Андрей Лисьев - Метро 2033: Зима милосердия [litres]

…На этот раз они пошли вдвоем, оставив Мотылька на Автозаводской.

– Я, конечно, не самый крутой специалист, – говорил доктор. – Но и беременный осел, извини, понял бы, что это никакой не камень, а микроорганизм на основе кремния. Он облепляет, обездвиживает жертву и перестраивает ее систему жизнеобеспечения так, что организм начинает питаться сам собой, пока жизненные соки не кончатся. Тогда наступает смерть, как у тех фигур с погасшими глазами.

– То есть, человек какое-то время остается жив.

– Да. Но, видимо, лишается органов чувств.

– А как же они смотрят?

– Не знаю. Может, это вовсе не они смотрят.

– Я вот одно не пойму, – протянул Женя. – Эти маленькие твари пожирают своих жертв?

– Очевидно, нет. Я не совсем понял механизм, но, похоже, они питаются ужасом. Человек, оказавшись в каменном коконе, лишенный сигналов от рецепторов, сходит с ума от ужаса, ощущая себя мертвецом. Что этим гадам и нужно. Может, они адреналином питаются, что организм при этом выделяет, не знаю. Я же не специалист по молекулярной биологии! Ну, а оно нам надо – такие подробности?

Женя поморщился. Он вспомнил последнюю просьбу Богдана и скривился от мучительного стыда за свою трусость.

– Вы… Евгений… Вы должны понять… – продолжал Арсений.

– Что – понять?

– Эти капли – власть. Чудовищная власть. С ними вы можете стать лидером.

– Зачем? – парень посмотрел на Арсения исподлобья.

– Понимаете, Евгений. Наши общины… они, как дети, проходят этапы взросления. Сначала была анархия. Но вы молоды, наверное, того времени не помните. Поверьте, это было страшно. Потом – тирания. Это когда сильный лидер заставляет людей делать то, что ему нужно. Тоже не сахар, но стало можно жить, понимаете? Потом… Не знаю, как назвать.

– Демократия? – подсказал начитанный Женя.

– Нет, не демократия. Но и не тирания. Другой, особый этап. Когда сильный лидер ставит людям задачу, и они сознательно идут ее выполнять. Понимая, что эта задача – для них. Вот у вас есть шанс повести за собой сознательных сограждан. Стать таким особым лидером.

– Я?

– Вспомните Автозаводскую. Благодаря вам жители обрели свободу. Они умные, образованные, сознательные. Такие, как они, пойдут за вами.

– Это я-то – сильный лидер? – изумился парень.

– Ну, дело вовсе не в силе. Вы им просто дадите цель и мотив, которых им не хватает. Люди хотят выполнять задачи, которые ставит кто-то большой и умный, им это нужно.

– А демократия? Я читал, что у греков была демократия. Мне казалось, это лучшая форма правления.

Арсений покачал головой.

– Может быть, но не у нас в метро. Демократия – это когда люди не нуждаются во внешнем мотиваторе, а у нас без него нельзя.

– Не понимаю, почему нельзя.

– Трудно вот так, с ходу объяснить, Евгений. На это нужно время. Мы еще поговорим с вами об этом, хорошо? Но вот капли смерти… Вы подумайте, – глаза доктора нехорошо сверкнули, лицо вдруг показалось чужим и враждебным.

– Это искушение. Вы искушаете меня! – крикнул Женя.

Он вспомнил слова Быка и задумался. «Люди последуют за мной. Это было пророчество? Я должен править миром при помощи ужаса, с которым не могу справиться сам?» – теснились в голове мучительно тревожные мысли. Доктор наблюдал за ним молча, лишь перед «туннелем статуй» решил прервать молчание:

– И еще… ОЗК от них не спасает.

Путники остановились там же, где Ужас остановил их в прошлый раз. Евгений впереди, Арсений чуть позади. Сталкер захлебывался страхом и отвращением, но не мог не смотреть в безумные глаза ставшего статуей Богдана. Видно было, что наставник еще жив. Женя стоял рядом с ним, держал двумя руками стеклянную колбу с огромной металлической воронкой и ловил падающие с потолка туннеля капли. Одну за другой. Он чувствовал, как волосы шевелятся у него на голове, и боялся пошевелиться сам, но отвести взгляда от безумных глаз Богдана не мог.

– Все? – доктор выглянул из-за спины, готовясь принять воронку руками в резиновых рукавицах.

– Нет, не все, – Женя сам закупорил пробирку и убрал ее в коробку, которую осторожно положил в рюкзак.

– Нет, не все, – повторил он, поднял АКМ и последний раз встретился взглядом с Богданом.

– Прощай, учитель!

Покрытая каменной коркой голова Богдана взорвалась от выстрела. Женя выбрался из «туннеля статуй», похлопал Арсения по плечу и пошел прочь, не дожидаясь напарника. Больше ему ничего не нужно было ни здесь, ни на Автозаводской – он нашел, что хотел.

– Ты чего? – Маша сильно ткнула пальцем Женю в лоб, чем вывела сталкера из состояния прострации. Но он упрямо отводил глаза, в которых стояли слезы. Не по-детски горькие.

– Поговори со мной! – потребовала девочка.

Парень отрицательно покачал головой, но разведчица умела быть настойчивой.

– Пожалуйста, объясни словами, в чем дело! – в ее голосе звякнул металл.

Сталкер глубоко вздохнул и вывалил все.

– Я убил много живых существ. Всегда думал, что приношу им таким образом избавление. Но… я никогда не убивал людей. Мутанты, дикие… – упредил Женя вопрос собеседницы, – они все-таки не люди, не в счет. И я все время ждал, когда мне придется убить человека. Такого же, как я. С мыслями, мечтами.

Он посмотрел на свои руки, которые бессильно лежали на коленях.

– И этим первым убитым стал Богдан. Единственный взрослый мужик, который когда-то разглядел во мне сталкера и нашел время возиться со мной.

Парень вспомнил живые глаза превратившегося в ноздреватую мерзкую статую наставника и всхлипнул. Взглянул в лицо Маши – заметила ли? Но по щекам девочки слезы лились ручьями, оставляли бороздки на припорошенной пылью коже. Маша не стеснялась слез. Она прижала голову Жени обеими руками к груди, и тот заплакал по-настоящему.

Они просидели так какое-то время. Приступ жалости к погибшему и к самому себе прошел, и Евгений вдруг почувствовал запах, которому было не место здесь. Он засмущался своих нескромных мыслей и дернул головой, высвобождаясь. У Маши слезы тоже высохли.

– Мне кажется, ты и сам понимаешь: это, с Богданом, – не убийство. Как это длинное слово называется? Миези… Мирези… Мизекордия?

– Мизерикордия, – поправил Женя. – Удар милосердия. Но почему именно я?

– А кто? Кто, кроме тебя, мог проникнуть в логово этих тварей так далеко и уцелеть? И подумай, как поступил бы Богдан на твоем месте?

– Наверное, так же. И не рефлексировал бы.

– Ну, так иди вперед!

Они переглянулись и, не сказав друг другу больше ни слова, отправились искать доктора.

– Убираться нужно! До того, как проснутся все, – решил Арсений. – Маршрут продумал?

Завтракать доктор не собирался.

– Вернемся к Богдану, – хриплым со сна голосом пробормотал Женя.