Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Сдвиг инфилдеров оставил питчера ответственным за прикрытие первой базы, но он был левшой, и его естественное движение увлекло его к той стороне горки, которая была ближе к третьей базе. Ему потребовался один критический момент, чтобы восстановиться, рвануть и подхватить мяч. Он уже опоздал осалить Фуркаля, и к тому времени, когда он развернулся, чтобы перебросить мяч на домашнюю базу, Смолт получил достаточно форы, чтобы избежать броска и заработать очко, в то время как толпа болельщиков кричала, свистела и топала ногами в одобрении.

«Здесь есть аналогия», — решил Мейсен.

Он был слишком хорошо осведомлён о том, что он всё ещё не знал всего, что делали черисийцы. Большинство из того, что он знал, было более тревожным, чем угрожающим. Если только Мейсен не ошибся в своём пари, новая конструкция такелажа, которую придумал сэр Дастин Оливир — эта его «шхуна» — представляла самый наиболее явный вызов, о котором кто-либо знал. Мейсен до некоторой степени сомневался, что все фантастические рассказы о её эффективности и преимуществах, могли бы быть точными, но было очевидно, что эти преимущества всё же существенны. Они приносили Оливиру десятки заказов на новые корабли, первые из которых уже выходили из верфей, чтобы раздуть ряды огромного черисийского торгового флота. Торгового флота, который и так уже был слишком большим и имел слишком много преимуществ.

С другой стороны, «секрет» того, как он работает, вряд ли мог быть сохранён надолго, и уж точно не в том случае, когда он будет использоваться там, где кто-нибудь ещё мог бы его увидеть. То же самое можно было сказать и о новом способе вычислений Ражира Маклина. Действительно, Мейсен уже лично получил один из «абаков» Маклина и отправил его в Корисанд. Он и Макферцан также следили за слухами о ещё большем количестве нововведений среди черисийских производителей текстильной продукции, и он ожидал, что сможет представить предварительный отчёт о них, также в течение следующих нескольких пятидневок.

Часть его имела искушение додумать всё, что означало, что он возвращался к началу ситуации, и где-то глубоко внутри, маленький, ворчащий голос предупреждал, что он не прав. То, о чём он знал — что остальному миру было позволено увидеть — было лишь частью. Умышленная завеса, поднятая в попытке убедить всех остальных сосредоточиться на ясно видимой части айсберга, так же как первый удар Фуркаля отвлёк всех от возможности последовавшего удара.

«И мне интересно», — подумал Мейсен, — «действительно ли все эти отцы инноваций несут ответственность за свою «собственную» работу?»

Это был вопрос, над которым он размышлял не один раз. Все данные свидетельствовали о том, что Маклин, Оливир и Рейян Мичейл действительно придумали свои новые идеи самостоятельно. Тот факт, что колледж Хааральда свёл их всех вместе, где их идеи могли выбить искры друг из друга, действительно мог объяснить, как так много новых концепций расцвело за такой короткий промежуток времени. Но Мейсен не мог избавиться от подозрения, что внезапное прибытие Мерлина Атравеса в Теллесберг было связано с этим немного больше, чем он думал, и именно поэтому это заставляло его нервничать.

«Не волнуйся попусту, Жаспер», — сказал он себе твёрдо. — «Даже если есть какая-то правда в той истории, и этот человек действительно сейджин, это не делает его кем-то вроде абсолютного сверхчеловека! Если бы он стоял за всём этим, они бы сделали с ним что-то получше, чем назначить лейтенантом в Королевскую гвардию, ради Лангхорна! Вместо того, чтобы беспокоиться о нём, почему бы тебе не беспокоиться о том, что ещё не разрешили увидеть остальному миру? Если они так желают рассказать нам о вещах, о которых мы действительно знаем, что они могут скрывать за вещами, которые они сделали достоянием гласности?»

Он не знал ответов на эти вопросы, но знал, что Волна Грома и верховный адмирал Остров Замка́ усилили и без того крепкую безопасность, которую они поддерживали на островах Хелен и Песчаной Банки. После смерти Кельвина Армака, безопасность в Хейрете также значительно усилилась. Всё это можно было бы достаточно легко объяснить, как рутинную меру предосторожности после попытки убить Кайлеба, и раскрытием того, что кто-то столь же высокопоставленный, как герцог Тириен, был в союзе с врагами королевства. Но это также просто предоставило ширму, за которой могло бы происходить всё что угодно, и Жасперу Малвейну это не нравилось.

Нет, ему это совсем не нравилось.

— Сигнал с флагмана, сэр!

Граф Серой Гавани повернулся от места около поручней шканцев, услышав крик, исходящий от старшего из двух гардемаринов, забравшихся на марс бизань-мачты. Он сложил руки за спиной, приспосабливаясь к лёгкому движению палубы рефлексами, усвоенными за двадцать с лишним лет, проведённых в море, и стал наблюдать, как капитан КЕВ «Тайфун» воззрился на молодого гардемарина, прокричавшего сигнал.

Глаза этого юноши были приклеены к флагманскому кораблю. Звуки корабля в море — ветер, гудящей в такелаже, ритмичный плеск воды о корпус, скрип шпангоутов и мачт, пронзительные крики и посвист птиц и виверн, следующих в кильватере «Тайфуна» — текли вокруг Серой Гавани в то время как он наблюдал, как старший гардемарин напрягся, чтобы прочесть сигнальные флаги, развевающиеся на рее бизань-мачты КЕВ «Буря». Другой юноша сидел спиной к мачте, крепко придерживая на коленях большую книгу от упорного ветра, который терпеливо старался перевернуть её страницы.

— Ну, мастер Махенти? — напомнил капитан Стивирт, сердито глядя на марс бизани, пока секунды шли одна за другой.

— Я не вполне могу разглядеть поднятое, сэр, и… — начал гардемарин Махенти, а потом прервался. — У меня получилось, сэр! Числа девять и тридцать семь — сформировать боевой порядок на левом галсе, сэр!

— Очень хорошо, мастер Махенти, — сказал капитан Дэрил Стивирт, и посмотрел на ещё одного гардемарина, на этот раз выжидательно стоящего рядом с ним на шканцах.

— Поднимите подтверждение, мастер Аймз, — сказал капитан. — Давайте, живее!

— Так точно, сэр! — ответил гардемарин Аймз, и начал выкрикивать приказы морякам из своей команды.

Серая Гавань наблюдал всё это без всякого намёка на улыбку, несмотря на то, что тринадцатилетний голос Аймза ещё не начал ломаться и то, что самый младший из моряков под его командованием должно быть был в два раза старше его. Граф когда-то стоял на месте Аймза, и этот юнец отчётливо понимал это.

Клубки ярко окрашенной ткани вывалились из кисы для флагов, после чего четыре из них были привязаны на сигнальном флаг-фале в нужной последовательности. Аймз посмотрел внимательнее, проверяя правильность сделанного, а затем отдал последнюю команду, и флаги поползли вверх. Верхний флаг достиг нок-реи и резкий рывок расправил их по ветру. Развеваясь, они повторяли сигнал с нок-реи «Бури», одновременно указывая, что сигнал с флагмана получен и правильно распознан.