Иннокентий Соколов - Ленинград-28 [СИ]

Сейчас, сидя в контейнере, среди обрывков бумаги и стеклянных осколков, он осматривал оружие будущего. Компьютеризированный прицел, батарея питания в полимерном корпусе — Панюшин обнаружил ее, сняв прорезиненный амортизатор с приклада. Винтовка удобно ложилась в руку, словно приглашая сделать пробный выстрел. Юрий с сожалением убрал палец со спускового крючка — пока не стоит выдавать своего присутствия. Контейнер находился у стены, толстые стены в какой-то мере защищали от пуль, а из-за покореженной крышки, отлично просматривался дальний конец коридора. Сидя здесь, Панюшин мог контролировать видимый участок уровня. Троица осназовцев, да их неугомонный командир — вот и все, кого следовало опасаться ему. Осталось только сообразить, что, зачем, и почему. Три главных вопроса — в них кроется загадка бытия. Если соединить все кусочки, то получится нечто целое. Если соединить их правильно, то и картина соответственно будет верной. Знать бы только правила, по которым происходят те или иные случайности.

Голова почти не болела — нырок в темноту благоприятно сказался на Юркином самочувствии, да и кровавые сопли подсохли, оставив под носом две бурые дорожки. Жаль трубку — он растоптал ее, пребывая в нездоровом возбуждении. Тогда ему хотелось только одного — крушить, разрушать, разносить мир на кусочки. Сейчас же тело требовало покоя, а разум — ответа на вопросы. «Объект-4» изначально создавался как средство для этого. Подземные уровни с лабораториями некогда служили пристанищем для чертовой прорвы умников в белых халатах. Если порыскать, как следует, можно найти жилые помещения, столовые и комнаты отдыха для персонала. Сейчас бы Юрка с удовольствием нырнул под теплое одеяло, жаль у капитана Козулина свое видение дальнейшего развития событий.

— Панюшин…

Юрий улыбнулся, и вскинул винтовку, прицеливаясь. Мир стал округлым, кровавая точка прицела стала в нем единственной истиной.

— Не стреляй!

Козулин осторожно выглянул из-за угла. Палец Панюшина на спусковом крючке напрягся и выбрал слабину.

— Да постой же! — нервный шепот капитана достиг, наконец, Юркиных ушей. — Поговорить нужно.

— Говори — разрешил Панюшин.

— Я подойду, ближе, только не стреляй, дурак. Сам потом жалеть будешь.

— Ну-ну — подбодрил его Юрий. — Жалость, единственное, что остается нам, не так ли?

Козулин медленно вошел в обозримое пространство прицела и остановился прямо за красной точкой. Несмотря на то, что видел ее только Юрка, лоб капитана зачесался.

— Я иду…

Оружие Козулин предусмотрительно оставил за углом, чтобы доходчивее шла беседа.

— Достаточно — скомандовал Юрка, и командир спецотряда остановился. — Излагай, старче.

Козулин оглянулся, и оттер пот с лица.

— Слушай, Юрка — хрипло начал он. — Давай договоримся…

— Наши действия? Сдохнуть по очереди?

В трубке засмеялись.

Линию спецсвязи капитан обнаружил случайно. Пятился, не сводя глаз с Фарафутдинова, думал убраться по-тихому, не привлекая внимания, и ткнулся спиной в знакомый ящичек. Найти нужный провод оказалось парой пустяков — оказавшись в грязной комнатенке, Козулин плюхнулся на кургузый стул. Аппарат чудом уцелел — капитан держал обеими руками части лопнувшей трубки, пытаясь услышать главное.

— Ох, капитан… Любишь видать шутку и прибаутку.

— Короче — попросил Козулин.

— Ну, если короче, то действуйте в рамках полученных ранее указаний.

— Не выйдет. У меня недобор…

— По нашей вине? — деловито осведомились в трубке.

Капитан опешил.

— Нет, но…

— Нет, так нет… А то смотри, капитан, можем замену произвести.

— Нет, пожалуйста… — побледнел Козулин.

— Значит так — режим радиомолчания отменяю. Аппарат уничтожить, провод убрать. Дальнейший инструктаж по обычной связи.

Козулин осторожно положил трубку на стол. Затем, опомнившись, резким и точным движением расколол черный корпус. Выдернул провод и двинулся к выходу, наматывая его на согнутую в локте руку.

Выполнив распоряжение, проверил рацию. Нашел укромное местечко, и нажал кнопку. Рация хрюкнула и заработала. Из динамика раздался все тот же ненавистный капитану голос:

— Сколько осталось?

Хриплый шепот капитана наполнил волнением пространство подземного уровня. Панюшин равнодушно внимал его словам — сейчас они были ему неинтересны. Капитан Козулин звезд с неба не хватал, служил себе потихонечку, и сейчас выслуживался, выторговывал, стало быть, драгоценные минуты жизни. Сукин ты кот, капитан Козулин, стелешься ласково, а в глазах тоска, поди…

Вот и Юрке тоскливо — от говеной жизни такой, а куда денешься?

— Завязывай — посоветовал он. Козулин послушно замолчал.

— Сколько вас?

— Трое, со мной — с готовностью ответил Козулин.

— Гм… — задумался Юрий. — Что-то количества у нас не сходятся капитан.

— Так и я о чем — жарко зашептал капитан. — Их там двое всего осталось, по одному на рыло, а?

— Не жалко, капитан? — насмешливо спросил Панюшин. — Свои все же.

Козулин нервно оглянулся и облизал губы.

— Свои мы с тобой, Юрка. А они материал — нужно будет, сюда сотню приведут.

— Так уж и сотню? — засомневался Панюшин.

Вместо ответа капитан махнул рукой.

— Не о том спорим, Юрка, не о том, поверь…

Юрий хрустнул шейными позвонками. Козулин начал утомлять.

— Предлагаю окончить лирическое вступление и перейти к делу.

— Так я же о чем толкую! — Козулин осторожно приблизился на шаг. — Я не знаю что нужно им и тебе, но…

— И я не знаю — улыбнувшись, перебил Панюшин.

— Как это?

— Открою страшную тайну — проект перешел в заключительную стадию, вот так. Выводы сам сделаешь, или помочь?

Командир спецотряда медленно открыл рот. Юрий попытался заглянуть в выпученные глаза Козявки, но так ничего и не увидел там. Зеркало души капитана оказалось с испорченной амальгамой. Не отражало ее, душу то есть, и во взгляде командира спецотряда не было ничего кроме страха.

— Но как… — ошарашено пробормотал тот. — Посмотри сам — тут же нихера целого не осталось, одни руины.

— Не имеет значения — пожал плечами Юрка. — Уже нет необходимости проводить исследования — все и так уже ясно. Почти…

— Что ясно, что?!! — завыл Козулин. — Все должны сдохнуть здесь?

Панюшин деликатно промолчал.

— А ключ, а сегменты? — не унимался Козулин.

— Лови…

Плексигласовая трубочка блеснула в воздухе. Капитан машинально поймал ее — спиральки наполняли пространство золотистым сиянием, приглашая окунуться с головой в прохладную осень… Козулин с трудом отвел взгляд от ключа.

— Коровяк оставил в лаборатории, так что извини.

Панюшин прильнул к окуляру прицела. Красная точка вздрогнула и вновь оказалась на покрытом испариной лбу капитана.