Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Боже мой, — прошептал Серая Гавань. — Ты так долго это планировал?

— Можно и так сказать, я полагаю. И когда вы появились так неожиданно в такую погоду, я принял несколько дополнительных мер предосторожности. — Тириен взял с каминной полки небольшой колокольчик. — Я действительно не ожидал, что они понадобятся, но я верю в необходимость быть подготовленным.

Он встряхнул колокольчик. Его нежный голос чисто и отчётливо прозвучал в промежутке между раскатами грома, и дверь библиотеки мгновенно открылась.

Фрэнк Жансин и четырнадцать других членов личной охраны Тириена зашли через неё внутрь. Библиотека была огромной комнатой, но она была довольно плотно заставлена книжными шкафами и стеллажами для свитков, и пятнадцать вооружённых и закованных в броню мужчин полностью заполнили один её конец.

— Я никогда не планировал именно этот момент, — продолжил Тириен, — и, верите вы в это или нет, отец, я люблю вас. Признаюсь, что никогда не планировал этого в начале, так или иначе. Женифир — да, но вы уже были Первым Советником. Я должен был думать о вас в тактическом плане, и, как я уже говорил, я верю в необходимость подготовки. Поскольку я не мог рисковать тем, что вы можете сделать что-то неожиданное в такой момент как этот, я принял меры предосторожности… мудро, как оказалось.

— Это ничего не меняет, — сказал Серая Гавань. — Весь твой так называемый план безумен, но даже если он сработает, я не буду тебя поддерживать. Я не могу.

— Что ж, ещё посмотрим. И я надеюсь, ради многих людей, что вы ошибаетесь. Тем временем, однако, я боюсь, что пришло время для…

Вспыхнула молния, снова раздался гром и наступая на пятки этому глубокому, грохочущему рёву раздался новый треск. Треск от разбиваемого стекла, так как мансардное окно над Серой Гаванью разлетелось на тысячу сверкающих осколков и пропитанная дождём, одетая во всё чёрное фигура в кирасе и кольчуге королевской гвардии полетела вниз сквозь них.

Вторгшийся приземлился с невозможным изяществом, словно двадцатипятифутовое падение с крыши было таким же как с двух футов. Колени его выпрямились, и обнажённый меч в его руках свистнул.

Жорж Ховирд отшатнулся назад с пронзительным криком потрясения и агонии, сжимая левой рукой обрубок своего кровоточащего правого предплечья, когда рука, которая была на плече Серой Гавани, ударилась о пол библиотеки.

— Прошу прощения, Ваша Светлость, — вежливо сказал Мерлин Атравес, — но я надеюсь вы поймёте, если у меня есть возражения против ваших планов.

Кельвин Армак в шоке смотрел на сочащееся каплями видение перед ним. Резкое, совершенно неожиданное появление Мерлина ошеломило всех присутствующих в библиотеке, в том числе и Серую Гавань, и Мерлин тонко улыбнулся.

Он совсем не планировал эту конфронтацию — на самом деле он не хотел ничего такого даже отдалённо. Ну или не видел никакой нужды в этом. Но, по крайней мере, он достаточно беспокоился о том, что его обвинение против Тириена может сработать, так что он следил за Волной Грома. К настоящему моменту он поместил следящих жучков СНАРКа в нескольких местах в Теллесберге, и один из них контролировал ведомство Волны Грома в режиме реального времени. Это была единственная причина, по которой он знал о выводах Моревладельца… или о том факте, что Волна Грома будет обсуждать эти выводы с Серой Гаванью.

Он посадил следящего жучка из офиса на плечо Волны Грома, когда тот собрался в особняк Серой Гавани, а затем перебросил его на графа. Но он не сразу понял, что намеревался сделать Серая Гавань. Справедливости ради, граф, вероятно, и сам не знал, что он собирается сделать, прежде чем он начал пить так сильно, и он вызвал свой экипаж для поездки прежде, чем Мерлин понял, куда он направляется.

То, что Мерлин в тот момент ужинал с Кайлебом, ещё больше осложнило ситуацию. К счастью, это был частный ужин, и он сумел распрощаться с принцем быстрее, чем это обычно мог разрешить протокол, заявив — в тот момент, как это случилось — что с ним как раз случилось «видение». Кронпринц принял извинения своего нового телохранителя, который должен был удалиться в свои комнаты, чтобы поразмыслить над видением, и Мерлин ушёл с поспешным поклоном.

Он также поручил Сычу пригнать разведывательный скиммер ещё до того, как он простился с принцем, а, учитывая количество раскатов грома, грохочущих в небе и маскировавших любые звуковые удары, скиммер совершил полёт больше, чем на четырёх Махах. В тот момент, когда он прибыл, ИИ, по его команде, использовал подъёмник скиммера, чтобы вытащить Мерлина из окна его комнаты и высадить на крыше теллесбергского особняка Тириена. Путешествие сквозь хлещущий ветер и гром, поддерживаемое только подъёмником, в то время как вокруг сверкали и шипели молнии, было не тем опытом, которой Мерлин хотел бы повторять раз за разом. К сожалению, у него не было выбора, кроме как сделать это.

Он прибыл, всё ещё слушая жучка на Серой Гавани, примерно в то время, когда Тириен передал своему тестю бокал с бренди, и он, почти так же, как и Серая Гавань, был ошарашен спокойным признанием Тириеном своей вины… и как долго в действительности герцог был изменником. Как сказал сам Мерлин Хааральду и Кайлебу, он не мог видеть прошлое, и он понятия не имел, что Тириен так долго замышлял против своих кузенов.

Что и привело его к настоящему довольно щекотливому моменту, противостоянию с кузеном короля Черис и пятнадцатью его отборных гвардейцев в библиотеке герцога Тириена.

— …у меня есть возражения против ваших планов.

Граф Серой Гавани сидел в своём кресле, парализованный, глядя на спину человека, который ворвался из ночи. Человека, которому он не доверял и кем возмущался… который стоял теперь между ним и пятнадцатью вооружёнными людьми, служивших предателю и будущему цареубийце.

— Похоже, — сказал его зять после того, что показалось маленькой вечностью, — что я недооценил вас, сейджин Мерлин.

Серая Гавань едва мог поверить, как спокойно звучал голос Кельвина. Герцог действительно не мог быть таким собранным, таким уравновешенным. Или возможно он всё-таки мог. Что бы там ни было, граф теперь знал, что тот, кого он считал знакомым, на самом деле был совершенно незнакомым ему человеком.

— Я мог бы сказать то же самое, Ваша Светлость, — ответил Мерлин ещё одной тонкой улыбкой.

Сейджин стоял неподвижно — язык его тела говорил, что он почти полностью расслаблен — игнорируя человека, чью кисть и запястье он ампутировал, тогда как Ховирд упал на колени, а его кровь разливалась большой, пахнущей медью лужей. Собственный меч сейджина в его руках пребывал в готовности, в положении, которого Серая Гавань — сам по себе хороший мечник — никогда прежде не видел, и опасность расходилась от него, как дым, когда гром громыхнул и прокатился над головами ещё раз.