Захар Петров - Муос. Падение [litres]

Соломон последнюю фразу сказал с ехидством, которого никогда не было у Зозона.

– Ты его выдал, Соломон, – Вера порадовалась недоумению, промелькнувшему на лице цестода. – Да-да, ты сам выдал своего цестода, да и всех цестодов выдал ты – Соломон! Можешь похвалиться этим своим достижением перед Высшими цестодами, или как ты там называешь своих начальничков!

– Ты блефуешь! Мы продумали все до мелочей – никаких зацепок остаться не могло, во всяком случае, я их оставить не мог, – вспылил Зозон.

– Ладно, слушай. У цестода, которого я уже никогда не перестану называть Соломоном, все-таки остался мозг моего учителя и моего командира Зозона. И словарный запас, излюбленные выражения и идиомы остались в общем-то те же. В своих бесплодных поисках смысла жизни Зозон часто прибегал к описанию толпы, бегущей по туннелю, которому нет конца. Этот же философский прием использовал Соломон в своих речах, имея в виду бессмысленность жизненного пути хананеев. Именно эта фраза стала хорошей подсказкой для меня. Ну а дальше тексты твоих пафосных проповедей среди чистильщиков, умение решительно и бесшумно убивать, время и обстоятельства твоего исчезновения натолкнули меня на мысль, не Зозон ли стал Соломоном. Психологи неплохо потрудились над твоими проповедями и вывели, что их автор знаком с военным делом. Да к тому же в речах проскальзывала профессиональная терминология человека, работающего с текстилем и кожей, а не кто иной, как ты, Соломон, в позапрошлой жизни был обувным мастером. В это трудно было поначалу поверить, ведь по архивным данным Госпиталя, после операции Зозон умер, и его труп был передан похоронной команде. Вот только похоронная команда не получала такого трупа. Не оставалось сомнений, что Зозон здравствует, а значит, он и Соломон – одно лицо. А хирург Вась-Вась – ключевая фигура, причастная к трансформации и исчезновению тела бывшего командира пятерки убров. Сам понимаешь, следующим делом был арест доктора, при недолгом изучении которого оказалось, что он заражен. Вот и вся история: ничего особенного, за исключением того, что ты облажался, и об этом следует сообщить твоим вождям.

– Наивная, ты хочешь меня испугать. Ты забыла: цестод не боится смерти, и если Высшие цестоды сочтут, что мне следует умереть, я с радостью сделаю то, что они скажут.

– Ну, давай баш на баш. Рассказывай мне свою историю, ты ведь уверен, что ничем не рискуешь.

– Последнее, что я помню из своей дикой жизни, – это битву со змеями; помню змея, которого я отвлекал от тебя; помню, как загнал ему в шею меч. А потом – сон, из которого я уже проснулся в новую жизнь. Вась-Вась меня вылечил и подарил мне хозяина. Им нужен был цестод с боевой подготовкой, и мне посчастливилось быть выбранным. Затем через Шлюзовую он меня переправил сюда, в Цестодиум. И только здесь я понял, что такое настоящая жизнь. Хозяин, озарив мое сознание, подарил наконец-то мне смысл жизни, который я так долго искал. Я нашел выход из туннеля, образ которого, как ты заметила, постоянно приходил мне на ум при оценке моей жизни и жизней тех, кого я знаю. Здесь я занимался тем же, чем в прошлой жизни; было у меня несколько мелких заданий. А самым главным и сложным проектом было похищение атомного заряда – это стало моей песней! Кое-кто из Инспектората стал нашим и сообщил, что бомба найдена и находится в одной из лабораторий. На счастье, глава лаборатории оказался в Госпитале – просто я постарался, чтобы у него сломалась нога. Вась-Вась и ему подарил хозяина.

– Ты говоришь о Якубовиче, которого чистильщики назвали Валаамом?

– Ты и это знаешь! Ну так вот, надо было завладеть бомбой во что бы то ни стало. Можно было, конечно, попробовать самому, но это было опасно. Причем опасно не в плане моей гибели и неудачи операции, а именно из-за возможности разоблачения. Думая о захвате бомбы, я все время вспоминал тебя. Казалось: была бы со мной Стрелка – взяли бы лабораторию вдвоем. Но тогда это было несбыточной мечтой, и поэтому, думая дальше о тебе, вспомнил о так обидевших тебя в детстве чистильщиках. Ну а дальше – импровизация. Пошел к ним, обратился в чистильщика, – Зозон раздвинул волосы со своего лба, показав выжженный крест, – убедил их в своей богоизбранности и настроил на то, чтобы взять лабораторию. Все было сделано руками этих бедолаг. А когда бомба и Якубович перекочевали в главный стан чистильщиков, они мне уже стали не нужны. Да и для хозяев тела их оказались никудышными.

– Ну а головы ты им зачем отрезал?

– Так надо было – больше похожести на религиозный фанатизм. И все было бы хорошо: Республика тряслась бы от страха, ожидая взрыва с секунды на секунду, и мучилась бы в выборе: либо начать войну с чистильщиками и спровоцировать в любой момент уничтожение Муоса, либо ждать чуда, надеясь, что все обойдется само собой. В любом случае это был отличный отвлекающий и ослабляющий противника маневр – пока Республика принимала бы меры против мнимой опасности, мы за несколько лет тихо и бескровно завоевали бы Муос. Но тут появилась ты и сломала все наши планы. Вместо медленного бескровного переворота ты сама обрекла Муос на войну – войну долгую и кровавую.

– Войну ленточников с людьми? Если не ошибаюсь, такая война уже была, и победили в ней не ленточники!

– Ты путаешь ленточников с цестодами – это совсем другое! Хозяева сделали огромный эволюционный скачок. Теперь они влияют на интеллект своих носителей. Более того, цестод намного сосредоточеннее дикого, у которого нужная мысль всегда теряется в роящемся мушатнике бестолковых мыслей. Мы не только умнее ленточников, мы умнее диких. Да, нас пока что немного, но мы едины! А твоя Республика – это трухлявое полено, разваливающееся на куски отдельных поселений, каждое из которых в свою очередь рассыпается на отдельные гнилые опилки до предела эгоистичных личностей. Ты сравниваешь тех, кто живет в Муосе сейчас, с теми, кто едва победил ленточников в Большом Гараже? Это разные породы людей. Великий Бой, в котором погиб и мой отец, случился в то время, когда дикие на короткий миг объединились. Случись он немного позже или раньше – Муос сейчас принадлежал бы ленточникам или цестодам – их преемникам. А случись Великий Бой сейчас, кто бы пришел в Большой Гараж? Спецназ, сотня армейцев и ополчение, которое побежало бы еще до начала боя. Поселения ненавидят Республику, и есть за что: вспомни, как мы с тобой покоряли новые поселения и наводили порядок в уже завоеванных! Единственным клейстером, пока что удерживающим Республику от краха, являются спецназ, армия и вы, следователи. При этом ты не могла не заметить, как надрываются Силы Безопасности в войне с диггерами, конца которой даже не видно. И как ты думаешь, долго они смогут вести войну на два фронта, когда вторым фронтом станем мы? А как только Республика начнет слабеть, сразу появится и третий фронт, вернее, много новых фронтов – восстанут поселения, еще недавно раболепно присягавшие на верность Республике. Несмотря на то, что ты так ловко раскрыла нас, мы уже многое успели – цестоды сейчас есть в Инспекторате, Штабе, Университете, лабораториях, на геотермальной станции, среди администраторов поселений и во многих других ключевых местах. Они ждут команды, чтобы начать действовать по плану, который сделает управление Республикой невозможным. И тогда начнется большой хаос, война всех со всеми, победителем в которой окажется тот клан, члены которого будут отличаться единством цели и воли – и это именно мы. Если я в чем-то не прав, поправь…