Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Что это? — поперхнулся Кайлеб.

— Это устройство для выполнения математических вычислений, — повторил Мерлин.

— Как оно работает? — Кайлеб с трудом мог поверить, что он задал этот вопрос, и тут же почувствовал мгновенный укол паники, когда понял, что он оставил себя открытым для своего рода «объяснения» Френклина Томиса, его наставника, всегда бывшего в восторге от администрирования.

— На самом деле, — сказал Мерлин с коварной улыбкой, — всё довольно просто. — Кайлеб содрогнулся от страшного слова «просто», но сейджин беспощадно продолжил. — Каждый вертикальный стержень представляет собой одно целое число, Ваше Высочество. Каждый шарик в этой группе здесь, над разделителем, представляет значение пять, когда он опущен. Каждый шарик в этой группе здесь, ниже разделителя, представляет собой значение единицы, когда он поднят. В данный момент, — он махнул пальцем на первые четыре стержня устройства, — положение бусинок представляет собой число семь тысяч четыреста тринадцать.

Кайлеб открыл рот, чтобы опровергнуть любой интерес к дальнейшему объяснению, но сделал паузу, не сказав ни слова. Он понятия не имел, что такое «целое число», но он потратил более чем достаточно времени, кропотливо пробираясь сквозь бесконечные числа, содержащиеся в том отчёте, который Мерлин приготовил для адмирала Острова Замка́. Конечно, невозможно было представить такое большое число, выраженное только четырьмя стержнями и двадцатью четырьмя шариками!

— Ты можешь продолжать следить за цифрами, которые больше, чем что-то такого порядка? — спросил он почти недоверчиво.

— Или намного больше, — заверил его Мерлин. — Это требует практики, но после того, как вы научились это делать, это быстро и просто.

Кайлеб несколько секунд смотрел на него, затем протянул руку и взял один из листков с заметками, лежащих перед ним. Он взглянул на страницу и издал горлом мягкое покашливание, когда дошёл до одного из столбцов со странными символами. Из контекста было очевидно, что они представляли результаты каких-то вычислений, которые делал Мерлин, но они не имели никакого смысла для Кайлеба.

— По всеобщему признанию, я никогда не был самым увлечённым учеником, которого когда-либо производила моя семья, — сказал он с мастерским преуменьшением, поглядывая на Мерлина. — Тем не менее, мне приходит в голову, что я никогда не видел ничего подобного. — Он постучал по столбцу кончиком пальца.

— Это просто другой способ записывать цифры, Ваше Высочество. — Тон Мерлина был почти небрежным, но у Кайлеба сложилось определённое впечатление, что было что-то внимательное и сосредоточенное внутри его странных сапфировых глаз, как если бы сейджин умышленно подстроил этот момент объяснения.

Это было чувство, которое принц раньше уже испытывал.

— Ещё один способ записывать цифры, — повторил он и усмехнулся. — Хорошо, я соглашусь с тобой в этом. Однако почему-то я не думаю, что «просто» действительно тут подходит, — заметил он, и в тот момент, хотя сам он этого не осознавал, он выглядел в высшей степени, как его отец.

—Хорошо, — сказал Мерлин, подталкивая чистый лист бумаги Кайлебу и протягивая ему перо, которым он писал, — почему бы вам не записать число, выставленное здесь, на абаке? Семь тысяч четыреста тринадцать, — услужливо напомнил он.

Кайлеб взглянул на него на мгновение, затем взял перо, окунул его в чернильницу на столе и начал быстро царапать указанное число. Когда он закончил, он повернул лист и показал его Мерлину.

— Ну, вот, — сказал он немного подозрительно, постукивая по числу концом деревянного держателя пера.

Мерлин взглянул на него, затем взял перо и быстро написал под его записью четыре своих непонятных символа. Затем он повернул лист обратно к Кайлебу.

Принц посмотрел на него. Там было число, которое он написал — «MMMMMMMCDXIII»; под ним располагались странные символы Мерлина — «7413».

— Это тоже самое число, — сказал ему Мерлин.

— Ты шутишь, — медленно ответил Кайлеб.

— Нет, не шучу, — Мерлин откинулся назад в своём кресле.

— Это же смешно! — запротестовал Кайлеб.

— Не смешно, Ваше Высочество, — не согласился Мерлин. — Просто по-другому… и проще. Вы видите, каждый из этих символов представляет определённое значение от одного до десяти, а каждый столбец, — он постучал по символу «3» концом держателя пера, а затем, также, постучал по первому из стержней на своём «абаке», — представляет собой то, что вы могли бы считать местом для хранения символа. Мудрая женщина, которая много лет назад учила меня им, называла их «арабскими цифрами», что, как я полагаю, столь же хорошее название для них, как и любое другое. Это только десять символов, включая тот, который обозначает ничего от чего-то, называемый «ноль», — он нарисовал ещё один символ, который выглядел для всего мира, как буква «О», на листе бумаги, — но я могу написать любое число, которое вы можете придумать, используя их.

Кайлеб уставился на него. Принц часто шутил о своём собственном отвращении к «книжному обучению», но он был далёк от глупости, и, также, он был кронпринцем ведущей морской державы своего мира. Делопроизводство и бухгалтерский учёт имели решающее значение для черисийских торговцев и поставщиков, и они также были операциями, которые поглощали усилия огромного количества клерков с ненасытным аппетитом. Не требовался гений, чтобы понять огромные преимущества системы, которую описывал Мерлин, полагая, что она действительно работала.

— Хорошо, — бросил вызов принц, ненадолго взяв перо. — Если ты можешь написать «любое число», используя эти цифры, напишите вот это.

Стальной наконечник пера поцарапал бумагу, когда он написал «MMMMMMMMMMMMMMMMMMMDCCII». Затем он передал их обратно сейджину.

Мерлин на мгновение посмотрел на него, затем пожал плечами. Перо покарябало бумагу снова, и глаза Кайлеба сузились, когда Мерлин написал просто «19702».

— Извольте, Ваше Высочество, — сказал он.

Кайлеб уставился на лист бумаги на несколько долгих, молчаливых секунд, затем снова посмотрел на Мерлина.

— Кто ты, на самом деле? — спросил он тихо. — Кто ты?

— Ваше Высочество? — брови Мерлина поднялись, и Кайлеб покачал головой.

— Не играй со мной, Мерлин, — сказал он, его голос оставался мягким, глаза были спокойными. — Я верю, что ты желаешь добра мне, моему отцу и моему королевству. Но даже если я всё ещё молод, я уже не ребёнок. Я верю, что ты — сейджин, но ты также нечто большее чем он, не так ли?

— Почему вы так говорите, Ваше Высочество? — парировал Мерлин, но его собственный голос был ровным, учитывая серьёзность вопроса Кайлеба.