Анна Азырова - Йормундур

Флотоводец со своей шайкой пиратов ожидал Бриана на каменистом пляже за дремучим диким лесом. Немытое, сплошь израненное мужичьё в звериных шкурах поверх рванья оскалило гнилые зубы, увидев, какие сосунки осмелились прийти к ним на встречу. Но стоило Блатнайт спрыгнуть с седла, тяжело громыхнув латами, как беззаконники серьёзно сомкнули руки на груди. Танист поведал флотоводцу о подлых делах конунга Ивара, о том, как тот трусливо сбежал с поля боя на остров Скаттери, куда без речных кораблей никак не добраться. Хоть дело риага и его свиты — блюсти закон и карать его нарушителей, сейчас Дал Кайс готовы вступить в сделку даже с налётчиками. Чем больше говорил Бриан, тем шире становились ухмылки на грязных бородатых лицах.

— Вчера твой брат Лахта нас вешал, а сегодня ты просишь о дружбе, — просипел флотоводец голосом, похожим на свист ветра в гротах. — Думаешь, разбойники продаются за всякий заманчивый посул? Обнищалый риаг и войско-то порядочное снарядить не может!

— Мы и не предлагали платы, — выступила вперёд Блатнайт, с высоты оглядывая кривых и сутулых мужей, вмиг навостривших уши. — Слушай, главарь. Я вышла из народа, как и ты. Величайшая честь для меня — это служить Дал Кайс. У меня нет звания, сана, земель и замков, потому что преданность не купить. Как и честное имя.

— Почему же? За преступление всегда можно выплатить эрик! — корабельщики ехидно рассмеялись.

— Можно быть оправданным брегонами, но греха перед людьми и совестью не смыть.

— Ну и кому ты это чешешь? — флотоводец пнул камень, теряя терпение.

— Тому, кто примет возможность вернуть себе достоинство перед септом и всем гэльским народом, преумножив его ратной славой, — Бриан поймал брошенные одним из хобеларов ножны с клановым мечом искусной выделки. — А тех, кто изгонит остманскую погань, нарекут не меньше, чем героем.

Танист смело протянул оружие флотоводцу, как в старинные времена вручали его знаменосцам королей. Несмело главарь разбойников вознёс руку над длинной рукоятью, источенной рунами и кельтской вязью. Поймав одобрительный кивок воительницы, немолодой крестьянин, словно мальчонка из учеников Блатнайт, медленно оголил стальное лезвие, и преломлённый им свет озарил морщинистое лицо благодатью.

В тот же день налётчики показали Бриану все суда, стоящие в тайной бухте. С двумя снеккарами в лонфурте их вполне хватало, чтобы переправить к низовью реки какое-никакое войско. Пираты согласились ввязаться в бой при единственном условии — на Скаттери танист позволит им грабить в своё удовольствие. Прямого ответа Бриан не дал, но снисходительное молчание устроило разбойников, и как только готовые корабли в Лимерике спустили на воду, флотилия дружно двинулась под парусами на восток.

Новые друзья Бриана хорошо знали Шаннон и не раз проходили в своих плаваниях мимо большого острова с католическим монастырём и его церковным округом. Когда вдалеке показались белые паруса с алым мечом Нуаду, казалось, вид их никого не встревожил. Пока ополченцы и налётчики вытягивали корабли на сушу, Блатнайт и её воспитанники нашли на берегу местных моряков. Вытаращив глаза, мужики божились, что ни о каких данах на своём клочке земли и слыхом не слыхивали. Однако уже на окраине предместья флотоводец указал спутникам на ряды эллингов, навесов для небольших судов из сколоченных внахлёст гнутых досок, напоминающих собой днища кораблей. Растолкав прочь назойливых поселенцев, люди Бриана вскрыли каждый такой сарай, внутри же гнили от сырости боевые снеккары со снятыми мачтами и драконьими головами.

Прямая дорога повела войско таниста к городу-монастырю. Каменную обитель Святого Сеннана заложили над скалистым утёсом у реки по старинному обычаю: настоятель бросил в воды Шаннона деревянный престол, который прибило в этом самом месте. За годы приход сильно разросся, обрастая церквями и часовнями. В честь усопшего чудотворца даже возвели кафедральный собор. Как счёл флотоводец, держатель знался с щедрыми покровителями, и правоверные остманы вполне подходят на такую роль. Вокруг монастыря с высоченной башней без единого угла близ длинных палат, где живут и трудятся чернецы, простираются огороженные тынами сады, огороды и пастбища с вершками и кучами сухой травы, которые ныне припорошило сугробами. Над рекой разбили островное кладбище: кельтские кресты и надгробные плиты с орнаментом почти слились с белизной снега. За хозяйственными и ремесленными постройками, колодцами, мельницами и стойлами приход окружили кольцом крестьянские дома с печными трубами, соломенными крышами да собственными скромными наделами: грядками, деревцами и хлевами со скотом и птицей. Кругом царит спокойствие и тишь: где-то промычит телёнок, вскрикнет петух и звон с колокольни нарушит дремотный шум течения.

У врат обители новоприбывшие столкнулись с хлопочущими по хозяйству братьями, бросившим дела при виде марширующего войска. Блатнайт, вскинувшая руку со звонким криком, велела колоннам остановится.

— Именем Махуна мак Кеннетига, риага Северного Манстера, мы желаем встретиться с настоятелем этого прихода.

От строгого тона воительницы головы клириков втянулись в плечи, братия бегло посовещалась меж собой, и самый смелый пролепетал:

— Преподобный Кассидан ведёт мессу в кафедральном соборе. Божьей милостью просим вас не прерывать службы…

— Давно не бывал в церкви, — оживился главарь разбойников. — С детства не могу отделаться от мысли, что крестившему меня развесёлому попу просто нравилось топить младенцев.

У Бриана же не выходило из головы, что монахи водят их с соратниками за нос. По пути к собору горстка святош увязалась следом, и из каждой встречной молельни или скриптория высыпали всё новые и новые поборники веры. Уже у ступеней храма с внушительной высоты стенами и такими же стрельчатыми окнами да парадными дверьми братья сгрудились до того плотно, что воинам пришлось буквально отпихнуть их в разные стороны, пробивая танисту, его няньке и флотоводцу дорогу ко входу. Встревоженный визгом петель, с головы статуи Святого Сеннана слетел чёрный ворон, будто дожидавшийся прихода новоприбывших.

Когда в большой зал собора ворвался яркий свет, ударивший в спины сидящей рядами пастве, ирландская речь священника, умножаемая эхом, прервалась, но вскоре настоятель продолжил мессу. Бриан и Блатнайт двинулись к алтарю между длинными скамьями прихожан, приковывая к себе тревожные взоры. Отряд разбойников занял притвор у входа, жадные взгляды прожжённых грешников блуждали по церковной атрибутике, нигде не находя ни малейшего отблеска золота или каменьев. На паперти готовые к приказам ополченцы встали строем, спины надёжно закрыли путь отхода из храма.