Франсис Карсак - Том 3. Львы Эльдорадо

Итак, сегодня я открыл существование у гюйсов еще одного бога. Бога, который, должно быть, как-то связан с метеорологией, потому что считается, что он приходит с ветром. Это все, что я знаю. Нет, не совсем. Вот: сегодня после полудня я пошел в туземную деревню, чтобы попытаться нанять несколько рабочих, которые помогли бы мне перенести окаменелости до места, доступного моему аэриону. Антигравитационное поле — штука, конечно, замечательная, но, вопреки тому, что думает широкая публика, оно не позволяет приземляться где угодно. Во всяком случае, не на груду глыб, обрушившихся на дно каньона с крутыми стенами. И некоторые из этих содержащих окаменелости блоков слишком тяжелы для меня одного. Итак, я пошел в деревню и не обнаружил в ней никого, кроме детей и нескольких старух. Когда я спросил, где находятся взрослые, они мне не ответили, но я решил, что и сам знаю, и направился к пещерам.

Я не стал даже пытаться подходить слишком близко и уж тем более входить внутрь. У меня хорошие отношения с гюйсами, и я намереваюсь ладить с ними и дальше. Не улыбалось мне и сгинуть там, получив дротик в спину, как это часто случается не только здесь, но и в других местах, с людьми слишком любопытными или слишком настырными. Я прекрасно знаю, что в конечном счете я все же в них побываю, в этих пещерах! Быть может, лет через пять или же десять... В общем, я удовлетворился тем, что стал наблюдать за входами в подзорную трубу. Женщины приносили туда кувшины с водой и гюлимом и различные продукты, а мужчины подкатывали крупные камни и строили у входа в главную пещеру толстую стену. Похоже, мои друзья готовятся к некоему религиозному празднику, но эта стена — что-то новенькое. С тех самых пор, как я побывал здесь впервые, а случилось это десять лет тому назад, я никогда не видел, чтобы строили стену, и однако же я присутствовал — пусть и наблюдая издалека — при приготовлениях к десяткам церемоний.

В любом случае, пока они были так заняты, делать мне там было нечего. Я вернулся в Сами и принялся ждать. Мужчины возвратились довольно поздно и сделали вид, что не замечают меня. Лишь С’гами немного подотстал и, проходя мимо меня, прошептал едва слышно: «Не выходите, когда поднимется ледяной ветер с юга, вы можете столкнуться с богом, который приходит с ветром». Я едва не протянул руку, чтобы задержать его, потребовать объяснений, но он явно спешил; судя по всему, он не хотел, чтобы его видели со мной в этот вечер и, возможно, даже рисковал жизнью, предупреждая меня. Тот факт, что он использовал местоимение «вы» множественного числа, а не вежливое обращение «вы» единственного числа — ( вохи , а не ито), — указывает на то, что это сообщение адресовано всем землянам. Я передал его Джеку Торренсу для распространения. Как говорится, продолжение следует, а этот ледяной ветер с юга, определенно, пробудил во мне любопытство.

2° Палеонтология. Вот здесь-то как раз черт знает что! Вы и сами знаете, Нелли, что, основываясь на работах Смита и Андерсона, Дельгадо и Мореля, а также на моих собственных, я полагал, что смог наметить параллель между геологической историей Земли и Ралинды. Параллель, которая работала достаточно хорошо, которая, в общем-то, всегда казалась правдоподобной. Палеозойская эра, с жизнью сперва в воде, а затем и наземной; мезозойская эра, с местным эквивалентом наших рептилий и даже динозавров и появлением первых ралиндийских млекопитающих; кайнозойская эра, с исчезновением большинства рептилоидов и развитием млекопитающих; наконец, четвертичный период, когда получили развитие предки ралиндийских гуманоидов. Есть даже любопытное сходство между некоторыми предметами из обтесанного камня, найденными в результате моих раскопок, и аналогичными предметами, которые хранятся в земных музеях, посвященных доисторическому периоду. Разумеется, это лишь конвергенция; наконечник копья не может иметь больше тридцати шести вариантов формы и оставаться при этом эффективным.

Были, однако же, и довольно-таки любопытные различия. Например, окончательное вымирание псевдо динозавров, возможно, является следствием большого ледникового периода в самом конце их мезозойской эры, тогда как у нас ледниковые периоды приходятся на времена намного более ранние или поздние. И это оледенение имеет, возможно, какое-то отношение также и к вымиранию антропозавров. Вы, конечно же, помните мой отчет № 223, в котором я описывал это «существо», не осмеливаюсь сказать «животное». У меня теперь есть его полный скелет: оно примерно четырех метров ростом, двуногое, хвост служит противовесом, большая ступня с пятью пальцами, передние лапы с цепкими кистями, на которых по шесть пальцев, причем большой более или менее противопоставлен другим, мощные челюсти, вооруженные прекрасными острыми зубами, но с некоторой дифференциацией на клыки, резцы и коренные зубы, и черепная коробка... Ах! Именно здесь, Нелли, все меняется! Черепная коробка хорошо развита, с мозгом, уступающим, конечно, мозгу современного человека, даже мозгу неандертальца, но находящимся примерно на уровне мозга земных питекантропов!

Да, я знаю. Антропозавр — рискованный термин. Возможно, мне следовало бы называть их питекозаврами, пусть ни одна из обезьян и не имеет столь развитого мозга. У меня нет ни единого доказательства того, что они когда-либо создавали какую-нибудь культуру. В любом случае, это было приблизительно восемьдесят миллионов лет назад — земных или ралиндийских, разница составляет около двадцати часов в год. Даже если предположить, что они обрабатывали какие-нибудь камни, шансы их найти... Ах! Если бы только нас было больше! Между прочим, вы могли бы напомнить вашему дяде, мировому сенатору, что если бы в университетах выделяли меньше денег на бейсбольные или футбольные команды и чуть больше на планетологию... Впрочем, даже не утруждайтесь, это ничего не даст!

Итак, у меня есть полный скелет, довольно-таки много фрагментов и масса отпечатков следов этого существа, которое, похоже, вступило на путь гоминизации ящеров. Антро-позавры, или, если угодно, питекозавры, часто приходили на берега озер и оставляли свои следы на песке, вперемешку со следами их дичи и их конкурента, намного более крупного, более опасного, но в то же время и более глупого мегалозавра. Да, да, я знаю, что этот термин уже занят, что он применяется к земному динозавру. Но новые слова придумать не так-то и просто, а этот термин как раз таки и указывает на то, чем является это ралиндийское животное, — ужасным ящером. Пришлите мне словарь корейского или навахского языка, и я попробую изобрести новые слова, поскольку латинский и греческий языки, похоже, исчерпались за семьсот лет научной классификации. И звучать это будет не более варварски, чем Фасколотерий, Струтиомим или Метриоринх! В то время как большая часть фауны исчезала, антропозавры — будучи более умными, — по всей видимости, приспосабливались к условиям все более и более холодной окружающей среды. Были ли они теплокровными? Носили ли одежду? Изобрели ли огонь? Кто знает? В конце оледенения, в начале местной кайнозойской эры, они тоже, в свою очередь, исчезли. По крайней мере, так я думал до сегодняшнего дня. И, за неимением лучшего, я использовал их отпечатки в качестве ископаемых указателей. Их лапы изменялись по ходу эволюции, и, измеряя соотношения между разными пальцами, я полагал, что приблизительно знаю, в какой точке этого пути нахожусь. Таким образом я разобрался в серии окаменелостей из Таро — это примерно в шести километрах к югу отсюда, — серии, так часто прерываемой разломами со всех сторон, что кажется, здесь прошли все катаклизмы этой планеты. И, естественно, из-за этих отпечатков я приписал всю серию к окончанию ралиндийского мелового периода. Все, что я там нашел, было в виде окаменелостей, но этих там — огромное множество.