Гэри Рассел - Сумеречные улицы

— Ты никогда не облысеешь.

— Дональд Плезенс. Или Лоуренс Нэйсмит [26] Дональд Плезенс (1919–1995) и Лоуренс Нэйсмит (1908–1992) — британские актёры. Оба были лысыми. .

Джек пошёл к двери.

— Сколько времени тебе понадобится?

— По грубым подсчётам, часа три.

Джек обернулся и улыбнулся.

— Даже эти парни были красивыми в твоём возрасте. Может быть. И Идрис?

— Что?

— Спасибо.

Джек захлопнул за собой дверь и снова направился на улицу, в ночной воздух. Он пошёл к реке, решив вернуться в Хаб через панорамный вход. Вечер выдался напряжённый, и дополнительные десять минут прогулки по парку Гамадриад могли бы помочь ему отвлечься и сосредоточиться.

Оуэн Харпер уже был готов начать швырять образцы крови в стену прозекторской. Почему-то перспектива украсить белую кирпичную кладку красными брызгами казалась более стóящей, чем то, чем он занимался сейчас.

— Я не могу сделать это, Джек, — заорал он, зная, что никто его не услышит, потому что в Хабе никого нет. — Что бы там ни находилось в твоём теле, я не могу это изолировать!

Вместо этого он пнул стол для вскрытий.

Это было так же мелодраматично, но не столь разрушительно. Хотя он чувствовал, что его пальцы ног могут быть не согласны с ним ещё с минуту или около того.

— Тупой, тупой…

Он снова повернулся к экрану, который проецировался на белую стену у него за спиной. Кровь Джека. ДНК Джека. Образцы тканей Джека. Честно говоря, если бы у него были образцы, он бы с удовольствием проанализировал кал или сперму Джека, всё, что угодно, что могло бы помочь разобраться, что делает Джека Харкнесса уникальным среди всех других людей.

— Вы пытаетесь понять, что не даёт ему войти в Третарри? — послышался елейный голос откуда-то сверху. — Или изолировать то, что на самом деле помогает ему оживать?

Оуэн не стал смотреть вверх, в Хаб. Он знал, что это Билис. Идея о том, что старикашка может просто входить и бродить где ему вздумается, больше не беспокоила Оуэна. Он сделал глубокий вдох и продолжил работать.

— Если у тебя есть что добавить, скажи мне. Если нет, свали на фиг из Хаба, я занят.

И Билис оказался перед ним, он стоял, заложив руки за спину, улыбаясь, чуть наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то.

— Я слышу крик в вашей голове, Оуэн, — сказал он. — Звук. Связь. С нашим приятелем в клетке и с другими, живущими здесь.

— Не знаю, о чём ты, приятель.

— Нет, знаете, — просто ответил Билис. — Вы давно об этом знали. Но никому не говорили, правда? Потому что это пугает вас. Вы знаете, что в вас есть что-то от долгоносика. С одной стороны, это всего лишь последствия травмы. Вы отождествляете себя с ними, потому что знаете, что за их рычанием и агрессией скрываются умные, сплочённые существа, которые нуждаются друг в друге. И, как и долгоносики, Оуэн Харпер хочет верить, что он может выжить в одиночку, в то время как на самом деле ему нужно всего лишь хорошее объятие.

Сначала Оуэн просто смотрел на Билиса, потом выдавил улыбку.

— Тебе нужно начать раздавать консультации, приятель, — сказал он. И снова повернулся к своим образцам, чтобы Билис не увидел, как он хмурится. Он хмурился, потому что в словах Билиса, чёрт бы его побрал, была доля правды.

Не в том, что касается одиночества — Оуэн привык к этому, но нет, в том, что связано с долгоносиками. Он обнаружил, что у него есть какая-то странная связь с ними. И это пугало его, потому что он не мог понять, почему его так влечёт к ним.

Он почувствовал руку Билиса на своём плече.

— Мне жаль, Оуэн. Это станет понятно в будущем. И я действительно сожалею из-за этого.

Оуэн сбросил руку.

— Ты в десяти секундах от того, чтобы быть застреленным.

Билис рассмеялся мягким невесёлым смехом.

— О, мы же знаем, что этого не случится. Но произойдут другие вещи, которые изменят всю вашу жизнь. И я не могу вам помочь. Никто не может. Помните, как хрупка жизнь, Оуэн Харпер. Как врач вы это знаете. Учитесь беречь её.

И Оуэн увидел кое-что на полу. Револьвер, он просто лежал там, и от его ствола поднимались завитки дыма.

Затем он исчез. И Билис тоже.

Оуэн обыскал Хаб, нижние уровни, верхние уровни и даже конференц-зал, но Билиса и след простыл.

Как он очутился в подвалах, глядя на сидящего в камере долгоносика, он не помнил.

Но теперь он был здесь, не осознавая, что, как и Билис ранее, он прижимает руку к пластиковой двери. По другую её сторону заключённый в камере долгоносик приложил к двери свою руку.

— Почему ты здесь? — спросил его Оуэн. — Как ты можешь жить в этой инопланетной среде?

Долгоносик ничего не ответил.

Оуэн отшатнулся. Господи Иисусе, он разговаривает с долгоносиком. Что с ним происходит?

«Чёртов бедолага, — подумал он. — Оказался в чужой среде, в клетке, где так много дверей, которые не дают тебе уйти туда, где, как ты считаешь, тебе самое место. Ждёшь, когда что-нибудь пойдёт не так, ждёшь, чтобы системы безопасности вышли из строя, как раньше. Чтобы они дали тебе доступ в запретный Хаб и дальше, в пустынный Кардифф, в канализацию, на свалки, в…»

Конечно! Вот оно, они рассматривали всё совершенно неправильно.

Оуэн бросился из подвалов назад в конференц-зал.

И это была его ошибка — он слишком стремился связаться с Джеком, предупредить его, потому что всё понял.

Потому что он был Оуэном. Потому что он всегда слишком спешил.

И потому что он никогда не видел картинку в целом.

Никогда не видел того, что у него за спиной.

— Джек, — он ударил кулаком по системе коммуникации, зная, что, куда бы Джек ни ушёл, он всегда держит свой наушник включённым. — Джек, послушай меня!

Тишина.

— Чёрт возьми, Джек, надеюсь, что ты просто не можешь сейчас говорить, но слышишь меня. Слушай, дело не в том, что ты не можешь войти, ты можешь. В тебе нет ничего такого, что останавливало бы тебя, это делается преднамеренно. Это не твоё тело или что-то ещё. Сам Третарри для тебя закрыт. Тебе нужен ключ… Нет, не так. Это… это как блокировка — в каком-то смысле, то есть тебя впустят, но только если ты согласишься с условиями! Твою мать, Джек, это ловушка. Это ловушка, и именно поэтому он забрал Тош. Она приманка, Джек. Ты должен вернуться сюда — сейчас же!

Тишина.

— Джек! Ради всего святого!

— Я знал, что это будете вы, — сказал Билис, стоя у него за спиной. — Вы так методичны, ничего не оставляете на волю случая. Если с первого раза у него не получается, Оуэн Харпер пробует снова и снова.

Оуэн резко повернулся, готовый к драке, но Билис оказался намного быстрее.

— Простите, я заблокировал систему коммуникации, — сказал Билис, схватив Оуэна за руки. — Если Джек попытается позвонить, он услышит «Болеро» Крэйга Армстронга [27] Крэйг Армстронг (р. 1959) — шотландский композитор. . Я подумал, что это соответствует его… извращённому вкусу.