Елена Первушина - Летун [litres]

Аверил поймал себя на крамольной мысли: «А может, Баррис был прав, и главное для конструктора – это свобода?»

Милая Янтэ!

Надеюсь, ты учишься нашему языку, так что сумеешь прочитать это письмо. Я работаю. У меня свое задание. Оно мне нравится – можно проводить много времени на свежем воздухе. Как ты живешь? Не скучаешь? Тебе нравится твоя учительница? Ты получила письмо от мамы? Пожалуйста, попробуй написать мне ответ – я буду очень рад.

Дорогой муж!

Здесь все здоровы и шлют тебе приветы. Мама (твоя мама) послала тебе шерстяной свитер. Я тоже учусь вязать. Я уже читаю сказки – те, которые ты читал, когда был маленьким. Не думай, что я так хорошо пишу: госпожа Леман, учительница, исправляет мои ошибки. Их пока очень много. Она очень добрая.

Будь здоров и не скучай!

Милая Янтэ!

Сейчас мы не работаем: морозы. Так что ваш свитер пришелся очень кстати. Мне тут все завидуют. Целыми днями топим печи, чертим, травим (зачеркнуто) рассказываем истории. Вчера уже почти в сумерках нам послышался звук мотора, и все высыпали на улицу. Оказалось, к нам прилетел гость. Это Баррис – он очень знаменитый летун (зачеркнуто) пилот. У него зеленый палец – это значит, что он чувствует машины, а машины любят его… Он поставил свой самолет на лыжи и сел к нам на поле. Конечно, мы были рады.

Он говорит, что нарочно хотел испытать самолет на морозе и в темноте. Ну и испытал! Утром мотор не завелся, и Баррис остался куковать с нами. По-моему, все довольны. Нам с ним весело, а ему с нами интересно. Он говорит, что хочет следующим летом перелететь океан и добраться до Земли Ящериц. Отчаянный парень!

Я не надоел тебе болтовней? Что у вас нового? Пиши подробнее.

P.S. Ты не могла бы прислать сюда свой браслет? Знаешь, тот, из легкого серебра. Я рассказал о нем одному своему приятелю, и он хочет заказать такой же из настоящего серебра в подарок для своей сестры.

Дорогой муж!

Ты пишешь очень интересно. Пиши еще!

У нас тут тоже холодно и скучно. Твоя мама говорит, что скоро будет праздник – Донышко года, и тогда все будут веселиться. А пока мы готовим подарки. В твой день рождения я поздравила твою маму и подарила ей шелковый халат. Она очень удивилась: оказывается, у вас в день рождения поздравляют не матерей, а детей. Я не понимаю почему. Ведь ребенок ничего не делает для того, чтобы родиться, а его мать делает все для этого. Но я тебя все равно поздравляю с тем, что ты так удачно родился в такой хорошей семье, таким здоровым, сильным и умным. Мама рассказывает, что ты заговорил и пошел в годик. Как жаль, что тебя тогда никто не нарисовал. Можно я подарю тебе подарок на день рождения и на Донышко года одновременно? Просто я не знала, что у вас принято дарить подарки детям, и не приготовила его. А пока посылаю браслет, как ты просил.

P.S. В этом письме я сделала всего пять ошибок.

Дорогая Янтэ!

У нас оттепель, и работа снова закипела. Поэтому пишу очень коротко. Огромное тебе спасибо за теплые перчатки, которые ты связала – несмотря на оттепель, они очень кстати. Отец Остен говорит, что тебе нужно скорее приехать и открыть курсы по вязанию перчаток для жен наших инженеров. А может быть, даже свою Мастерскую. Тогда я буду женат на Мастере, а это, как говорит отец, поубавит мне спеси.

На самом деле я очень хочу, чтобы ты приехала, но сейчас в этом будет мало смысла, потому что я почти не бываю дома. Приезжай весной. Тут растут чудные подснежники, которые мне всегда жалко рвать, потому что они быстро вянут. Приезжай, и я тебе их покажу.

P.S. Нож тоже очень хорош. Спасибо.

Дорогой Аверил!

К нам недавно приехала в гости моя старая институтская подруга госпожа Аннати. Вскоре она собирается ехать в Город. Думаю, лучшей оказии для Янтэ и придумать невозможно. Госпожа Аннати – опытная путешественница, она позаботится о том, чтобы Янтэ доехала без приключений. Так что я возьму билет на поезд и телеграммой сообщу тебе дату прибытия. Хватит вам уже целоваться только в письмах.

Первым человеком, кого увидел Аверил, придя в урочный час на вокзал, был его старый знакомый Баррис. Аверил обрадовался: будет с кем поболтать, ожидая поезд. Он не видел отчаянного летуна с зимы и не сомневался, что тот проводил время не менее интересно, а может, и с большей пользой, чем они в Мастерской.

– А! Молодой инженер! – крикнул ему Баррис. – Ты за кем?

– Я за женой, – отвечал Аверил, пожимая ему руку. – Должна приехать сегодня. А ты кого встречаешь?

– Я? Хорошенькую женщину, – усмехнулся Баррис. У него были удивительно ровные белые зубы, и он, как давно заметил Аверил, не пропускал случая это продемонстрировать.

– Вот как?

– Пусть будет стыдно тому, кто дурно это истолкует. Я встречаю мою мать. Приезжает, чтобы проводить меня в Луке.

Луке – Городом-Раковиной – назвалась столица Берега Устриц, соседнего с Аврелией государства. Это был город скрытных банкиров, дорогих модисток и безумных романов, имевший неофициальное название Смерть-Мужьям. Между Аврелией и Берегом Устриц был давний союз – в частности, браки, заключенные в Раковине, считались легальными и в Аврелии, а потому город был священным для всех влюбленных, которые по тем или иным причинам не могли сочетаться законным браком на родине.

– Ты уезжаешь? – вздохнул Аверил. – Завидую!

– Ага, машинку мою отправил третьего дня, а послезавтра уезжаю сам.

Аверила неизменно удивляло, что Баррис, вопреки обычаю летунов, так и не придумал имени своему самолету и называл его по-детски «машинка моя».

– Полетишь через океан? – спросил Аверил.

– Ясное дело. Что еще в Раковине делать? – Баррис вновь блеснул улыбкой. – А у вас как дела?

– Работаем, – коротко ответил Аверил. – Все здоровы.

– Что-то ты не весел. Все в порядке?

– Да, все отлично. Устал только. Однако вот и поезд.

Действительно, вдали уже свистел паровоз. Через несколько минут платформа задрожала, и, пыхая сбиваемым книзу паром, прокатился паровоз с медленно и мерно нагибающимся и растягивающимся рычагом среднего колеса и с кланяющимся машинистом, а за тендером, все медленнее и все более потрясая платформу, стал проходить вагон с багажом и с визжащей собакой; наконец, подрагивая перед остановкой, подошли пассажирские вагоны. Молодцеватый кондуктор, на ходу давая свисток, соскочил, и вслед за ним стали по одному сходить пассажиры.

– Госпожа Аннати в этом отделении, – сказал кондуктор Баррису.