Алексей Краснов - Долгая дорога в небо

Меня уже трясет капитальный отходняк, руки и ноги просто ватные. Но надо работать. Ведь если не пошвырять за борт все трупы и не отмыть кровь — уже через сутки здесь будет такое амбре, что противогаз не спасет. Все, без кого на вахте можно обойтись, пашут вместе с нами. Даже разбор трофеев пришлось отложить на потом. Не сбор, а именно разбор. Кэп дал команду «Всем арбайтен!», а трофеи для нас сейчас собирают старший артиллерист со стармехом. Задолбались капитально. Если в прошлый раз я избежал всех прелестей приборки, поскольку заступил на вахту, то сегодня ощутил их сполна. В подробности вдаваться не буду, скажу лишь что армейский ПХД [36] парко-хозяйственный день нервно курит в сторонке. Это при том, что задача отмыть трофей дочиста не стояла. Закончили с этой мутью мы только к вечеру. Настроение было никаким. Лично мне хотелось выть на луну. Потери мы понесли тяжелые. Досмотровая группа, за исключением меня с Оличем, легла полностью. Расчеты «Бофорсов» и крупняков — половина убита, половина ранена. Не исключено, что кто-то и помрет. С медициной то у нас чуть лучше, чем никак. Кэп, правда, уже связался по рации с Куинстоном и оттуда обещали выслать за ранеными «Каталину». Когда она прилетит откуда-то. А когда это будет — хрен его знает.

Нарвались мы крепко, конечно. Это при том, что нам еще повезло. Пойди дело хуже — уже бы рыб кормили всем экипажем. Хреновейшая штука — недооценка противника. Мы шли щипать обычных торгашей, пусть и промышляющих противозаконным товаром, а нарвались на судно людоловов, совершавших очередной вояж в Дагомею за «черным деревом». Ребята были жизнью битые и хваткие. Проиграв артиллерийскую дуэль и поняв, что дело кончится абордажем — не испугались, а весьма грамотно контратаковали. Нас с Анте они, конечно, прошляпили, но у них ставка была на стремительность. Успей они ворваться на «Фурор» — не факт, что мы двое смогли бы что-то сделать.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей иду разбирать трофеи. Не считая, убираю в карман пачку экю и перехожу сразу к оружию. Советский АКМ, бундесовская G-3 и какой-то непонятный гибрид АК и СКС. Это с тех, что на палубе приза я уложил. С них же пара китайских ТТ. А вот тот шустрик, что уже успел на «Фурор» забраться, одарил меня щедрее. У него оказался «Стечкин» в лакированной деревянной кобуре. Прикольно. Чеченец, что ли? Они любили с АПС гонять, статусно это считалось. Так, дитя гор, а что у тебя за автоматик был. Откидываю в сторону прочий длинноствол и охреневаю. Как говаривал Жорж Милославский — «Видел чудеса техники, но такое…». Надо бы посоветоваться с человеком, в оружии понимающем побольше моего и я зову Олича:

— Анте, подойди на пару минут.

— Что хотел, Леш? — отзывается югослав и подходит ближе.

— Ты случайно не знаешь что это? — показываю ему трофей.

— Сверху или снизу? — уточняет мой напарник. Видимо, чтобы просто что-то сказать.

— Вместе.

— А вместе штурмовая винтовка FAMAS с подствольным гранатометом ГП-30.

— Это я и сам вижу. Меня несколько другое интересовало.

— Если хочешь спросить как это — я сам не знаю. Но выглядит интересно. FAMAS сам по себе бластер из голливудской фантастики, а уж с ГП вид имеет запредельно космический.

— Это да. Слушай, а на мой «Вектор» его можно как-нибудь перекинуть? Или тут не штатная установка, а «колхозный тюнинг» какой-то?

— Ну давай глянем. Тащи сюда свой R-4.

Поколдовав около минуты, Олич отделил подствольник от французского автомата и принялся разглядывать. Повертев его в руках, он выдал вердикт:

— Если это ГП-30 — то я балерина.

— А что это тогда?

— А хрен его знает. Похоже на «Обувку», но под НАТОвское оружие сделано. Крепления как на М203. К тебе нормально встанет. — С этими словами Анте взял мой автомат и прикрепил к нему трофейный гранатомет. — Пользоваться умеешь?

— Теоретически. Как стреляют — видел. Сам — не пробовал.

— Ну ладно, научу. Только желательно бы инертными ВОГами разжиться. А то на боевых учиться дорого и не всегда безопасно.

5-й день 4-го месяца 24-го года.

Порто-Франко.

Тащились мы от дагомейского побережья целую неделю. Трофей пришлось тянуть на буксире, поскольку его ходовая рубка была превращена нашими снарядами в груду металлолома. Можно, конечно, и без нее кораблем управлять. Но это сложно и требует непосильное для нас количество квалифицированного народа, к тому же действующего скоординированно. Поэтому мы поступили проще — перекинули на чужую палубу свою якорь-цепь и обвели ее вокруг бимса [37] поперечная балка, на которую опирается палубный настил несколько раз. После чего полностью вытравили цепь, за которую «Фурор» и потащил затрофеенный нами бывший траулер. Скорость передвижения таким способом воображение, естественно, не поражала. Так же пришлось заделывать пробоины в борту, через которые на волнении заплескивалась водичка. В процессе данного занятия я познакомился с такой штукой как раздвижной упор. Он нужен для того, чтобы заглушку к пробоине прижимать. Представляет собой данная приспособа две железных трубы, одна из которых вставлена в другую. При установке внешняя труба упирается в что-то прочное, из нее выдвигается внутренняя и упирается в закрывающий пробоину деревянный щит. Затем взаимное положение труб фиксируется специальным штырем. После этих процедур крутим специальную нажимную гайку, создавая необходимое усилие прижатия. Вроде бы ничего сложного. Но мы в процессе установки умудрились заехать этим упором боцману по голове. Что боцман нам пообещал после этого — я рассказывать не буду. Не хочу выставлять его пустобрехом, если он своих обещаний не выполнит. А если выполнит — то делиться такими подробностями своей личной жизни я точно не стану.

Но все плохое имеет свойство заканчиваться. Закончился и наш переход. Сразу по приходу в Порто-Франко кэп убыл решать бюрократические формальности и сдавать на попечение Ордена освобожденных нами четверых дагомейских негров. Почему четверых? Так двое померли по дороге. Один — почти сразу, от пневмоторакса. Это так на медицинском языке дырка в легком называется. А у второго гангрена развилась. Видимо, загнало осколками в рану грязное тряпье. Протянул он четыре дня, последние два из которых я был убежденным сторонником гуманизма в трактовке майора Пэйна. И не я один. Но кэп добро на принудительную эвтаназию не дал. Пришлось терпеть его стоны. Обезболивающее-то на него никто тратить не стал, естественно. Почему мы их в госпиталь не отправили? Так выполнявшая функции санитарного борта «Каталина» улетела под завязку набитая нашими ранеными. А идея пихать в нее вместо своих парней совершенно незнакомых негров поддержки ни у кого бы не нашла.