Анна Азырова - Йормундур

Наконец и тяжёлая секира Гундреда присоединилась к прочим оружиям на изготовке. Светлые глаза его заволокла непроглядная пелена ненависти, а жилы на лице и шее разбухли.

— Посол, отойди-ка подальше. Замараешься кишками этой падали.

— Отец! — Тордис выскочила вперёд, закрыв ярла своим телом. — Он мой. Я приму бой, и пусть Водан рассудит, кто из нас прав!

Лундвар подлетел к Гундреду, хватая за рукав:

— Не подставляйся, ты слишком важен. Позволь сразиться ей. На нас смотрит приближённый халифа, помнишь?

Гундред вырвался, судорожно мотая головой, под скулами заходили желваки.

— Ничтожный предатель, — ярл приосанился, крича сарацину. — Малик, может, ты рассудишь, как нам быть?

Ещё не опомнившийся от происходящего араб сцепил беспокойные пальцы на груди, чёрные глаза покосились куда-то вдаль улицы.

— Ну… мы ведь шли к римскому театру. Быть может… устроить гладиаторский поединок, как это было в старину?

Хоть выложенный камнем амфитеатр порядком обрушился и зарос травой в многочисленных трещинах, полукруглые ряды ступеней сгодились, чтобы разместить весь отряд дружинников. Позади манежа, где некогда играли актёры и зачитывали поэмы стихослагатели, тянется длинная открытая галерея на возвышенности, оканчивающаяся стеной с колоннадой и каменными сидениями для особо почётных зрителей под сенью центрального портика с треугольным фронтоном на крыше. Там и расселись Гундред, Лундвар и Малик, свысока наблюдая за борцами, затеявшими хольмганг на круглой арене.

Ветер поднимал к серому утреннему небу облака пыли и пучки сорной травы, которую снег в этих тёплых краях почти никогда не скрывал. Тордис заплела толстую косу, уже не пытаясь спрятать за лезущими в лицо волосами следы недавней потасовки. Гундред пожаловал ей свой именной топор, чтобы, по крайней мере, он по праву испил крови клятвопреступника. Корриан посерел и пошёл испариной, словно мертвец. Против его отчаянного безумства, соперничающего со страхом, у Тордис, казалось, нет ни шанса.

— Сделаем это быстро, дочь, — гаркнул ярл с трибуны. — И отправимся уже в путь.

Корриан перехватил тяжёлый меч в обе руки, остриё угрожающе глядело прямо на Тордис. Та закрылась расписным щитом, рука подкинула в воздух секиру и, перехватив на лету топорище, ярлица сделала широкий мах. Берсерк ответил наскоком, сталь встретилась со сталью, выбивая искры. Противники рубятся безжалостно, щит то и дело принимает сокрушительные удары, а Корриан ловко уклоняется от секиры. Крутые замахи поднимают ветер и песок под ногами. Наконец, дочь ярла выдохлась и опустила оружие, прикрываясь щитом. Но берсерк и не думает уступать: меч сделал засечку, другую, третью, и подхваченный порывом воин подпрыгнул, чтобы с силой пнуть соперницу. Тордис отлетела назад, проехавшись по земле. Трибуна охнула и возмущённо загудела.

— Вставай и не суйся под удар, коль не держишь. — сорвался Гундред.

Не успела Тордис оторвать спину от земли, как сапог Корриана выбил щит из рук, зашвырнув к подножью галереи. Лезвие со свистом обрушилось сверху, секира с трудом сдержала натиск, но позволила деве выскользнуть вперёд. Меч пронзил воздух, силясь ужалить раз за разом. Ярлица то крутится, то отбивается топором. Очередной замах девушка ухитрилась накрыть секирой, так что её изогнутое внутрь лезвие поймало меч. Тордис отшвырнула чужое оружие вслед за щитом.

— В тот раз это тебя не спасло! — с разбегу Корриан нырнул под выпад секиры, очутившись за спиной богатырши, и локоть дал по больному плечу с такой силой, что Тордис со стоном упала на колено.

— Всё зря, — тихо вздохнул один из приятелей берсерка на ступенях театра. — Голыми руками наш малый борется ловчее, чем с оружием.

Подхваченная с земли ярлица пронзительно вскрикнула, когда чужое колено чудом не раздробило ей позвонки. Зажатые Коррианом руки на миг ослабли, выпустив секиру. Деву вытолкнули вперёд. Чудом она удержалась на ногах, чтобы принять очередной удар воина. То отскакивая, то пропуская тумаки, Тордис отчаянно держала защиту, внемля гневным выкрикам отца.

— Не закрывай глаз, дура! Следи за стойкой! Не падать! Помни о ведущей руке!

Тут Корриан крутанулся вокруг себя, и удар ноги поперёк живота отправил деву в очередной полёт. Лёжа с истошным кашлем в песке, дочь Гундреда на миг притихла, и эхо амфитеатра преумножило звонкий задорный смех. Корриан застыл в недоумении, а Тордис всё заливалась, навлекая на него яростное помрачение. Дружинники умолкли от удивления. Взревевший Корриан рванул с места, чтобы в следующий миг налететь на дерзкую хохотунью, но встретил мощный толчок ступнями в живот, когда Тордис перекинула соперника через себя. Как она и рассчитывала, мелкий тролль весил не больше неё.

Пока Корриан разгребал песок в попытке подняться, глухо посмеивающаяся ярлица уже оказалась за спиной. За горло хваткая рука девушки дёрнула мужчину к себе, ставя на колени, и небесные глаза оглядели всю широту трибуны театра.

— Эта ведущая?

Вцепившись железной хваткой в чужую руку, Тордис с хрустом вывернула сустав назад, и берсерк едва не оглох от собственного стона. Она позволила предателю с болезненным мычанием подхватить повисшую конечность. Рядом на землю упал меч. Левая ладонь Корриана непривычно сжала рукоять, ноги с трудом выпрямились, и викинг узрел перед собой держащую топор Тордис, чьи локоны вновь раздувал морской ветер.

Дружинники хором подхватили имя воительницы, жаждая мести и никакой пощады. Берсерк в изумлении оглядел вчерашних братьев по оружию, и взгляд его сделался решительным и холодным, как сталь. Поднимая под ногами песок, Тордис стремительно приближалась с зычным боевым кличем. В рывке от Корриана руки с топором Гундреда взмыли над головой, берсерк ясно узрел свою последнюю попытку увернуться… и не шелохнулся. В следующий миг воин ощутил мощный удар по рёбрам и то, как тело под тяжёлым грузом падает наземь.

Гундред подорвался с каменного трона, подбежав к краю галереи. Секира вонзилась в песок рядом с Тордис, а сама она лежала на распластавшемся Корриане. Тот разлепил глаза, очутившись под плотным навесом женских волос. Пред глазами возникло сморщенное лицо запыхавшейся ярлицы. Рука безбожно ныла.

— Скажи им, что сдаёшься, — хрипло шепнула дева в лицо обидчику. — Я и не подумаю убивать тебя без сопротивления, — она поднялась, отряхивая песок. — Это бесчестно.

— Ради чего ты остановилась, дурная девчонка! — пробасил Гундред, за спиной которого встали с сидений Малик и Лундвар.

Тордис бросила строгий взгляд на Корриана. Помотав головой, тот гаркнул:

— Я сдаюсь! Победа за ней!

Ярл и его многочисленная свита, не считая улыбающейся воительницы, разинули рты. Трибуна загалдела, требуя крови и возмездия.