Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

— Неплохо задумано, — тон Кеймири был тоном искренней оценки, сейчас он старался сделать все возможное, чтобы Турак не нажал на спусковой крючок станнера. — Довольно примитивно, но ты оказался мастером своего дела. И что же это за дело?

С чувством гордости в голосе Турак ответил:

— Ненависть Машака привела его к печальному решению, и он решил покончить с тобой прямо здесь, на посадочной площадке. Но попытка не удалась. Была борьба, сплетенные тела достигли края площадки… — Турак передернул плечами, жестом объяснив остальное. — Два тела — я не думаю, что из останков, если что-нибудь останется, можно будет сделать разумный вывод…

— А если кто-нибудь вспомнит, что был третий, то им будет лорд Думар. Неплохо, Турак. Думар — не самый мой главный противник, но он подойдет. Ты послал записку Машаку?

— Да, — он улыбнулся, довольный своей работой. — Я использовал код Думара и послал ее с помощью компьютера, который установлен там, где Думар сейчас проводит свой отпуск. Женщина, которую я нанял, займет его в то время, когда он вроде как был здесь.

— А что с ней?

— Черная Смерть.

Секхавей улыбнулся, вообразив сцену смерти от черного яда.

— Я беру свои слова назад, Турак. Не хорошо, а прекрасно задумано — даже с эстетическими деталями. Я мог бы гордиться. И я горжусь. Неужели ты сам…

— Конечно, — Турак улыбнулся с торжествующим видом.

— Что же потом?

Турак поднял свое оружие, поигрывая спусковым крючком.

— Не совсем. Силовое поле вокруг площадки будет повреждено. Результат диверсии. Защитные экраны испортились. Диверсант покинул город.

— А следы приведут…

— В город, где соперничающая фирма…

— Великолепно! — Секхавей явно не был похож на человека, готовящегося умереть. — Турак, я под впечатлением. Хороший план, все обдумано, чуть сыроват в деталях, но многообещающ. И эта мелочь — соперничающие компании — особенно хороша. У Кеймири будет кого наказать, даже не своей Расы.

— Я рад, что ты оценил, — Турак прицелился.

— Но есть одно…

— Выкладывай!

На лице Секхавея не было ни грамма нервозности:

— Ты просмотрел одну вещь.

— Тебе не удастся меня одурачить…

— Как браксана… Я понимаю и верю, что ты убьешь меня. Это что-то новое! Мало кто из нас осмеливался покушаться на жизнь человека, даже врага. В наш век… — Он помедлил. — Прежде чем ты выстрелишь, ты должен узнать…

— Что?

Медленно Секхавей снял крупное золотое кольцо с левого указательного пальца. Он хотел бросить его, затем просто уронил на площадку и мыском ботинка швырнул к ногам Турака.

— Что это? — повторил юноша, не очень уверенный в себе.

— Твое наследство. Я предвидел это. Ты, конечно, не можешь убить меня. Некоторые мои друзья — у меня тоже есть друзья, Турак, — знают о нашей враждебности. Я следил за тобой последние годы. Стреляй, если хочешь, но если только тебе не дорога твоя собственная жизнь.

Рука Турака опустила станнер — почти неосознанно.

— Ты блефуешь, — тон был неуверенным.

— Я? Тогда убей меня. Я умру с мыслью о том, что ты будешь наказан — с помощью тех приспособлений, которые я изобрел.

Ярость молодого человека была безмерной, но он не осмелился нажать на крючок.

— Ну и? — Турак указал на кольцо у своих ног.

— Ты заслужил его, Турак. Ты показал, что стал мужчиной. Браксана должен уметь уничтожать тех, кто стоит на пути его удовольствий. Даже если это представитель одной Расы. Даже если это — собственный отец. Многие называют себя браксана, но они не осознают, что значит этот титул, они просто не заслуживают его. Но ты, мой сын, которого я воспитал, ты — браксана! Наконец. Но потребовалось немало времени, чтобы ты стал им.

Глаза Секхавея сверкали, его лицо исказила кривая улыбка. Дрожа от стыда и ярости, Турак опустил станнер.

— Ты — практичен, — одобрил его Секхавей. — Прекрасная смесь варварства и политического ума: готов убить, но в состоянии осознать политическую выгоду… Ты стал взрослым, Турак!

— Я ненавижу тебя. Ты прав на этот раз, Кеймири! Я клянусь…

— Конечно, — он не закончил следующее предложение, — ты действительно был готов… Я не сомневаюсь. Ты должен подождать, убедиться, что я не слежу за тобой. Какое-то время. Ненависть порождает мудрость.

Он слегка поклонился, скорее из чувства иронии, чем из уважения:

— Я долго ждал этого, Турак. Поздравляю. Сейчас, если ты не возражаешь, я вернусь к своим делам.

Он должен был выстрелить, он был обязан, но реальность наложила свое вето. Он не мог спустить крючок, что принесло бы смерть не только Секхавею, но и ему самому. Безнадежно он смотрел, как корабль отрывается от площадки и поднимается ввысь — туда, где молодые побеги готовы вспыхнуть новой листвой.

«Подожди, — подумал Турак, — придет день…».

Он подобрал кольцо.

Темнота:

Анже снился чей-то сон.

Это случалось не так уж часто, но бывало. Интенсивность эмоций обозначала интенсивность контактов. В кабинетах и общежитии Института, где проходили подготовку и жили сотни экстрасенсов, легко было предвидеть, что двое спящих вступят в синхронное поле сновиденья (так формулировал Институт).

Подобные случаи вне стен Институга можно считать феноменальными. Здесь они были естественны. Эмоциональные состояния Анжи и ее контактера были сходными, и девушка легко вошла в его поле. Но ошибку было непросто исправить. Ведь Анжа еще не закончила свою подготовку. Если бы она была в достаточной мере подготовлена, то телепатическим лучом она смогла бы «повернуть» вторгающиеся образы. Пока же ей ничего не оставалось, как постараться сохранить целостность личности, невзирая на то, что ее сознание пронизывает чужой сон, а также ждать, пока тот кончится.

У них было одно тело — его — и он пересекал знакомые залы Ацийской Академии Военных наук. Академия — система взаимосвязанных биосфер между четвертой и пятой планетами Луус, — своего рода улей, где изучали свое искусство сторонники Бесконечной Войны, знакомясь с искусством врага. Биосфера Человечества содержала одну из крупнейших библиотек, и сюда нередко наведывались ученые. Луус номер три, четыре и пять использовались для военных учений, здесь же жили участники этих условных войн, и в ангарах стояли военные корабли. Было просто невозможно представить себе Академию опустевшей: без студентов, изучающих (будь то индивидуальная оплата, или спонсорство, или государственное финансирование) искусство, без которого немыслима Бесконечная Война. Ни на одно мгновение нельзя было себе представить, что эти стены опустеют и здесь стихнет жизнь.