Максим Бондарчук - Легендарный [СИ]

— Давай остановимся на это поподробнее.

Я рассказал ему все, что запомнил с того дня. Выбор Марка был проигрышным еще на этапе комплектации, когда каждому пилоту давалось право оснастить свою машину любым набором оружия и брони. Пилот сделал ставку на силу и мощь, превратив «Катапульта» — машину поддержки второй и третьей линии в неповоротливую каракатицу с припаянными оружиями ПИИ малой мощности. Не знаю зачем он это сделал и на что рассчитывал, но вместо того, чтобы просто забросать своего противника ракетами, он полез на рожон и вскоре был уничтожен. Не помогла и броня, навешанная на нем, как чешуя. Скорее, она и стала для него той роковой ошибкой, за которую обычно расплачиваются собственной жизнью. Горела эта железяка знатно, как и лицо капитана, чей кошелек полегчал на очень солидную сумму.

Офицер усмехнулся.

— Тебе нравится смаковать неудачу своего капитана.

— Он не был моим капитаном, — перебил я слова офицера. — Он был работорговцем. Мразью, как я потом узнал. И поверь, знай я тогда, на корабле, все, что мне стало известно уже после освобождения, я бы свернул ему шею прямо в его каюте.

— Так все плохо?

— Более чем.

Офицер не стал заострять на этом внимание.

— Как все проходило дальше?

— Бой за боем, — безразлично продолжил я. — Кто-то побеждал, кто-то проигрывал. Победитель уходил в бокс своими ногами, проигравший — собирался по кускам несколькими ремонтными бригадами. Они не сражались как воины. Это были цепные псы, отпетые, безжалостные. Бандиты, убийцы, приговоренные к смерти, но выкупленные работорговцами для дальнейших боев. Я видел как неумело они распоряжались своим боезапасом, как опрометчиво шли на риск и в итоге оставались ни с чем. Нас учили иначе, хотя и твердили каждый день, что цель оправдывает средства.

Щелкнуло несколько приборных датчиков. Появилось сообщение о беспорядках в третьем и шестом тюремном корпусе. Офицер на минуту отлучился, чтобы отдать соответствующие указания и снова вернулся ко мне. Я устал. Мне хотелось слегка отдохнуть и этот небольшой перерыв был как никогда кстати.

— Чертовы безумцы, — огрызнулся брат-сиб, садясь в свое кресло. — Они никак не угомонятся.

В эту мгновение за окном начиналась буря. Темно-серая пелена, напоминавшая невероятных масштабов покрывало, двигалась в нашу сторону. Предвестники бури не подвели. Они никогда меня не подводили, стоило мне их только увидеть, как я знал чем все закончится.

Офицер посмотрел в окно. Потом перевел взгляд на меня и как бы сказал: «Да, дружище, ты был прав, отрицать не буду». Мы помолчали с минуту, пока вся эта картина апокалипсиса не заполнит каменную поверхность до самого горизонта. Поднимется в небо и опуститься махровым одеялом вниз.

Удар.

Грохот.

Скорость была невероятной. Затряслись стулья, стол. Стоявшие на поверхности стола кружки полетели вниз и разбились на несколько частей, оставив после себя несколько мокрых капелек уже остывшего напитка.

Секунда.

Вторая.

Вихрь пролетел, накрыв тюрьму до самого верха. За ним ничего нельзя было рассмотреть. И в это мгновение мне почему-то вспомнился полигон, Света. Как мы лежали на голой земле, накрывшись от налетевшей стихии и думая, что все, конец. Как я обнимал ее своими руками и был готов на самое крайнее, чтобы она выжила в тот момент.

Затем второй удар — несколько каменных глыб, как ядра, упали с неба на землю. Земля под ногами задвигалась.

— Черт, — выругался офицер, — давно такого не было.

Сила бури постепенно сходила на нет.

— Она вернется, — сказал я. — Вот увидишь.

— Опять твои наблюдения?

— Что-то вроде этого. Такая мощь не может уйти просто так, ей нужно разрушение.

— Мы выдержим, — с нескрываемым оптимизмом ответил офицер. — Не в первой.

— Охотно верю.

Разговор вернулся к Эль-Данго. Офицер все время спрашивал про Султана. Про его роль во всем этом побоище, про то, как он руководил и что получал от кровавого развлечения. Я отвечал — все равно с тех пор прошло слишком много времени и хранить это было просто бессмысленно. Потом спросил про Чемпиона, про мою схватку с ним, попросил описать в мельчайших подробностях все с самого начала: от подготовки и до победы, которая ознаменовала для меня не только свободу от рабства, но и новую жизнь, о которой я мало что подозревал, когда был сибом.

— Ты уверен, что это получится? Ты серьезно? А вдруг… вдруг он усилил свою защиту? Что насчет ферроволоконного покрытия и неостали? А щиты? В прошлом бою его противник не смог даже пробить их.

Я слушал слова своего секунданта, хотя он мне был безынтересен. Старик почти шестидесяти лет от роду напоминал выжатый лимон: кожа, натянутая на кости, истощение и безумие в глазах. Кто и зачем приставил его ко мне так и осталось загадкой, но самое главное было уже решено — бой состоится в самое ближайшее время.

За дверями послышался шум. Стук тяжелых сапог, голоса нескольких десятков человек и постоянное напряжение, что сопровождало меня с самого утра.

Двери распахнулись, внутрь вошел Султан со своей свитой. За ним стояло несколько охранников с длинными копьями из числа местного населения и вооруженная винтовками братия.

Вблизи он показался мне еще более старым. Глаза светились едва уловимым нечеловеческим светом, в голосе ощущалось искусственность. Одежда плотно прилегала к его телу, а сам он был абсолютно спокоен, как будто все в этом мире его совершенно не интересовало.

— Не передумал? — сказал он вибрирующим металлическим голосом.

— Нет, — ответил я, разглядывая схему вооружения своего Бешеного Кота.

Султан слегка наклонился вперед, взял из моих рук пожелтевшую бумагу, на которой все было исчерчено многочисленными угольными линиями, после чего вернул мне.

— Неплохо. Очень разумная расстановка приоритетов.

— Это удивляет? — решил спросить я.

— Да. Не похоже на дилетантскую, как у тех, что уже не смогут говорить.

Он еще раз пробежался взглядом по комплектующим.

— Где ты этому научился?

— Приходилось сражаться.

— Сколько лет?

— Чуть больше пяти.

Он подозрительно помолчал, словно подсчитывал в голове, когда и где мог меня видеть. Потом вытянул руку и коснулся ладонью моего лица.

— Женщина, что тебя осматривала, сказала, что ты слишком поврежден. Однако на тебе нет татуировок. Нет ничего, что могло бы указывать на принадлежность к какому-либо классу. Откуда ты вообще взялся?

— Есть очень далекая планета…

— Название?

— Не могу сказать, потому как не знаю.

Я врал, врал откровенно. Старался держаться, чтобы не выдать свою ложь, поэтому не стал говорить дальше.

Султан начал что-то подозревал и это нельзя было не заметить. Его глаза сверкнули, костлявая рука опять коснулась моего лица и тех многочисленных шрамов и разрезов, что затянулись давно, но оставили следы своего присутствия на коже. Потом дотронулся до шеи, где была татуировка и внимательно осмотрел это место.