Вадим Картушов - Стазис

– Я Синклер.

– Понятно, – сказал Ингвар задумчиво. – Дометиан, подойди сюда, будь добр. Это и есть тот парень?

В глубине зала скрипнула дверь. «Нет, я не последний Хлебороб, – понял Горбач. – Там еще остался Коршун. Глаза и уши самого могучего подмосковного клана, от которого теперь осталось меньше, чем ничего. Враг Синклера».

– Я слышу, все собрались. Три бедоносца, один другого лучше, – крикнул Коршун из-за двери. – Теперь можно и пообщаться. Не стреляйте, господа, я выхожу.

Коршун вышел из-за тяжелой двери в конце зала. Он выглядел собранным и уверенным в себе. Бородка была аккуратно подстрижена, как всегда. Коршун смотрел на парад трупов и толпу врагов с легким благосклонным недоумением, сложил руки на груди, спрятав ладони. «Словно педантичный профессор вышел из библиотеки и не понимает, зачем его позвали», – подумал Горбач.

– Отлично. Это просто превосходно, что вы все здесь, – сказал Коршун. – Замечательное окончание не самого приятного дня в моей жизни.

– Ты хотел сказать, самого неприятного, – поправил Ингвар.

– Бывало и хуже, – спокойно сказал Коршун.

– Хватит болтать, – сказал Ингвар. – Мне доложили, что ты намерен торговаться. Торгуйся, или я тебя убью. Вы меня очень сильно утомили, Хлеборобы. Я правда устал.

– Ты устал? – уточнил Коршун. – Ты захватил наш город, отравил всю дружину и устал?

– Это не ваш город, – сказал Ингвар. – Хватит пороть чушь. Вы забрали этот город силой, а я его освободил.

– И теперь передашь тем, у кого мы его забрали, надо полагать? Уверен, ты явишь этим несчастным людям свои лучшие стороны, командир. Научишь их благородству и травить своих врагов, – сказал Коршун.

– Демагогия, – сказал Ингвар. – Не тебе меня морали учить, животное. Ваш клан – самое жестокое дерьмо на всей Территории. Знаешь, сколько кланов будет отмечать сегодняшний день как собственный праздник? Десятки.

Коршун тихо засмеялся, прикрыв рот ладонью. Горбач приметил, что вторую он по-прежнему держал под мышкой. Прячет там оружие? Но это же слишком очевидный трюк. И что он сделает, если тут десяток вооруженных людей, а за дверью еще отряд? Голову себе прострелит?

– Что здесь скажешь? Я проиграл. Ты победил, оказался умнее. А я расслабился и не вывел вовремя в расход твоих топтунов, – сказал Коршун. – Не знал, что вы так близко, уважаемые бывшие братья. Давайте, дружочки, заканчивать. Я передумал торговаться, желаю быть немедленно умерщвлен за свои злодеяния.

Синклер кашлянул и аккуратно тронул Ингвара за плечо. Тот раздраженно обернулся. К нему, быстро переступая через трупы, подошел Филин и стал шептать на ухо. «Видимо, просит Синклеру дать поговорить с Коршуном», – догадался Горбач.

Коршун в это время с неприязнью рассматривал пятно на рукаве. Попытался стереть пальцем, но не преуспел, только вздохнул расстроенно. Поразительный человек. Он все еще думает о том, как выглядит.

– У них счеты, – сказал Филин. – Дай мужикам поговорить, не убудет.

Ингвар выслушал Филина и кивнул. Синклер вышел из-за его спины и встал перед Коршуном. Тот не выглядел удивленным. Он покивал Синклеру, как старому знакомому.

Даже сделал шаг вперед, словно хотел подойти и пожать руку, но передумал по дороге.

– Слышал твой голос, Синклер, – сказал Коршун. – Ожидал тебя здесь увидеть. Правда, в другом качестве. Но, как говорят у нас в клане, со старым другом не бывает встреч не ко времени.

– Еще говорят. Долг платежом красен.

– Это не только у нас говорят, – ответил Коршун безразлично. – Ну давай, отмороженное, высказывай мне свои обидки и претензии. Я тебя кинул умирать, оболгал, заслуживаю смерти. Правильно? А чего ты ожидал, ты же наивный, как ребенок. Знаешь анекдот про скорпиона и лягушку?

– Знаю, – сказал Синклер.

– Ну вот, если помнишь, в конце скорпион объясняет свои мотивы. Он говорит: чего ты ожидала, глупая лягушка, я же скорпион. Они оба утонули. И я тот скорпион, которому это понравилось. Чего лупишься, кретин деревянный? Срать я на тебя хотел и на твои чувства. Синклер туда, Синклер сюда, Синклер везде поспел. Князь однажды даже предложил назначить тебя моим заместителем. Я так смеялся тогда. Я тебя даже за человека не считаю, ты обрубок человека, охреневший выброс Стазиса, который нужен только затем, чтобы приносить беды, – сказал Коршун.

– Не стыдно. Сдохнуть от руки. Обрубка? – спросил Синклер.

– Совсем немного. Я сумею с этим переживанием справиться, не беспокойся за меня, – сказал Коршун.

– Ты убийца. Давно заслужил сдохнуть, – сказал Синклер. – В тебе человеческого. Меньше, чем во мне.

– Давай уже скорее, – попросил Коршун. – Можно одну просьбу? Не убивай меня сразу, помучай немного. Прострели руку, колено, ну, ты знаешь, не мне тебя учить. Чтобы я умирал медленно, от боли с ума сошел, просил о пощаде. Договорились? Чтобы я не сразу умер. Я так мыслю, это будет достойное наказание, как считаешь? Просто хочу запомнить этот момент. Не хочу, чтобы выстрел, и все.

Синклер достал пистолет и прицелился. Он выглядел сосредоточенным и напряженным. Горбач заметил, как Синклер хмурится. Это выражение лица было знакомо. Так Синклер подозревал, что что-то идет не так. Но не мог понять, что именно.

– Погоди, уважаемый, – сказал Ингвар. – Давайте мы сперва удостоверимся. Я не против, чтобы вы его прикончили. Филин все рассказал, и историю я в целом понимаю. Но что насчет информации? Коршун, не хочешь обменять информацию на медленную смерть? Есть и другие опции. Ты же безопасник. Ты должен уметь договариваться. Хочешь договориться?

– Хочу, – сказал Коршун. – Очень хочу договориться. В качестве затравки могу кое-что рассказать о зуевских военных складах. У меня есть много интересного насчет различных резидентур и пачка любопытных досье.

Синклер продолжал держать Коршуна на прицеле. Того это, кажется, абсолютно не волновало. Он широко улыбался и честно смотрел на лидера Храбрецов, словно хотел получить его расположение.

– Ну давай трави про склады, – сказал Ингвар. – Я правильно понимаю, это где-то в районе старой конюшни? Скрытые блиндажи в перелесках? Не стесняйся, чего тебе терять?

– И впрямь нечего, – согласился Коршун. – Точно, старая конюшня к северу. Запиши лучше. Если пройти километр на север от того места, где я твою мать драл, выйдешь к большому дубу. На нем вырезаны слова: «Кто прочел, тому я по лбу хером стучал». Это я вырезал. Дальше смотришь на запад, там в лесу небольшое урочище, где я твоего батю драл. Идешь к нему и видишь столб, в нем дупло, в этом дупле… Записал?

– Записал, – сказал Ингвар. – Ладно, господь тебе судья. Ты развлекся, мы все посмеялись. Синклер, вы можете делать с ним что хотите.