Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

— Таково твое требование?

Его черные глаза смотрели на меня с напряжением:

— Шем Ар не должна существовать. Поэтому ты должна сделать все, чтобы никто не назвал тебя так.

В выражении моего лица он заметил нечто, что заставило его широко улыбнуться:

— Все это условно, не так ли? Женщина командует мужчинами по своей воле, когда ее воля принадлежит только ей.

Я начала понимать:

— Но если это воля другого мужчины…

— Тогда женщина всего лишь инструмент, иногда очень мощный, — он с удовлетворением кивнул. — Ты войдешь в Дом других людей, если хочешь.

— Твоя воля — закон, — повторила я. Страх сменился возбуждением. Собирается ли он поселить меня среди браксана, и моей обязанностью будет творить мироздание? Способна ли женщина на такую дерзость?

Я старалась сдержать чувства, но поскольку я говорила на Основном Языке, то знала — он чувствует мое волнение.

— Я обещаю, ты станешь легендой.

— Я знаю. Для этого ты и призвана.

Император Ацийской Звездной Федерации производил сильное впечатление. Даже среди представителей самой высокой человеческой расы в галактике он был на голову выше своих соплеменников. Волосы кремового цвета спускались на плечи и вдоль спины, переплетенные золотой тесьмой, — такова была мода. Розово-золотая мантия обозначала его ранг. Лицо напоминало цветом полированную бронзу, и белки глаз резко выделялись на этом фоне. На левой руке — четыре кольца, символизирующие четырех других правителей государства, которые были одновременно его слугами и его господами. На правой руке — кольцо, украшенное рисунком двух полушарий Ации, оно служило его личной печатью.

С величественным терпением царственной особы Педт иль Сет гадал. Большой Зал был полон людей: военных и гражданских, с этой и других планет; они были рождены, чтобы занимать достойное место в обществе и сделать его еще достойнее. Здесь не было места для простолюдинов. Только служащие Двора могли заполнить Большой Зал до отказа. «Мы могли бы встретиться и на Лагусте», — подумал он. Но кое-что нужно было сделать и на Ацийской земле. По традиции их объединяла работа, так или иначе связанная с этой планетой.

Появился стражник:

— Из Совета Наций, — объявил он, — Главный Советник Асабин Телиа, из памяти Человеческой расы.

Вошедшая женщина была с Лугасты, невысокая и приятная. Традиционная одежда ее народа свободно спадала до земли — смесь пурпурного и бирюзового — и скрывала очертания тела. На голове золотая корона удерживала блестящую вуаль с хрустальными бусинками, покрывающую волосы и плечи.

«Они не умеют даже одеться как должно», — подумал Император.

Женщина поклонилась и заняла свое место. Хрустальные бусинки вуали чуть позвякивали.

— Из Совета Справедливостей, — продолжал слуга, — Верховный Судья. Лиш зи Рейс.

Вошедший был высокомерным человеком, возраст — несколько сотен Стандартных лет — уже начал давать о себе знать, морщины, пересекающие лоб, придавали ему еще больше достоинства. Он выбрал черно-красное одеяние. Обычно форма членов Совета Справедливостей была черной, но несколько лет назад зи Рейс решил добавить немного цвета для государственных приемов — в умеренных дозах.

Стражник настроил свою речь на непривычные имена:

— Из Совета Наций, Верховный Советник Сет Фтф Шкк, Дом Нечеловеческой Расы.

На госте не было ни мантии, ни плаща, а панцирь наподобие черепашьего вряд ли годился для того, чтобы его облекать в какую-либо одежду. Сет сделал жест, должный выразить уважение. Речевой аппарат его расы несколько отличался от человеческого, что стражник смог только приблизительно проартикулировать иноземное имя.

Сет поклонился Императору и занял место рядом с Асабин. Золотые пластинки, наклеенные на его панцирь, мягко переливались, и хотя он не очень понимал цель подобных украшений — его правительство обходилось без лишней помпезности — Верховный Советник чувствовал, что так ему легче вписаться в эту яркую компанию.

Присутствие представителей нечеловеческой расы на приеме всегда доставляло удовольствие Педту. Более ста разновидностей из самых отдаленных уголков — некоторые столь отличны от расы людей, что любая надежда понять друг друга казалась безнадежной. Иногда даже возникало чувство враждебности. Но, тем не менее, Человеческая и Нечеловеческая Расы собирались вместе на заседание, объединенное мечтой о взаимопонимании. И если правительство, которое стояло во главе всех, было далеко от совершенства, этого вполне можно было ожидать; перед лицом такой разнородности в голове невольно мог возникнуть вопрос: как Империя вообще функционирует?

— Из военных сил Империи, — продолжал слуга, — Директор Эбра ни Кахва, Звездный Контроль.

Форма облегала мускулистую фигуру Эбры — резкий контраст с развевающимися одеждами ранее вошедших. Черный полужакет закрывал только правую часть белой рубашки. Диагональная линия — грация черного и белого — была расшита золотым орнаментом. Золотые пуговицы поблескивали; планеты, вышитые на черном рукаве, символизировали те миры, которые ему удалось присоединить к Империи — военной мощью или с помощью договора. На белом рукаве ряд ярких квадратов свидетельствовал о его нынешнем статусе. Золотой обруч — наиболее уважаемый знак в империи. На рукаве Эбры он означал его непосредственное подчинение Императору и право говорить от имени Империи.

Эбра вышел и поклонился:

— Светлейший, могу ли я говорить?

— Твои слова мы всегда приветствуем, — Педт дал формальное разрешение.

— Говорят, что если человек завоевал славу для своего народа, то нет смысла говорить о ней потом. Почти век тому назад государственная корона была водружена на мою голову — я старался оправдать доверие. Правители доверили мне ответственное дело, и я старался выполнить его по мере сил.

— Твоя служба делает тебе честь, — Педт говорил доверительно.

— Спасибо. Боюсь, что я теперь не молод. Здоровье покидает меня. Мне нужно признать, что я вступил в тот период, когда смерть может прийти ко мне в любой день, возможно, не предупредив о своем приходе. — Он помолчал, потом продолжил. — В Звездном Контроле есть традиция — передавать ранг Директора преемнику при жизни оного, чтобы подчиненные не остались без руководителя. Я думаю, время пришло.

— Жаль, что вы уходите, Директор. Но мы знаем традицию и все причины и принимаем ваше решение. Я говорю от имени всех — мы освобождаем вас добровольно от ваших обязанностей, но с чувством глубокого личного сожаления.