай.

Кобыльчак начал неуклюже раздеваться. Я смотрел.

– Трусы тоже! Ну!

Кобыльчак скинул и трусы.

– Молодец. Теперь в ванную.

– Что?

– Идешь за мной и вопросов не задаешь, б… Пошел!

Ванная. Ванная у меня одна, но большая, в хрущобах комнаты меньше, чем здесь ванная. Здесь и большая ванна, почти мини-бассейн, и душ, и финская мини-сауна. Сортир, простите, – отдельно, за стенкой. Не могу понять архитекторов, которые делают ванную и туалет в одном пространстве. Может, я старомодный…

Я показал пистолетом направление:

– Пошел в душ. Дверцу не закрывать.

…

– Воду включай.

– Какую?

– Любую, пофиг. Хочешь горячую, хочешь холодную.

Если еще не поняли, рассказываю. На одежде могут быть жучки – подслушивающие устройства. Сейчас устройство размером с рисовое зерно можно купить в интернет-магазине. Видеокамера скрытая – чуть побольше. И засунуть или наклеить спецоборудование можно куда угодно, в том числе и на тело. Но вот воды оно гарантированно не выдерживает. А шум душа окончательно лишает возможности прослушать или записать разговор на пленку.

– Рассказывай, зачем пришел.

– Мне больше некуда идти. Меня пытались убрать… и уберут в ближайшие дни. Или автокатастрофа, или затримают за хабари и в СИЗО задавят. Я готов перейти на вашу сторону. Есть документы… записи… много записей. Меня точно уберут… уже сейчас заказали. Я могу быть вам полезен.

– А нам – это кому?

Вода лилась… брызгала на пол, оставляя лужи. Плевать, потом уберу.

– Не прикидывайтесь! ГРУ… ФСБ… на кого вы там работаете.

О как…

Ну это может быть и правдой – а может не быть. Всякое бывает – и рак свистит, и бык летает. Поиграем…

– Ты чего, дядя… але…

…

– Ты в ту дверь зашел? А? Я, между прочим, громадянин Украины, паспорт отримал. У меня даже корочки участника АТО есть, настоящие. Это теперь моя родина. А ты мне такую заподлянку предлагаешь – к Путину тебя отвезти. Я в такие игры не играю…

– Я не шучу!

– Я тоже. Вы знаете про взрыв на вокзале?

– И?

– Я знаю, кто все это устроил. Знаю, почему.

– И почему меня это должно интересовать? Это ваше дело.

– А базы данных «Эльбрус-Белуги» [95] «Эльбрус-Белуга» – старое название главного сервера СБУ. Настоящее. вас заинтересуют?

Я выдохнул.

– А если поподробнее?

Когда через час я вышел из ванной, Аня уже включила свет… напрасно, с улицы видно. Шмот Кобыльчака она перебрала, документы, деньги, сотовый лежали на столе.

– Свет верхний выключи, – сказал я, – вон там ночник.

Сам я раскрыл мобилу… Симки не было, мобила новая совсем. Молодец, хотя я бы совсем не брал.

– Что он рассказал?

Я подошел к сейфу, спрятанному в стене, достал пачку денег, бросил на стол.

– Бери «БМВ» и уезжай, сейчас же. Езжай в Борисполь, там сядешь на первый же рейс до Минска. Встретимся там.

– Я никуда не поеду.

– Вали отсюда, дура! – психанул я. – Пока цела. Думаешь, у нас может что-то быть? Спасибо и до свидания! Забери деньги!

– Можешь говорить что хочешь, но я никуда не поеду.

И она наставила на меня пистолет – как я потом понял, она нашла пистолет в вещах Кобыльчака.

– Дальше что?

– Дальше послушай меня. Я слышала, о чем вы говорили в ванной. Не все, но слышала. Его надо допросить.

– Допросить, а дальше? А что скажет твой новый босс? Он тоже его из Лукьяновки достанет! Или…

…

– Пистолет-то опусти.

– Задействуем прессу, – не сдавалась Анна, – они не смогут замять.

– Сама-то веришь?

– Вывезем его из страны. Заставим заговорить там. Когда заговорил Мельниченко – это многое изменило.

– Ань, ну что за глупости. Кому это все нужно – очередная порция дерьма. Когда заговорил Мельниченко – он сказал что-то новое. А этот, что может сказать? Что воруют? Так это и так всем известно.

– Что убивают!

– И это известно.

– Это моя страна, а не твоя!

Молчание, воцарившееся после этой фразы, прервал Кобыльчак. Он неуверенно зашел в комнату, попросил:

– Одеться можно?

О том, что происходит что-то не то, генерал СБУ Моршак узнал еще утром…

Кобылу давно надо было убирать, он хреново выполнял поручения, какие ему давали, и еще, как докладывали подведенные к нему источники, постоянно шакалил на сторону. Генерал это терпел, потому что если человек крысит и шакалит, то он чувствует себя виноватым, и с таким проще разговаривать. Но в последнее время все стало переходить грань… хотя его и так пришлось бы убирать рано или поздно. Человек, который слишком долго в активе, и знает слишком много. А насчет этого в кругах оных ходит меткая и точная поговорка – ты такой умный, что нам с удовольствием будет тебя не хватать…