Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

Все офицеры смотрели со злобой на Шута. Как же так, не убивать плохих людей? Они никогда ещё так не действовали. Василий прокашлялся.

– Значит, ты считаешь, что нам нужно похитить людей, допросить их уже на базе? Тем самым мы дадим «Верламс» знать о том, где мы. Вдруг кто-то сбежит? Они же не простые бандиты.

Шут засмеялся, хлопнул ладонью по столу, со слезами на глазах посмотрел на офицера бойцов.

– Так и нас готовят не для того, чтобы мы воевали с бандитами. Никто не сбежит, на базе мы можем сделать что угодно с ними, плюс мы скоро уйдём отсюда.

Трое офицеров смотрели друг на друга непонимающе, Шут слишком вызывающе говорит. Слишком уверенно для него. Как же они хотели наконец-то увидеть своего командира, который надаёт по шапке этому наглому информатору.

В кабинет зашёл Голод, его лицо было спокойным, посмотрел на Шута, который сидел на его месте. Братья стояли позади, у них было много различного оружия. Ангелина видела, как гордый, сильный лев сгоняет со своего места, садится и смотрит на каждого из них. В его взгляде читался холодный расчёт, он посмотрел фотографии.

– Василий, бери десяток снимков, твоя работа должна закончиться через пару-тройку суток. Ангелина, возьми двенадцать штук, Мясник, тебе все остальные. Привезти их сюда, хотите – ломайте, они должны быть живыми и дать внятную информацию. Понимаете?

Они молча кивнули, подошли и каждый забрал нужное количество фотографий.

– Хорошо, теперь слушайте меня внимательно. Я запрещаю убивать своих же ради повышения, буду смотреть сам, если кто-то из ваших людей достоин, произведу испытание. Теперь вы станете убивать только врага, за каждый патрон отчитываться, за порванный бронежилет или сломанное оружие будете отчитываться. Ясно вам? Вы слишком сильно расслабились, думаете, что наше величие в силе? Так скажите мне, почему столько бойцов погибло, почему вы растерялись, когда зашли вам в спину? Василий, ты должен был отправить пару десятков людей прикрывать тылы, Мясник, почему твои информаторы ничего не знали? Ты ждал подсказок от разведчиков? Ангелина, почему твои снайперы, твои убийцы смотрели только в одну сторону? Мы допустили фатальную ошибку. Вы хоть чему-то научились или всё так же будем впадать в так называемую праведную ярость? Мы должны быть не просто натренированными, мы должны уметь воевать. С каждой битвой вы должны становиться лучше. Я не вижу этого.

Голод привстал с кресла, посмотрел холодно на офицеров, на его лице играли жестокость и желание закричать. Сдерживался, он и сам был виноват во многом. Не продумал, не просчитал каждый шаг, за это и поплатился. Нет, хватит этого ребячества, нужно становиться наконец-то командиром. Он продолжил свою речь в том же духе:

– Вы ждёте от меня плана действий. Какой может быть план действий, если нету информации, если нету мобильности, если вы прямолинейные? Пока что ваши звания остаются с вами, ещё одна такая ошибка, и вы лишитесь званий. Вам ясно?

Они кивнули и боялись встать, его спокойный голос наводил больше ужаса, они видели и знали его силу, из-за чего становилось слишком страшно.

– Хорошо, теперь идите.

Быстро встав, ушли из кабинета, оставив его наедине с личной охраной.

– Шут, просмотри все данные по Истребляющим воронам, пока что это всё.

Шут, поклонившись, вышел из кабинета.

Шли дни подготовки, бойцы тренировались, убийцы занимались тем же, информаторы просматривали данные по группировке. В кабинете у Мясника сидел Голод, ожидая ответа, на его лице не было улыбки, которую он так любил, прежнего огня в глазах тоже не было. Мясник присел на стул. «Неужто человек меняется с каждой битвой, как работает его организм? Замещает те эмоции, которые притягивают к смерти? Или заживление ран проходит очень болезненно и сейчас идёт адаптация? Много вопросов. Жанро, ты создал не просто убийцу, ты создал больше чем человека, посмотри на него с неба, мы не можем не слушать его, мы не можем его предать. Он чувствует больше, чем мы, его тяжёлый взгляд, его возраст двадцать восемь, будет двадцать девять. Посмотри на него, Жанро, он ведь выглядит под сорок, его кожа стареет быстрее, чем у всех нас. Сможет ли он победить саму смерть, будет ли перерождение тела, отправится он в рай или в ад, кто он? Наш Иисус или Люцифер? К чему приведёт его безумная затея? Может, он и есть всадник апокалипсиса? Голод, который держит в руках весы, безумие, отчаяние. Голодает всё больше и больше людей. Мы схватили всех, они мучились, истекая кровью, от ударов моих цепей, у меня есть ответ. Мне не хочется жертвовать своей жизнью ради безумия моего командира, и в то же время мне кажется, что он пишет нашу историю. Он, как легендарный воин, направился в бой против великой тьмы, после победы каждый раз в нём зарождается своя собственная тьма».

– Голод, нам нужно отправиться в Чернобыль, добраться до Припяти, там находится вход. И что дальше? Мы победим, мы уничтожим всего один лагерь, который и так разваливается. Ты понимаешь, ради чего мы идём? Что скажет Россия, что скажет Украина, Белоруссия, да все страны мира могут напасть на нас.

На что командир покачал головой, его взгляд был всё таким же холодным, и только края губ слегка изогнулись в улыбку.

– Они смотрят на один шаг вперёд, мир охватывает война, они боятся войны. Сколько раз они видели её последствия, хорошо, что боятся, но мысли их расплывчатые, слишком многое видят во мне, хоть этого и нету. Мир – это механизм, «Верламс» раскрутили этот механизм и воссоздают своё. Не только мы – отработанный инструмент, всех нас ждёт великая война, и от неё нельзя отвернуться.

Мясник, изо дня в день ты избиваешь людей, протыкаешь их крюками, режешь, сжигаешь, вместе с бешеными воронами рвёшься в бой, и всё же ты боишься войны. Ты думаешь, все сразу ударят по нам?

Он замолк на мгновение, внимательно посмотрел на Мясника, которому стало не по себе от всего этого. Он не мог понять, что хочет от него командир.

– Воевать против всего мира невозможно. Зачем же воевать своими собственными руками? Умеющий размышлять так и не смог посмотреть дальше, ты смотришь назад, плохо, ужасно. Ты информатор, дёргай за разные ниточки, пускай государству будет не до нас. Нацисты, коммунисты, анархисты, как видел, и бандиты умеют устроить грязь. Сжигай, развязывай войну, пускай голодают, пускай им будет не до нас, разведчики займутся другими делами, мы захватим этот мир, он будет мой.

Голод встал из-за стола, отвернувшись, посмотрел в окно, где была ясная погода. Солнышко подымалось, зима захватила эту страну, выдвигаться сейчас было бы глупо.

– Летом выдвинемся, информаторы, собирайте людей, весной отправишь десятка два в Украину, пускай устроят для нас лагерь. Тебе ясно?