Владимир Атомный - Ингви фон Крузенштерн [СИ]

— Ну-кась, придержи, — передал он мне поводья. — Щас дербанём табачку и жизнь зацветёт.

Дед выудил из мешка сбоку вместительную трубку с длинной ручкой и принялся набивать её табаком. Я прислушался к себе — мана есть, но пользоваться ей настолько лень, что даже голову по-бычьи с натуги повернул, чтобы вызвать огонёк из пальца.

— Ух ты! Полезное умение, — снова заулыбался дедок. — Благодарствую, дружок. Умн-умн… меня Вейко зовут.

— Игорь, — выдохнул я, сморщившись от боли.

— А я знаю, дружок. Вот, — он снова запустил руку в мешок, — это тебе.

Я принял тяжёлый кожаный кошель. Положил рядом.

— Это за что?

— Офицеры скинулись, по просьбе Дмитрия Григорьевича. За вампира. На, затянись.

— Да я кашляю от него.

— Это только сперва, потерпи, зато полегче станет, — охотно пояснил дед Вейко, протягивая трубку.

По его следующей рекомендации, я осторожно набрал дыма в рот, а потом уже с воздухом затянул внутрь. Горло обожгло, но не так сильно, как в прошлый раз. Спустя пару затяжек боль в голове и теле отпустила. В тоже время, организм вздыбился на яд оказавшийся в дыму, но я успокоил — на Севере шаманы нередко прибегают к настойкам, отварам и порошкам, чтобы решить особые задачи. Жаль, что у меня нет такого набора.

— Что за Дмитрий Григорьевич, дедушка?

— Колыванский комендант, забыл уже? — хитро глянул он и тоже приложился к трубке.

— Вот, теперь вспомнил.

Я хмуро оглядел пасторальные виды вокруг. Солнце в зените периодически скрывается за пышными тучами. Земли обжитые, людные и ухоженные. Тут и там видны группки людей, расположившихся на обед и отдых. Проезжаем шумный караван, в несколько десятков повозок и хорошей охраной из боевых магов.

— Дед, а куда мы едем хоть? И как я оказался в повозке?

— В город Святого Питера, дружок, куда же ещё? Сказано доставить в гимназию. Это господин магмейстер Самуил Архипович распорядился. После событий.

— Да уж, событий, так событий… — откинулся я на подпорку круглой крыши.

— Тебе ещё повезло, что не зашибли.

— Но он мои деньги забрал!

— Тыща золотых, конечно, большой куш, — крякнул дед и вытряхнул трубку. — Токмо жизнь дороже.

Пока Вейко заново набивал трубку, я боролся с собой. В итоге говорю:

— Верно говорите, да только пустое это всё. Когда по жилам огонь — не до правильных мыслей.

— Вот и брось переживать. Что было — то было. Ну-ка, подпали трубочку…

Снова поплыл душистый дым, горький на вкус, но приятный глазу и носу. Я вдохнул пару раз, сдерживая кашель и снова ощутил, как яд растекается по жилам.

— А сколько нам ехать ещё?

— Не меньше трёх дней, дружок, — отозвался Вейко, что-то высматривая вдалеке. Потом перевёл взгляд на меня и говорит: — Чего загрустил-то?

— Столько, чёрт побери, дел осталось в Колывани…

— Что толку в терзаньях, если назад ходу нет? Временно, конечно. Григорыч сказал, что тебя надо тихо вывезти, от греха подальше. Так что радуйся, вдруг от смерти ушёл.

Я остервенело почесал голову, словно бы она вся зудит. От досады и бессилия.

— Девушке одной обещал, что вытащу с Колывани.

— Невеста что ли?!

— Нет, но-о… мы, в общем…

— Полюбилась тебе? — догадливо улыбнулся он.

— Да, наверное, — посмотрел я вдаль и поймал отблеск со двора приближающегося дома, — ещё не знаю…

— Так если не знаешь, то и пусть с ним, — хитро глянул дедок.

— Не могу я так. Обещал ведь, а она верит мне, — из груди вырвался глухой стон.

— Не накручивай себя, не накручивай. Съездишь ещё, заберёшь. Потом. Или весточку отправишь, мол, устроился, приезжай.

— Так это когда будет, — грустно покивал я.

— А вот надо учиться, дружок, мыслить не только сегодняшним днём. Умей загадывать наперёд.

Я покосился на погасшую трубку.

— На, только распали. Просто потухла.

— Спасибо, дедушка. Что-то я и вправду размяк.

— Мы уже в окрестностях Ярси, чуть-чуть потерпи и супчику вмажешь. Сразу отпустит.

Я улыбнулся и принялся докуривать.

Едем уже в окрестностях деревни. Двор за двором, всё плотнее и ближе. Вот и Ярси с рынком посередине, небольшой речушкой под боком и в окружении леса. Меня встревожил эфир, вернее состояние, в котором тот пребывает. Такого ещё не встречал, но похоже на случаи подле Колывани. Словно бы хворь какая…

Впрочем, я постарался отвлечься. Не хочется лезть.

— Тут паршиво… здесь тоже… и тут… — комментирует Вейко, кивая в сторону заведений. — А вот «Три Копыта» — самое то. Здесь вкусно и сытно.

Мы заехали в тесный двор, распрягли тяжеловоза, коим тут же занялся юркий мальчишка. Несколько крепких парней, работающих в Трёх Копытах, затолкали повозку в угол, а Вейко забрал всё ценное.

Взгляд сам собой натыкается на тёмные участки во дворе, где ютится сумрак, в котором я вижу движение. В голову просятся трагические картины грядущего.

— Да, — выдохнул дедок, — родной запах. Навоз, дымок, сено… раньше воняло, а теперь пахнет.

Я нервно рассмеялся, привалившись к борту.

— И свиное дерьмо.

— Так и овечье, дружок. А ещё, всякого остального. Но согласись — памятный запах?

— А вы не с Колывани?

— А что? — с хитрецой глянул он.

— Да так. Просто я вырос на море, можно сказать, поэтому мне родным стал запах рыбы, берега, моря и палубы. Хотя и к этому тоже привык.

— Нет, я на земле рос. Ладно, давай руку, помогу дойти.

— Бросьте, сам доковыляю, — отстранился я.

— Думаешь я дряхлый, да? Дал бы тебе, да и так больной. А ну, говорю, обопрись! — Вейко поднырнул под руку. — Уверенней! Давай, давай! Не сломаюсь.

Дед и вправду оказался крепким. Мы вошли в обеденный зал. Желудок приветствует его громче всех, словно старается побороть шум заведения. Организму нипочём ни огонь, ни чума, ни разорение, когда он хочет подкрепиться.

Разношёрстный люд в основном ест, мало кто в полуденный час решился на выпивку. Мы отыскали свободное место и с облегчением бухнулись на лавки. В ожидании служки я стал разглядывать истерзанный временем стол, почти сразу зацепившись за вырезанное сердце. А в нём имена — Тоомас и Марина. Память тут же напомнила об обещании.

Служка выслушал наши запросы кивая после каждого слова и тут же унёсся на кухню, начав кричать ещё с порога.

Неожиданно моим вниманием завладела вошедшая в харчевню женщина. В длинном платье зелёного цвета, с декоративным шнурованным жилетом и очень роскошными формами, умело, без вульгарности, подчёркнутыми. На тонком плане от неё веет иначе, чем от остальных. Более того, хозяин за стойкой и несколько посетителей, коих я бы отнёс к местным, тут же склонили головы.

Она кого-то ищет, прыгая взглядом от одного стола к другому. Завидев нас двинулась навстречу.

Я вгляделся в мудрое и ещё молодое лицо. Стало понятно, что женщина нашла, кого искала.