Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

— Они такие же земляне, как и мы. Прилетели сюда лет за тридцать до нас. Если верить им, то они потомки некоего странного народа, который жил в том же государстве, что и большинство наших предков, но который сохранил свой родной язык. Мы довольно-таки долго даже не догадывались об их присутствии, тогда как они о нас знали. Однако их история совсем иная. Они безумцы! Они покинули Землю на четырех звездолетах, с экипажами, состоявшими исключительно из людей их расы, в погоне за химерической мечтой: воссоздать на девственной планете свой древний образ жизни, которому на Земле угрожали упадок нравов и смешение языков. Они спокойно приземлились здесь, сознательно уничтожили свои корабли и теперь живут в горах и на плато, разводя коров и баранов, которых привезли с собой, и одомашненных местных слобу. Правда, часть из них поселилась на берегах Безумного моря и нападает оттуда на наши корабли. Мы — пока еще — недостаточно сильны, чтобы изгнать их подальше. Из оружия у них только луки и пращи, с которыми, кстати, они обращаются весьма ловко. Если же говорить о нас самих, то у нас осталось кое-какое оружие наших предков, но мы храним его на тот случай, если уж придется совсем плохо. Быть может, после вашего прибытия, нам вскоре и придется им воспользоваться, но мне бы этого очень не хотелось. Но какой бы ни была цель вашей миссии, помните, что мы никогда не уступим эту территорию, за которую наши предки заплатили своей кровью. Эта земля — наша, Клер, и горе тому, кто на нее посягнет!

Он на какое-то мгновение умолк.

— Я сказал все, что хотел сказать. А теперь... как насчет прогулки по городу?

Они позавтракали в портовой таверне. По совету Бушрана, Акки переоделся в берандийскую тунику, скрыв под ней свое оружие. Капитан снял офицерские знаки различия и вполне мог сойти за простого солдата, получившего увольнительную.

— Есть все шансы на то, что меня никто не узнает, — сказал он. — И вовсе не потому, что я малоизвестен, просто никто никогда и не подумает, что я могу прогуливаться по городу без своих лучников! В сущности, я даже рад, что приходится сопровождать вас в таком виде. Это мне напоминает то время, когда я был еще школьником, и мы иногда задавали трепку каким-нибудь несчастным ночным часовым.

Они сидели за маленьким столиком, позади деревянной колонны. Хозяин таверны если и узнал Бушрана, то имел мудрость не подавать виду. Что касается координатора, то высоких блондинов в Берандии хватало, так как добрая треть берандийцев происходила от скандинавских или англо-саксонских предков. Они ели с аппетитом; блюда были простые, но сочные, особенно рыбные. За столом Клер старался вытянуть из сотрапезника как можно больше полезных сведений.

— Вы говорили о том времени, когда были школьником. Стало быть, у вас здесь есть школы?

— Да, конечно. Мы ведь не дикари. Все молодые дворяне обязаны до семнадцати лет ходить в школу. О! Разумеется, мы не слишком продвинуты в науках: большинство из тех, кто мог бы передать нам научные знания, погибли во время катастрофы. Но у нас остались книги, и я изучил историю — нашу историю и то, что мы знаем об истории Земли, — географию, арифметику, язык бриннов и даже язык васков.

— А где учатся дети недворян?

— У нас есть специальная школа для детей советников, врачей и судей.

— А ученых, инженеров у вас нет?

— Ну почему же! Есть — из числа дворян и врачей, но их крайне мало! До сих пор мы не могли дать людям возможность целиком посвящать себя разгадкам тайн природы. И потом, скажу прямо: наша промышленность еще не способна производить необходимые инструменты. Вспомните: мы вообще чуть не исчезли с лица планеты! Мы знаем, что такое электричество, к примеру, но не умеем им пользоваться. У нас остался маленький работающий генератор, но его запускают только для иллюминации по большим праздникам, вроде коронации герцога или его свадьбы. К тому же, от поколения к поколению, электрических лампочек становится все меньше и меньше. Разбить лампочку — тяжкое преступление, за это сажают в тюрьму!

— Наш Союз может предоставить вам оборудование и техников-инструкторов. Вы больше не одни в Пространстве. Но ради этого вам, естественно, придется пойти на глубокие социальные изменения. В Союзе нет знати, разве что у синзунов, но у них все поголовно — знатного рода!

— О! Что касается меня, то мне все равно. Но герцог и остальные ни за что не согласятся. А если дело дойдет до войны, то помните: даже если мой народ не прав, я буду сражаться за свой народ!

Вы-то принадлежите к привилегированной касте. А что скажут на это простые люди?

— Можете спросить у них сами. Мы их не притесняем!

— Однако я встречал изгнанников, объявленных вне закона. Один из них — бывший капитан военного флота; его

изгнали за то, что он не уступил свою жену похотливому придворному фавориту.

— А! Так вы знакомы с Верньером? Да, он был капитаном флота. Не стану отрицать: подобное иногда случается. А разве у вас, в вашем Союзе, такого не бывает? К тому же Верньер даже в изгнании сохраняет верность Берандии. Я даже не уверен, что он таит злобу на герцога. Естественно, если бы он мог добраться до барона Дюссо!.. Но он не один об этом мечтает, и если бы его светлость не запретил мне пытаться спровоцировать барона на дуэль...

— А часто вы воюете с васками?

— Да постоянно. Они грабят наши корабли, жгут наши деревни. И мы никогда их не простим за то, что они не помогли нам в тяжелые для нас времена. Они презирают наш образ жизни и хотели бы, чтобы мы стали такими же простыми пастухами, как и они сами. К тому же они союзники бриннов!

— А этих как можете описать?

— Это не люди, Клер. Я знаю, ваш друг на них необычайно похож. Но он — цивилизованное существо, как вы и я. Бринны же — дикари. С васками война идет более или менее по правилам. Но бринны! Для них все годится: яд, предательство, ложь, засады! Никогда еще ни один пленник не выходил живым из их рук. Говорят, и, вероятно, так оно и есть, что они людоеды. И они ненавидят нас лютой ненавистью. Даже те, кого мы обратили в рабство, очень опасны. Пару месяцев назад трое из них набросились на женщину и перерезали ей горло, прежде чем кто-то успел вмешаться. Нет! Нам надо подчинить васков и уничтожить бриннов. Только после этого у нас появится время на то, чтобы подумать о настоящей цивилизации.

«Старая история, — меланхолично подумал Акки. — Старая история победителей и побежденных. Различия порождают недоверие, недоверие порождает страх, а страх — ненависть. Побежденный боится и ненавидит победителя, до которого ему далеко в материальном плане. Победитель презирает, ненавидит и боится побежденных, которые, естественно, гораздо более многочисленны. И, вероятно, как с одной стороны, так и со стороны другой, в большинстве своем