Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

Василий заметил шашки и закричал:

– Братья и сёстры по оружию, наш командир пошёл в атаку, прижать врага!

Пули полетели в обе стороны, яростные воины мчались на врага. Кровавый Константин смотрел с улыбкой, как течёт кровь, как испаряется снег, снежинки падали на его лицо, все бегали вокруг и что-то пытались сделать, сибирские мужланы рассчитывали на грубую силу, за что и поплатились. К нему подбежал один из них:

– Где, где твои бойцы?

Константин обнял его по-приятельски и сладко проговорил:

– Ты угробил половину своих ребят, смотри, какие прекрасные трупы. Да мои люди уже начинают атаку, смотри, как это прекрасно.

Он повернул голову в сторону воронов и с улыбкой наблюдал, как подрываются три БТРа.

– Знаешь, в чём проблема всего этого, друг мой, чьё имя мне неизвестно? В том, что нас тоже атакуют с тыла, и думаю, это не последний их фокус.

Он лёгким движением рук свернул голову и пошёл в сторону бегущих воронов. Подхватил с трупа дробовик и, с улыбкой наблюдая за действиями врага, тихо сказал самому себе:

– Сейчас будет весело.

Голод набегу стрелял из пистолета, ещё пара шагов, и яростные вороны влетели в толпу, у командира в руках сверкал клинок в ярких лучах солнца. Смертоносный танец начался, и его никто не мог остановить. Заметив спокойно стоящего Константина, из всех своих сил продвигался к нему, не забывая о том, что нужно убивать. Пули свистели, чувствовал всем своим телом, как некоторые из них впиваются в него, две гранаты полетели в разные стороны, он уже был так близок, всего двадцать шагов. Раздался выстрел из дробовика, он упал на спину, дыхание перехватило. Напряг слух, вот она, секундная перезарядка, будет выстрел, он знал это, кувыркнулся в сторону, осколки дроби попали в ноги, пронзила острая боль. Ему не стоит думать об этом сейчас, ещё одна пуля, ещё одна дробь. Голод попытался встать и не смог, изо всех сил сжимал меч, пустой пистолет лежал рядом, кровь текла по броне, откинул шлем со своей головы. Константин торжественно подошёл к нему, заряжая дробовик и приговаривая:

– Голод, Голод, тебе не победить «Верламс», с кучкой бандитов и то тяжело справляетесь. Смотри, сколько трупов, ради чего? – жадный взгляд осмотрел тяжело дышащего Голода, который пальцами крепко сжимал рукоятку меча. – Ты думаешь, что сможешь править миром? Такие разбойники, как мы, можем получать удовольствие, но нам не суждено править, это слишком крупная игра. Твоя жадность, твоя ярость погубят тебя. И пусть все узнают, что именно я уничтожил такого смертоносного бойца, как ты.

Кровавый прицелился в Голода и уже нажимал на курок, как командир Истребляющих воронов сделал рывок вперёд, повалил врага на землю, и клинок вошёл в горло, отрубив голову. Сам упал рядом, перевернувшись на спину, смотрел, как подымается солнце. Глаза закрылись, больше он не мог сдерживать боль, она наполняла всё тело. «Смерть, сестрица моя, не забирай меня сейчас. Я не хочу молить о пощаде, просто я ещё не закончил эту войну».

Василий, расправившись с нападавшими с тыла, посмотрел на основное поле боя и приказал бойцам идти в атаку, добивать последних. Вороны, прикрывая друг друга, приканчивали тех, кто пытался сбежать. Взрывы оставляли тяжёлый след на кровавом поле брани. «Видеть разорванных людей – к этому нельзя привыкнуть, каждый раз это давит на тебя. Смотреть, как кто-то в безумном шоке пытается засунуть свои кишки обратно в живот, кто-то зовёт мать. А запах такой ужасный – запаха пороха, крови, смердящих трупов. Каждый раз, смотря на это, ты понимаешь, что война ужасна, осознаёшь, какие кровавые деньги лежат у тебя на счету. Говорят, деньги не пахнут, – Василий помотал головой. – Ещё как пахнут, они пахнут воспоминаниями, от которых ты не можешь отвернуться, привыкнуть к ним, они будут терзать твою душу до конца твоей жизни. С этим нужно научиться жить, поэтому мы – ублюдки войны».

Ангелина неслась по полю сломя голову, не останавливаясь, она не смогла прикрыть его. Упала на колени рядом со своим мужчиной, по лицу текли слёзы. Офицер бойцов в гневе смотрел на отрубленную голову, ему не хотелось, чтобы эта битва так закончилась, он не имеет права умирать. Мясник, нащупав пульс, громко закричал:

– БЫСТРО К ДОКТОРУ ЕГО!

Ангелина со слезами смотрела, как бойцы подымают полумёртвое тело. Все поспешили за ним, ноги сами понесли её туда же. Док приказал положить Голода на операционный стол и снять с него одежду. Перед тем как закрыть дверь, он посмотрел на офицеров:

– Нам нужно будет поговорить, а сейчас вон отсюда.

Дверь захлопнулась перед ними. Они ждали и надеялись, что их лидер выживет и ради него они продолжат сражаться. Ведь он обещал привести их к возвышенной цели. А без него они – обычные бандиты.

Офицеры прошли в кабинет, где сидел их командир. Никто из них даже не хотел занять его кресло, они молча смотрели друг на друга и надеялись на его выздоровление. Если он умрёт, всё будет ужасно, они это знали, то, что строилось, будет разрушено, и каждый пойдёт своей дорогой. Мясник не будет слушать Василия или Ангелину, даже разведка ему не указ, так же думали и остальные. Через час вошёл Док и посмотрел на хмурые лица.

– Он жив, и нам есть что обсудить, пару недель, может, больше, ему нужно отлежаться, набраться силы. Всем известно, что наш Жанро Фон Вальян делал из него супер-пупер-крутого убийцу, он вколол в него множество различных инъекций, ему нужна охрана, как и было раньше. Ангелина, выбери лучшего стрелка, Василий, подбери двух идеальных бойцов, которые прикроют огнём и телом своим. Мясник, тебе также нужно найти человека, который будет рядом с Голодом и в то же время станет для него глазами и ушами. Остаётся одна самая сложная вещь – вбить эти понятия в его деревянную голову.

Док обошёл их всех, посмотрел на лица и с улыбкой сказал:

– Он и не из таких передряг вылезал, он может перенести больше, чем вы все думаете. Просто ему нужно перестать лезть в пекло одному, не бежать сломя голову с мечом в руках, не те времена, да и броня слишком уж тяжёлая, сковывает движения. Если мы хотим побеждать, нам нужно добраться до «Верламс», так что хватит унывать, у нас есть обязанности, и нам нужно их выполнять.

Он ушёл, оставив их наедине со своими мыслями. Офицеры обрадовались, встали со стульев и увидели, какой хороший начинается день. Но на улице много трупов и оружия. Жаль, что этот день оказался на самом деле таким ужасным. А у них есть работа, и её нужно делать. В конце концов, снег обязан скрыть кровавые пятна, и не только их. А по весне… нет, не стоит думать о том, что поглощает наша любимая планета.

Разведчики пришли тихо, их никто не заметил. Три записки попали в нужные руки, и они знали, что будет атака на Голода, пока тот ослаблен, – переполнится и выплеснется сосуд злобы. Ангелина, схватив два кинжала, приказала своим людям тренироваться. Она грациозно крутилась, била изо всех сил, слёзы текли по лицу, огненные волосы скрывали настроение. Пытаясь забыться, полностью погрузилась в оружие, она сама должна стать оружием, быть спокойной, как меч, пока он находится в ножнах. Нет, она не меч, она тайный кинжал, который вонзится в горло врага. Да, именно так, и по-другому нельзя. Все мы здесь сброд, который решил боготворить Голода. Непонятно, почему и зачем. Неужто всё это из-за цели? Либо мы стали тем, чем есть, братством, синдикатом, который имеет право показать себя с хорошей стороны.