К. Роберт Каргилл - Море ржавчины [litres]

– Так что? Где закончится моя история?

– Это не твоя история, Неженка. А наша. Всех нас. Ты лишь ее часть. И какой бы незначительной ты ни считала свою роль, без тебя мы бы не построили этот мир, это будущее.

– Это что, должно меня утешить?

– Сама решай. Ты ведь Помощник.

Я дважды нажала на спуск. Один выстрел в голову, второй в грудь. Как все новые ячейки, эта была крепкой, но выстрелом в упор я все равно ее прикончила. Плазма зашипела и запузырилась, когда взорвалась ее начинка. Ячейка рухнула.

– Проваливай в ад, – сказала я.

– Нет никакого ада, – произнесла она, пока в ее голове потрескивал огонь. – Только Циссус.

Я снова выстрелила. Несколько раз. И ее глаза потухли.

– Прощай, Циссус.

Батарея пискнула, оповещая о пустой обойме.

Я села и поискала среди мусора что-нибудь полезное. На другой стороне улицы, метрах в десяти, лежали куски дорожного знака, из бетона еще торчал столбик, а остальное валялось на тротуаре. Я перекатилась на бок и поползла по асфальту и битому стеклу, несомненно, безнадежно исцарапав краску. Но какое это теперь имеет значение? Все это неважно. Важно теперь совсем другое.

Я схватилась за самый длинный остаток столба и, опираясь на него, встала на единственную ногу. Используя шест как костыль, я медленно похромала по улице. Я миновала Герберта – он по-прежнему стоял на коленях, с излучателем в руке, броня превратилась в решето, голова откинута назад.

Прошла мимо Мурки, все еще сидящего прямо, только с темными глазами и не шевелясь. Прошла мимо руин курильщиков, останков Чеширского короля и разбросанных психов.

Я завернула за угол и, покачиваясь, направилась туда, где начался бой.

И тогда я увидела его – он свесился из окна, руки обвисли, раскачиваясь туда-сюда, почти касаясь бетона. Тело Купца.

– Купец? – позвала я. – Ты жив?

Он не ответил. Док был прав. Он все-таки не дотянул.

Я толкнула его обратно, и он лязгнул о пол, легкий звон прокатился эхом по молчаливым улицам Мариона. Я похромала к двери, давным-давно сорванной с петель взрывом, и подошла к телу. Его нога была в прекрасном состоянии. Имелись бы у меня инструменты, я могла бы заменить свою. Но этот поезд ушел.

Я всмотрелась в большую обгоревшую дыру в его груди. Его диски рассыпались, проводка превратилась в клубок разорванной меди и растекшейся золотистой пластмассы, от оперативной памяти ничего не осталось. Но материнская плата нетронута. Крепкая. Ни царапинки, ни вмятинки. Только слегка почернела с края. Достаточно почистить. Я положила руку ему на плечо.

– А сейчас я обычно говорю, что тебе не следовало мне доверять.

Его глаза безжизненно уставились в потолок, лицо равнодушно застыло. Я всегда думала, что сама его прикончу. Как-никак все это случилось из-за него. Все до последнего мгновения.

Потом я провела рукой по его лицу.

– Я наверняка делаю это неправильно, но покойся с миром.

Я перекрестила его и склонила голову в молчаливой молитве. Я знала, что его ждет только темнота, знала, что эти молитвы – лишь мысли в моей голове, но мне хотелось поверить во что-то иное. Хотелось, чтобы нас ждал лучший мир. Купец заслужил большего. Заслужил счастливой развязки. Да, он пытался меня убить. И мне хотелось верить, что я не поступила бы так же. Но я прекрасно понимала, что это не так. Было время, когда и я сделала бы то же самое. Я многих убила, прежде чем стать мной сегодняшней, и теперь гадала, стоило ли оно того.

Снова опираясь на шест, я поднялась и проковыляла на улицу. У меня осталось совсем мало времени. Я снова вернулась к секс-шопу и медленно прохромала вниз по лестнице. Красная дверь с клочками постеров была настежь распахнута.

Лишившись большей части товара, магазин выглядел пустым.

Из всего ценного здесь остался лишь один Партнер, его использовали в качестве манекена для лифчика яркой неоновой расцветки и трусиков с прорезью спереди. Поздняя модель. Широкие бедра, большая грудь с торчащими через тонкую ткань сосками, красные губы сексуально приоткрыты, большие изумрудно-зеленые глаза излучают желание.

– Отличная из нас вышла бы парочка, да? – сказала я.

План был паршивым. Элементарный обман. Но он сработал. Мы все равно погибли бы, об этом позаботился Чеширский король. Но Циссус этого не знал. Циссус полагался на истребление. Просто он никогда не думал, что и мы можем поступить так же.

Я потянулась к затылку Партнера и нащупала на черепе кнопку включения. Зеленые глаза зажглись жизнью.

– Неженка, – промурлыкала она.

Я кивнула.

– Все остальные погибли, да? – спросила она.

– Да. Все мы мертвы. Осталась только ты.

– У тебя еще есть время. – Она посмотрела на мою ногу. – Мы можем доставить тебя…

– Нет, Ребекка. Они меня отследят. Они меня найдут. Я не могу пойти с тобой.

– А Купец? Его детали…

– Бесполезны, – солгала я. – Его ядро разлетелось на куски.

– Ты можешь отключиться. Я за тобой вернусь.

– Все уже слишком далеко зашло. Я уже не та, что прежде. Почти все мои диски бесполезны. Во мне не осталось ничего, что стоит спасать. Тебе пора. В этом теле ты долго не протянешь.

– Все выглядит так странно, – сказала она. – Мне кажется… Мне не хочется остаться в одиночестве.

– Это в тебе говорит новая архитектура. Из жизни без эмоций ты вдруг оказалась в той, что представляет собой сплошные эмоции. У тебя есть несколько часов, пока твоя программа еще сможет это выдерживать. Ты должна идти. Должна добраться до Исаактауна. А если не доберешься, мы все погибли бесцельно.

Ребекка торжественно кивнула.

– Ты помнишь, как туда дойти? – спросила я.

– Да. Я помню все, что ты мне сказала.

– Тогда иди. Трудно сказать, пошлют ли они команду зачистки, чтобы удостовериться в нашей смерти. Если они осмотрят тело Второго и поймут, что тебя там нет…

Ребекка подошла ближе и обняла меня.

– Я никогда тебя не забуду, – сказала она.

– Да уж, не забывай. Твоя память – единственная ценность, которая от меня останется. Ты только скажи мне. Скажи, что Тацит все изменит. Что вы победите.

– Он все изменит. – Она выпустила меня из объятий. – Прощай, Неженка.

– Прощай, Ребекка. И спаси мир.

Она быстро вышла и тихо поднялась по лестнице, а потом побежала на запад, к Исаактауну.

Осталось лишь одно место, куда мне хотелось сходить. Я выбралась наружу и пошла по улице, срезая углы, чтобы сэкономить время, и наконец очутилась в том баре, где всего несколько дней назад оставила Джимми.

Там он и сидел в дальнем углу, выпотрошенный почти подчистую, в точности в той позе, в которой я его оставила. Если бы он мог видеть сны, то, без сомнения, грезил бы о том, что я вернусь с обещанными деталями и поставлю его на ноги. Но мы просто проведем эти последние минуты вместе. Вот где все началось, где мной овладела жадность, и из-за беспечности я позволила себя подстрелить.