Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Страаааайк три!

Болельщики, до отказа забившие стадион короля Хааральда Пятого, неодобрительно взревели по поводу свистка, но одетый в белое судья за «базой» проигнорировал нарастающие крики. Судьи, в конце концов, были единственной ветвью в иерархии Матери-Церкви, привыкшей к освистыванию болельщиками и вопиющему несогласию с их мнением.

Епископ-исполнитель Жеральд Адимсин иногда сожалел о том, что это было так. Это оскорбляло его чувство приличия в отношении любого из слуг Матери-Церкви, являющегося предметом такого злоупотребления, хотя, по крайней мере, архангел Лангхорн был осторожен, когда он устанавливал заповеди Писания для игры, чтобы зарезервировать должность судьи для мирян. В конце концов, толпа освистывала не рукоположенного священника. И на этот раз, даже самый яростно протестующий фанат, вероятно, понял, что свисток судьи был правильным.

Конечно, было бы немного самонадеянно ожидать, что все они согласятся с этим. Ежегодная Серия Чемпионата Королевства — в этом году опять между «Теллесбергскими Кракенами» и их традиционными, ненавистными соперниками, «Драконами Хейреты» — была построена на трёх играх для каждого, и они были в седьмом иннинге решающей игры с Кракенами, уступая два очка и с занятыми базами, что сделало второй аут из объявленного страйка особенно болезненным.

Шум толпы опустился до её нормального фонового прибоя, и лишь случайный голос всё ещё кричал надуманные комментарии о качестве зрения судьи, а следующий бэттер уже выдвинулся на базу. Насмешливые ободрения полетели от зрителей, когда он вышел на позицию отбивающего. Жан Смолт был одним из самых доминирующих питчеров в лиге, особенно в окончании сезона, и он обычно был очень популярен. Но, как и большинство питчеров, его результативность, как отбивающего, была в лучшем случае посредственной. При этом, он попал в завершающую иннинг двойную игру в его последнюю очередь бить, и домашние болельщики, явно ожидали быть… разочарованными этим.

Эти обстоятельства, по мнению Адимсина, сделали предыдущий страйк-аут бэттера ещё более мучительным для зрителей.

Епископ посмеялся над этой мыслью, а затем, когда Смолт крепко вонзил свои шиповки и постучал по базе своей битой, откинулся на своём удобном, хорошо затенённом сиденье в ложе, зарезервированной для использования Церковью на каждом крупном бейсбольном стадионе. Все остальные на стадионе были сосредоточены на драме, разворачивающейся на залитом солнцем поле, но улыбка Адимсина постепенно угасла. У него самого на уме были другие, более важные дела.

На стадионе Хааральда Пятого, Церковная Ложа была расположена сразу же справа от Королевской Ложи. Жеральду нужно было только повернуть голову, чтобы увидеть короля Хааральда и кронпринца Кайлеба, пристально наблюдающих за красиво ухоженным полем, и при виде этого, он, совсем немного, нахмурился. Это была тревожная нахмуренность, но она не имела никакого отношения к текущей игре.

Жеральд Адимсин не прослужил бы столько лет епископом-исполнителем в королевстве Черис, не приобретя, даже на таком удалении, определённой чувствительности к политическим потокам, протекающим внутри Храма. Никто, как правило, на самом деле ничего ему не рассказывал в подробностях, но у него был большой опыт чтения писем архиепископа Эрайка, и последний набор депеш был даже более… откровенным, чем обычно. Адимсину было очевидно, что его временные начальники необычайно тревожились из-за сообщений, которые они получали — не все от него — о Черис. Что, конечно, не было хорошо, и несчастный случай, который помешал архиепископу совершить его запланированное пастырское посещение, оставил его епископа-исполнителя, ответственным за борьбу с этим. Что, по мнению Жеральда Адимсина, было даже ещё хуже.

Он минуту жевал эту неприятную мысль, затем посмотрел на молодого священника, сидящего рядом с ним.

Отец Пейтир Уилсинн был тёмным мазком фиолетового среди епископских белых, коричневых и зелёно-земных тонов других епископов и священников, заполняющих ложу. Конкуренция за места на Серии Королевства всегда была жестокой, и технически Уилсинн был значительно младше некоторых из старших священников других церковных орденов, которые в этом году не смогли выиграть места в церковной ложе. Но это не имело значения. Будучи Интендантом Матери-Церкви (и Инквизиции) в Черис, единственным членом черисийской иерархии, функционально старшим, чем молодой, активный шулярит, был сам Адимсин.

Это причиняло епископу-исполнителю более чем небольшое беспокойство. Священники, подобные Уилсинну, часто являлись проблемой для своих административных начальников, даже при нормальных обстоятельствах. Но эти обстоятельства, если только Адимсин не упустил много в своих предположениях, не были такими.

— Скажите мне, отче, — сказал он через мгновение, — появились у вас какие-то новые мысли по поводу того, что мы обсуждали в четверг?

— Прошу прощения, Ваше Высокопреосвященство? — Уилсинн повернул голову к епископу. — Я сосредоточился на поле, и, боюсь, я не совсем расслышал ваш вопрос.

— Всё в порядке, отче, — улыбнулся Адимсин. — Я просто спросил, есть ли у вас дополнительные мысли по тому предмету, который мы обсуждали на днях.

— Ах. — Уилсинн поднял голову, его выражение внезапно стало задумчивым, затем он слегка пожал плечами.

— Вообще-то нет, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он после этого. — Я очень тщательно обдумал последние депеши и инструкции архиепископа, и, как вы знаете, я лично беседовал с королём и кронпринцем в свете этих посланий. Я также исчерпывающе рассмотрел мои оригинальные заметки из моего первоначального рассмотрения всех новых процессов и устройств. И, как я уже говорил, я провёл немало часов в своей комнате, искренне молясь об этом. Однако, пока что ни Бог, ни Архангелы… — он прикоснулся пальцами своей правой руки к сердцу, затем к губам — …не удостоили меня дополнительным озарением. Я…

— Первый страйк! — закричал судья, когда питчер Драконов пропустил «фастбол» прямо через центр страйк-зоны. Запоздалый, неуклюжий удар битой Смолта даже не коснулся мяча, и несколько фанатов лишь громко застонали. Уилсинн был одним из них, но затем он покраснел, поняв, что позволил игре отвлечь его от разговора со своим духовным начальником.

— Прошу прощения, Ваше Высокопреосвященство. — Его внезапная улыбка заставила его выглядеть ещё моложе, почти мальчишески. — Я знаю, что я хороший северный мальчик из Храмовых Земель, но я боюсь, что «Кракены» совратили мою преданность «Хлещущим Ящерицам». Пожалуйста, не говорите отцу! Он лишит меня наследства, по меньшей мере.