Александр Юм - Невеста для ЗОРГа

Михей задержал взгляд на мне:

— Слушай, Саблин, ты ведь свои продталоны никуда не сдавал?

— Да вроде нет.

— Проверь!

Вместе с Руисом они очень внимательно и можно сказать жадно смотрели, как я вытаскиваю разноцветные бумажки.

— Живем! — совсем по-русски сказал испанец. А Сарафанов добавил облегченно, что «на край можно продать что-нибудь: сапоги там или портсигар».

— К тому же не зима, — подвел итог Михей, забирая мои карточки.

Он спрятал карточки во внутренний карман; точно так же, как Руис, напился воды из ведра и убежал, добавив напоследок, что Полюдов ждет всех к девяти.

Евграф работал за печатной машинкой, будто исполнял сложный ритуал, требующий максимальной сосредоточенности. Ритуал состоял из тыканья пальцем в клавиши, передвигания каретки и периодически напряженного вглядывания в текст. Лицо начоперода, обычно не выражавшее человеческих эмоций, на сей раз, было оживленным и даже с подобием некоей детской улыбки. И эмоции тоже были — смазанные веселыми полутонами. Наблюдая, как Полюдов слегка кривит уголок рта, вертит за дужку очки или изящно ставит механическую точку, мы проследили весь путь составления документа от упрямой озабоченности до внезапного вдохновения.

Проделав руками несколько дирижерских пассов, Евграф последний раз щелкнул клавишей и откинулся назад с чувством глубокого удовлетворения.

— Ты, Саблин, на Охте хорошо ориентируешься?

Слишком быстрый переход от священнодействия за печатной машинкой к нашим мирским делам застал меня врасплох.

— Н-ну… да, — ответил я немного удивленно.

Евграф уставился на меня поверх очков, отчего в голове образовалась эдакая стройность мыслей. Хлопнув ресницами, я поправился старорежимным:

— Так точно. Сориентируюсь!

— Угу. Молодец.

Полюдов с прищуром рассматривал нашу троицу и задержал взгляд на здоровенной шишке Хавьера:

— А ты как, рыцарь-камарадос? Голова не болит?

Руис, теперь лечившийся прижатым ко лбу рублем, уверил, что не болит.

Похвалил Евграф и Сарафанова:

— Орел!

Михей улыбнулся.

— И раз уж вы все такие орлы-бойцы-молодцы, то седлайте коней и держите путь за Нева-реку, через Малинов ручей, на Шмелингоф-гору. Найдете там терем высокий, в два этажа, с номером пять дробь два, да сыщите там чудо-юдо, которое огнем дышит и пожары устраивает.

Испанец ошалело уставился на Евграфа, я тоже «въезжал» со скрипом и лишь Сарафанов деловито поинтересовался:

— Сколько возгораний было?

— Три, боярин.

Диван под Михеем вежливо скрипнул.

— Моя задача… то есть, конечно, товарища старшего лейтенанта задача… и наша, какая?

— Самая простая: установить причину возгораний на предмет квалитета ответственности ОСКОЛа. Горииванова подхватите, он теперь начальство по всем пожарам.

Михей недовольно помотал головой, Руис вздохнул, а я все ждал, когда облачка дыма из полюдовской трубки подлетят к нам — курить очень хотелось.

— Раз так — все, богатыри. По коням. — Евграф встал и, провожая нас к дверям, участливо вопрошал: — Снаряжение в порядке, мечи-копья не притупились? Саблин, не забудь принести материал по своей даме сердца. Руис, как твой кладенец?

Испанец ошеломленно посмотрел на Полюдова, потом себе на ширинку.

— Идем! — Сарафанов, кашляя и трясясь от смеха, вытолкал его в коридор.

В машине, направлявшейся на Охту, уже сидел Горииванов. Майор был задумчив. Поздоровавшись, он забрал у Руиса папку, за которой тот бегал в архив и сразу уткнулся в развернутую схему-гармошку. Находя нужную точку, Горииванов обводил ее карандашом, прикладывая затем спичку, — измерял расстояние.

— Интересно получается, — бросил он с переднего сиденья, — засыпан был и ручей, и колодец… А других карт нет?

Хавьер тронул его за плечо и показал в сторону Васина острова:

— Нет. Сказали спросить у Горыныча, но время мало!

Горииванов неприятно улыбнулся:

— Вообще-то, я Мальцевскую группу просил. А вы…

— А что мы? — я начал было «катить бочку», однако майор беззлобно меня остановил: — Зеленый ты, Саблин, еще.

А практичный Михей даже обидный укол переводил в нашу пользу:

— Так мы и не напрашиваемся. Да, мужики? Своих дел хватает. Ты, Горииванов, можешь прямо сейчас остановить свой красивый «форд», и мы пойдем себе.

— С паршивой овцы… — майор отмахнулся и сказал шоферу: — Давай вправо.

Шофер завернул на дорогу, ведущую вдоль Богословского кладбища, а Горииванов скупо выдавал информацию по объекту:

— Место происшествия — тарно-консервный склад завода имени товарища Бубина.

— Что за бубен такой? — кисло произнес Михей.

— Не бубен, а Бубин. Это фамилия. Не отвлекай.

Майор протянул мне лист плотной бумаги со схемой склада, исчерканной торопливыми карандашными набросками. Штрихи обозначали основное здание, подписанное как «цех № 1», вокруг него — мелкие строения, обведенные чернильной линией забора. Некоторые из строений были подписаны надписями «маст» или «бытов». Горииванов заерзал, внимательно следя за дорогой.

— Обнаружили возгорание случайно. Машина городских пожарных на Рублевики ехала, у них там база новая. Увидели, подскочили, из брандспойта дали — никакого толку. Погорело и само перестало. На другой день то же самое. Мне Борька Корчаев, начштаба их, сказал, что следов огня в том цеху вообще нет.

— Слушай, а где твои «паравозники»?! — злобно прошипел начавший закипать Михей. — Ты же их командир? Паравозгорания, это что тебе — костер в «Артеке»?.. На кой черт мы тут понадобились?

— Мои будут, когда надо, — не поддался на провокацию Горииванов. — А вы, Особая Маневренная номер два, все углы мне обшарьте и все закоулки обнюхайте. Может, тут «дупель пусто».

— Вы огонь видели, товарищ майор? — спросил внимательно слушавший испанец.

— Еще нет. Но не беда — скоро все увидим. Как по нотам, ровно в двенадцать начнется… А-т, дьявол!

Неожиданно автомобиль развернуло боком на скользкой дороге. Щебеночное полотно оказалась размытым водой, бьющей фонтаном из провала. Пришлось толкать. Минут пятнадцать мы мудохались в грязи, извалялись с головы до ног, а я еще черпанул ледяной воды в сапоги. Сразу заныла раненая нога, покрываясь мурашками.

Однако выбрались кое-как. Горииванов отпустил машину, и мы подошли к кирпичным столбам, держащим ворота с еле видимой надписью «Вход строго воспрещен». У ворот стояли двое: Ероха, нахлобучивший на голову громадную пожарную каску, и незнакомый парень в серебристом брезентовом плаще.

— Здорово, Борис Иванович! — Горииванов громко хлопнул ладонью по руке человека в пожарном плаще. — Это спецы наши, посмотрят тут.

Борис Иванович одобрительно кивнул:

— Пошли сразу в цех.