Александр Афанасьев - Чёрная книга ворона

Василий вошёл в свою комнату, ботинки свалились с ног, одежда полетела на койку. Подойдя к зеркалу, улыбнулся, ведь такому красавчику не могут дать. Провёл пальцем по усам, удовлетворительно кивнул самому себе.

«Да, буду сражаться за него до последнего, не буду жалеть это крепкое тело, шрамы, говорят украшают мужчин. Как же сильно они врут».

Ангелина обняла Голода, который сидел за столом, рассматривая карту Чернобыля. Она хотела только одного, и казалось, что все уже знают, видят по ней, чего желает. Ей не было стыдно за свои мысли, ведь у неё есть он, крепкий, сильный мужчина. Она с улыбкой посмотрела на Голода. Её мужчина тихо проговорил:

– Моя огненная тигрица, я могу прожить от силы лет двадцать, может, повезёт и проживу дольше, раньше было совсем по-другому, был рад такой силе в своих руках. Понимаешь, я могу почувствовать, как и куда летит пуля, только вот дожить до сорока будет началом моего конца. Мой организм просто приостановит свою деятельность, устанет сердце и замолчит раз и навсегда, – он с игривой улыбкой посмотрел на её шокированное лицо. – Мне не быть императором, не быть королём, есть только одно, что можешь сделать мне ты.

Его рука легла на живот Ангелины, и улыбка стала ещё радостней.

– Ты родишь мне потомков, ты не отправишься со мной, ты должна будешь вынашивать моё дитя. Это самое сложное, но у нас до лета есть время.

Она крепче обхватила своего льва. «Нет, он не может умереть, он ведь сильный, как титан. Нет, ты не имеешь право оставлять меня». По её лицу текли слёзы, не могла, не хотела верить в это. Голод подхватил её и прошептал на ушко:

– Не плачь, моя королева, я заложу фундамент, вам придётся достроить королевство. Может, их отец и не король, но обещаю, они будут королями.

Они легли в кровать, у них есть время, оно так растянулось для них. Её желание было родить крепких детишек, хотя раньше хотела увидеть его смерть. Теперь всё иначе.

Шут находился в Дитяткино, изучал местность, солнышко пригревало спину. Больше всего ему хотелось лечь на тёплую землю и любоваться чистым небом. Покачал головой огорчённо. «Командир будет не рад, если к его приходу не будет подготовлена почва. Пришлось выкупить пару-тройку домов, два заброшенных дома приводят в порядок информаторы, им здесь недолго находиться, и всё же приятно будет кинуть кости хоть куда-то. Ему нужен спокойный проход для трёхтысячной армии, смешно, ведь это не скрыть». Информатор подошёл к своей машине, сев за руль, посмотрел на ровную дорогу, как жаль, что их путь не так хорош, как этот асфальт. Улыбнулся своим мыслям.

– Сравнивать жизнь с асфальтом, как иронично, и всё же в этом что-то есть. Смешно, просто не удержаться от смеха, – он проговаривал мысли вслух, чтобы быть уверенным в себе. – Я человек, сидящий за баранкой машины, наверно, даже правильно, что сравниваю свою жизнь с дорогой. Ладно, хватит, пора заняться делом, мотор заурчал, значит надо выдвигаться. Офицер от такой суммы денег точно не откажется, смешно, мы такие весельчаки, которые решили устроить пикник на обочине. Ужас, как смешно! Если вы не пропустите его с миром, он вас убьёт. Так, это не стоит говорить.

Проведя рукой по лысой голове, он продолжил рассуждать вслух:

– «Верламс» узнает про нас уже совсем скоро, наверно, даже сейчас смотрят за моими людьми, разведка докладывает, что нашли в пару километрах от КПП заросшую деревню, подготавливают лагерь. Почему всё так? Не могли засунуть свой лагерь туда, где нету радиации? Так, слухи подтверждены, в Припяти раз за разом проводятся ожесточённые бои. Что это значит? Что два отколовшихся лагеря пытаются выжить или методично стреляют в друг друга, значит мы можем попасть под перекрёстный огонь либо привлечём их к себе, тогда наша сила вырастет. Как поступим? Ну, явно Голод под своим руководством отправится с убийцами, ведь их работа не только издалека отстреливать головы, скрытно проберутся, и если всё хорошо будет, то Василий прижмёт их огнём. Мясник не захотел отправиться сюда, поговаривают, он совсем ослаб, терзает своё тело, режет руки, думает, за такие поступки его простит сам бог.

Шут потёр ладоши, завёл машину и не спеша отправился на встречу, продолжая размышлять: «Как же поступит со мной Голод? Мы многое прошли вместе, сражались, измывались над людьми, хотя сыворотки нашего доктора намного лучше, менее болезненные. И в то же время человек рассказывает всё, что знает, после чего Док уже сам занимается с подопытным. Даже не хочу знать, что он делает и что находится в тех сыворотках, которые даёт нам. Как говорит, они сильно разбавлены и всё же могут внести некие улучшения. Я всегда отказывался от них, хотелось бы отказываться и дальше. С другой стороны, сыворотка помогает бороться с радиацией, надеюсь, это правда и не подхвачу лучевую болезнь».

Подъезжая к КПП, внимательно осмотрелся, тут был дот, в котором мог находиться пулемёт и снайпер, вокруг не так уж и много бойцов. «Надеюсь, офицер, тебе не хочется отправлять весточки матерям, свинцовые гробы не нужны ни нам, ни вам». Остановился возле шлагбаума, провёл рукой по лысой голове: «Сейчас всё решится: либо деньги, либо будет звучать песнь войны, и вам это точно не нужно».

Вышел из машины, подошёл к багажнику, раскрыл его и взял в руки пару кейсов. «Столько денег, легче сбежать. Как Тень? Интересно, как живёт, где он сейчас, смог ли избавиться от всего этого или прошлое снится по ночам? Не считаю, что Тень перегорел, как Мясник, просто на тот момент он не мог сражаться, как все остальные, из-за чего и разошлись тропинки в разные стороны. Надеюсь, что когда-нибудь этот человек появится, хотя это, конечно, невозможно. Интересно, как относится к этому сам Голод? Ангелина, рыжая девица, не может командовать убийцами, сейчас, насколько мне известно, их взял под своё крыло сам командир. Видел, как один снайпер мечтал о том, чтобы стать офицером. Голод же от него отказался, проверив его способности, сказал: «Ты умеешь стрелять прямо в точку, но не можешь отдать приказ. Извини, ты не можешь стать офицером».

Тогда Михаил кинул оружие к ногам своего командира, угроза вырисовывалась на этой миниатюрной арене, мне хотелось успокоить его, странно, что не мог сделать и шагу. Разочарованный боец закричал, и мне казалось, сейчас прольётся кровь: «Голод, ты жалкий, ничтожный человек, ты говоришь о силе, сам же выращен, как овощ». Снайпер истерически бил себя в грудь, крича во всю глотку: «Я человек, ты грязь».

Мой взгляд упал на командира, у которого не было ни одной эмоции на лице. Близнецы пересматривались, выжидая момента, готовые к любой ситуации. Всё шло к тому, что Голод в ярости убьёт негодяя. Было минутное затишье, слышалось только всхлипывание, и раздался холодный голос: «Ты прав, меня воспитывали для того, чтобы убивать, ты прав, я не просто человек, хоть и не считаю себя ничтожеством, – сделал пару шагов, все видели этот жёсткий холодный взгляд, все были напряжены, такого не ожидал никто. – Знай, Михаил, я буду рад, если ты продолжишь выполнять свою работу, ведь кто-то должен прикрывать командира. Это большая честь, чем быть каким-то офицеришкой. Прикрывая меня, ты увидишь многие лица, придётся стрелять ещё быстрее, ты сможешь вырасти в легенду Истребляющих воронов».