Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Не волнуйтесь, отче. — Несмотря на всю мрачность своих мыслей и забот, Адимсин обнаружил, что улыбается в ответ. Несмотря на часто зловещую репутацию ордена Шуляра и собственную раздражающую невосприимчивость Уилсинна к внутренним политическим взаимоотношениям Храма, интендант был очень симпатичным молодым человеком. — Ваша тайна со мной в безопасности. Но вы о чём-то говорили?

— Я полагаю, что собирался сказать — до того, как судья так грубо прервал нас — что, несмотря на все мои молитвы и размышления, или, может быть, из-за них, я чувствую себя вполне уверенным в моём первоначальном решении по этим вопросам.

— Значит, вы по-прежнему не испытываете беспокойства по поводу каких-либо нарушений «Запретов»?

— Ваше Высокопреосвященство, — серьёзно сказал Уилсинн, — как член Ордена, и как Интендант Матери-Церкви в Черис, я всегда обеспокоен возможными нарушениями «Запретов». Конечно, Орден чётко осознаёт необходимость проявлять особую бдительность здесь, в Черис, настолько далеко от Храма, и я заверяю вас, что я внимательно следил за указаниями Великого Инквизитора и архиепископа в этом отношении. Однако, ничто из всех новейших разработок здесь, в королевстве, даже не приблизилось к порогу Запрещённого преступления.

— Я понимаю, что это по-настоящему сфера ответственность Шуляритов, отец Пейтир, — сказал Адимсин. — И, если было похоже, что я лелеял какие-то сомнения в отношении усердия, с которым вы выполняете эти обязанности, это не было моим намерением. — Он задумчиво нахмурился. — Полагаю, это просто внезапное появление стольких… нововведений за такой короткий промежуток времени вызывает у меня некоторое беспокойство.

«И, похоже, у некоторых других людей, они вызывают даже большее беспокойство, чем это, теперь, когда новости о них достигли Храма», — подумал он.

— Второй страйк!

Болельщики застонали громче, когда мяч шмякнулся в рукавицу кэтчера. Не то чтобы на этот раз кто-то особенно обвинял Смолта. Питчер Драконов знал, что даже единственный промах мог бы отразиться на табло, и он не бросал мяч Смолту так, как, в большинстве случаев, он должен был бы бросить его кому-то с обычной сезонной результативностью Смолта в роли отбивающего. Этот скверный, поздно проявляющий свою траекторию «слайдер» заставил бы нервничать почти любого хиттера.

— Я могу, конечно, понять, почему вы чувствуете некоторую озабоченность, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Уилсинн, улыбаясь и с оттенком иронии качая головой, в то время как он наблюдал, как Смолт уходит с позиции отбивающего, чтобы привести в порядок свои мысли. Затем шулярит повернулся лицом к лицу к Адимсину.

— На самом деле, — сказал он более серьёзно, — я сам был совершенно ошеломлён ими, даже здесь, в Черис! Пока я не видел свидетельств демонического вмешательства за все годы моего пребывания здесь, но я должен признаться, что энергия, с которой черисийцы ищут лучшие способы делать вещи, часто довольно пугающая, и этот их Королевский Колледж только всё усугубляет. У меня были свои собственные сомнения о них, и так много новых идей, появившихся сразу, были чем-то вроде шока.

— Сказав это, однако, кажется очевидным, что все нововведения, которые мы рассматривали в течение последних нескольких месяцев, на самом деле не более чем, как применение уже существующих, одобренных методов и практик новыми способами. Каждый из этих методов и практик, в свою очередь, был тщательно протестирован Матерью-Церковью, прежде чем он получил одобрение Ордена, если уж на то пошло. И Писание не содержит заповедей против использования одобренных практик для новых целей, если эти цели не угрожают замыслу Божьему.

— Понимаю. — Адимсин несколько секунд изучал молодого человека и желал, чтобы он мог задать вопрос, который он действительно хотел спросить.

С большинством других интендантов он, вероятно, мог бы это сделать, но Уилсинн был послан в Черис по какой-то причине. Некоторые из них, на самом деле, включали его явное неодобрение способа, которым старшие прелаты Матери-Церкви, даже в его собственном ордене, позволили… прагматизму раскрасить процесс принятия решений. Его столь же очевидное неодобрение того, что он считал «упадком» образа жизни, охватившим тех же самых старших прелатов, было так же ярко выражено, и его происхождение сделало возможные последствия его позиции потенциально зловещими.

Из семьи Уилсинн произошло не менее шести Великих Викариев. Последний из них получал этот сан всего лишь за два великих викариата до теперешнего, и один из них — Великий Викарий Эврихард Справедливый — был ревностным реформатором храмовых «злоупотреблений» сто лет назад. Его великий викариат длился менее двух лет, прежде чем он каким-то загадочным образом упал со своего балкона и погиб, но его всё ещё продолжали вспоминать с дрожью ужаса в старших рядах епископата. Как прямой наследник Святого Эврихарда — во многих отношениях — молодой Пейтир легко мог стать значительной силой в Храме, если бы он решил сыграть в эту игру. И это создало бы невыносимую угрозу слишком многим уютным Храмовым взаимоотношениям.

К счастью, он был столь же не заинтересован в политике, насколько он мог бы возможно быть, и те же семейные связи оберегали его от худших последствий неодобрения его начальства. С другой стороны, учитывая его семью, его нынешний ранг всего лишь старшего священника, вполне мог быть истолкован как наказание за его склонность к созданию волн. Как и его назначение в Черис, если уж на то пошло.

Но ни один живущий человек не мог подвергнуть сомнению благочестие отца Пейтира Уилсинна или его интеллектуальные способности. Конечно, это было лишь частью проблемы Адимсина. Уилсинн был слишком яростно сосредоточен на долге своего ордена защищать ортодоксальность Церкви, чтобы тратить время на такие вещи, как внутренние фракции Храма или раздоры между ними, и никто во всём его ордене не был лучше информирован о том, что входит в эту обязанность. Это могло быть связано как с его назначением в Черис, так и, в какой-то мере, с желанием убрать его из Зиона, но все эти факторы вместе объединились, чтобы исключить любую возможность обсуждения им и Адимсином потенциальных последствий стольких черисийских нововведений в политических расчётах Храма.

Или последующих последствий для карьеры некоего епископа-исполнителя Жеральда.

— Можете ли вы сказать, — спросил епископ вместо этого, — что эти новые «цифры» доктора Маклина и это его устройство «абак» тоже падали в ту же категорию?

— Какую категорию, Ваше Высокопреосвященство? — Уилсинн выглядел озадаченным, и Адимсину удалось не вздохнуть.

— Категорию опирающихся на утверждённые практики, отче, — терпеливо сказал он.